Пирсон кивнул.
— Раньше мы пользовались услугами Ассоциации теософов, — рассказал он. — Но они из-за каждой мелочи напускали на себя такую важность.
В коридоре третьего этажа было пусто, если не считать крупного господина в белом костюме и шляпе-панаме, прислонившегося к косяку открытой двери номера 312. Изо рта его торчала сигара, а на лице было написано выражение бесстрастного пренебрежения к окружающему миру вообще и в частности к трупу, лежавшему в номере.
— Горс, — обратился к нему я. Крупный мужчина вынул сигару изо рта.
— Фрей, — отозвался он. — Быстро же вы сюда добрались.
— Я уже был здесь, — сказал я. — Давайте посмотрим.
— Стрюк, — сказал он, увидев того у меня за спиной. — Мелиса. — Он сунул сигару обратно в рот. — У вас, должно быть, шел тут какой-нибудь съезд.
— Вы здесь что-либо трогали? — спросил я его, заглядывая в номер.
— Только дверь, — ответил он. — Я открыл ее пинком. Будучи штатным детективом гостиницы, или, как его здесь предпочитали называть, директором службы безопасности. Горе являлся одним из немногих, на кого не действовало защитное заклинание на двери. Все дело в намерении. Большинство из тех, кто попытался бы взломать дверь номера в этой гостинице, почувствовали бы сильную тошноту или головокружение и потеряли бы сознание раньше, чем совершили бы свой преступный умысел. В заклинании некоторым образом было учтено, что Горе имеет право войти в номер. Не спрашивайте меня, как неодушевленное переплетение неких сил способно кого-то узнавать; я излагаю вам все так, как мне самому это объясняли.
Пирсон заглянул в номер и нервно икнул при виде трупа.
— Что же, джентльмены, оставляю вас заниматься вашей работой, — сказал он и отправился обратно к лифту.
Труп ухоженного белого мужчины лет тридцати — тридцати пяти лежал на кровати; на нем не было пиджака, а на шее болтался развязанный галстук. Возможно, он перед смертью наклонился над открытым чемоданом, который лежал рядом. Пиджак убитого был аккуратно повешен на спинку стула. В воротнике его белой рубашки зияла окровавленная дыра, как раз под горлом, а чемодан, постель и пол вокруг кровати были залиты кровью. Защитное заклинание, должно быть, было нарушено, когда Горе взломал дверь, поскольку я, входя в номер, не почувствовал ни малейших признаков тошноты. Стараясь ни к чему не прикасаться, я присел на корточки возле тела.
— Номер был заперт изнутри, да? — спросил я у Горса.
— Закрыт на задвижку, — уточнил он. — Смотрите сами. — Он указал на поврежденную деревянную дверь — замок, вырванный из косяка, висел на язычке засова. На полу валялись щепки.
— Может быть, мы попробуем сделать реконструкцию, — сказал я, — просто для порядка.
Горе фыркнул:
— Как пожелаете. Но я-то знаю, когда дверь закрыта на замок, а когда — нет.
— И все же…
Мелиса, которая уже была в номере, закрыла глаза и исследовала воздух вытянутыми пальцами.
— Странно, — сказана она, — в номере не ощущается ни малейших следов ни злого умысла, ни страха.
Значит, тот, кто его застрелил, действовал без злого умысла, — осмелился предположить я. — Возможно, это был профессиональный киллер. И выстрел был сделан неожиданно, так что жертва не успела испугаться.
Стрюк быстро расставил свои инструменты: маленькую угольную жаровню на треножнике, кожаный футляр с двумя рядами стеклянных пузырьков, наполненных различными веществами, которые полагается иметь при себе колдунам, а также волшебную палочку, которая у основании имела диаметр двадцатипятицентовой монетки, а к другому концу сужалась и заострялась; длина же ее была около полутора футов, так что она напоминала миниатюрный бильярдный кий. Стрюк налил на угли какую-то жидкость и воспламенил ее мановением руки.
Гopс попятился от двери в коридор. Никогда не вмешивайся в колдовские дела, как говорится. В особенности когда идет игра с огнем.
Стрюк достал из своего портфеля книжку в кожаном переплете и внимательно пролистал ее. Найдя наконец нужную страницу, он с чрезвычайной аккуратностью оторвал ее, сложил вчетверо и положил в огонь. Над жаровней возник клуб черного дыма, который, поднимаясь, стал ярко-зеленым. Стрюк проследил своей палочкой движение дыма, а потом прикоснулся ее копчиком к тому месту на двери, где раньше находился оторванный замок.
Щепки, еще державшиеся на дверной коробке, задрожали. Куски дерева на полу зашевелились и стали трястись. А потом все обломки замка и дверной коробки медленно и как будто обдуманно поднялись, поползли, закрутились и скользнули или подлетели на свои места, и вместо обломков перед нами предстала целая, неповрежденная дверь.
Я подошел осмотреть ее, когда дым рассеялся. Было хорошо видно, что язычок задвижки торчит из замка: дверь закрывали изнутри.
— Так все и было? — спросил я у Стрюка.
— Подтверждаю, что так, — ответил он, закрывая огонь в жаровне медной крышкой.
— Что же, мы разобрались, — сказал я. — Мы имеем дело с загадочным происшествием в запертой комнате.
— Проклятие! — сказал Горс, осматривая восстановившийся замок. — Дверь теперь в порядке, да?
— Нет, — ответил ему Стрюк. — Части притянулись друг к другу лишь на время. Через несколько часов все вернется обратно.
Горе покачал головой.
— Проклятие! — повторил он.
— В данной ситуации это, возможно, не самое уместное выражение, — отметил Стрюк. Он выпрямился и подошел к кровати. — Вы позволите? — спросил он, указав на тело.
— Пожалуйста, — ответил я.
Он наклонился над трупом и стал совершать движения, как будто щупая пальцами или коля палочкой, но при этом не касаясь мертвого тела.
— Хм, — произнес он. — Ха-а-а, — продолжил он.
Он достал нечто, больше всего похожее на кусочек хрусталя на веревочке, взяв устройство за веревочку, и стал подносить хрусталь к разным участкам тела убитого. Над одними участками хрусталь описывал круги, над другими покачивался туда-сюда, но внезапно он натянул веревку, как будто хотел сорваться с нее и куда-то полететь.
— Так вот, — сказал Стрюк.
— Что? — спросил я.
— Его застрелили, — сказал он.
— Это я и так знал, — ответил я.
— Лучше проверить, чтобы знать наверняка, — ответил он. — Свинцовая пуля попала ему прямо под шею и разлетелась внутри, а куски оказались повсюду, от желудка до мозга. Ужасно.
— Что-нибудь еще? — поинтересовался я.
— Смотри, — сказал он, указывая на открытый чемодан. Я подошел и заглянул внутрь. Чемодан был пуст, а дно и боковые стенки его оказались черными, обугленными. Казалось, что внутри все сгорело, а содержимое превратилось в готовые вот-вот рассыпаться комочки угля и пепла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
