— Что-нибудь еще? — поинтересовался я.
— Смотри, — сказал он, указывая на открытый чемодан. Я подошел и заглянул внутрь. Чемодан был пуст, а дно и боковые стенки его оказались черными, обугленными. Казалось, что внутри все сгорело, а содержимое превратилось в готовые вот-вот рассыпаться комочки угля и пепла.
— Проклятие! — сказал я. Стрюк покачал головой.
— Прошу тебя, — сказал он, — рядом с нами, даже сейчас, могут находиться… существа, способные воспринять это слово всерьез.
— Да, — согласился я, преодолевая порыв закрыть голову руками и произнести защитное заклинание. — Так вы хотите сказать, — хрипло прошептал я, — что чемодан изнутри сожгло дьявольским огнем?
— Обрати внимание, — сказал Стрюк, — что кровать под чемоданом даже не опалило. Как ты это объяснишь?
— Так называемое холодное пламя телепортации, — предположил я. — Это оно, как я полагаю, оставляет после себя такие следы.
— А что тут, по-твоему, телепортировали? — спросил он. Я не стану ничего предполагать, — ответил я. — Такими вещами занимаетесь вы с Мелисой.
Стрюк медленно обошел комнату, тыча палочкой в сторону то одного, то другого предмета. Мелиса с закрытыми глазами стояла в углу, ощупывая воздух своими тонкими пальцами; я обыскивал карманы убитого и выкладывал все, что удавалось обнаружить, на письменный стол напротив кровати.
Нашел я несколько мелких монет; корешок билета на бейсбольный матч, где играли "Chicago Hurlers", состоявшийся в прошлую субботу; складной нож с двумя лезвиями, одно из которых было тупым, а другое еще тупее; зубочистку из слоновой кости, в кожаном футляре; маленький пузырек с наклейкой, сообщавшей, что вода в нем получила благословение епископа Лангерта из Ордена Старого Обряда Цицерона Ассамблеи Друидов Северной Америки; бумажник, который никак не хотел открываться, и три ключа на золотом брелоке в форме пирамиды. На каждой из четырех граней пирамиды было написано по одной букве какого-то незнакомого мне алфавита.
— Кто-нибудь из вас знает, что тут написано? — спросил я, протягивая пирамиду.
Мелиса открыла глаза и внимательно посмотрела на предмет.
— Искатели Истинного My, — сообщила она. — Четыре стороны изображают четыре буквы из мувианского алфавита: Акка, Покка, Тикка и Хам. Они обозначают внутренний рост, гармонию, большого черного жука и вселенскую осознанность.
— Жука? — переспросил я.
— Жук означает…
— Не важно, — сказал я. — Но поводу этих Искателей вы мне ничего дельного не расскажете?
— Каждую минуту на свет появляется новый Искатель, — сказал Стрюк, стоя у окна, которое он успел распахнуть и теперь внимательно разглядывал внутренний двор.
— Это какое-то странное совпадение, — спросил сиплый голос из дверей, — или нас это тоже касается?
Там стоял тощий лысый тин по имени Годфри, являвшийся шефом детективного отдела города Сан-Франциско. Уперев руки в бока, он сверлил нас свирепым взглядом.
— "Не спрашивай, но ком звонит колокол", — продекламировал Стрюк и закрыл окно.
Шеф, — обратился я к Годфри, — а вы что здесь делаете?
— Сенатор Лэнгфорд прибудет с минуты на минуту, — сообщил Годфри. — Я пришел убедиться, что его встречают должным образом, расставить нужных людей в правильных местах, посмотреть, что собираетесь делать вы и ваши загадочные друзья-маги. А меня встречают новостью о том, что на третьем этаже лежит жмурик.
— Забавно, знаете ли, — задумчиво произнес Стрюк.
— В убийстве не может быть ничего забавного, — ответил Годфри. — Даже если убитый родом из Чикаго.
— Дело не в этом. Разве сенатор не просил вас держать ваших людей подальше или по крайней мере сделать так, чтобы их не было видно? — спросил Стрюк.
— Ничего подобного, — ответил ему шеф Годфри.
— Значит, похитителя не волнует, что его пытается задержать вся полиция Сан-Франциско. Похоже, он чрезвычайно уверен в себе.
Ну, раз уж вы об этом заговорили… — сказал Годфри. Стрюк засунул палочку себе за пояс.
— Пойдем-ка вниз, — сказал он, — мне кажется, здесь мы уже все сделали.
— Что, уже отчаялись разрешить загадку об убийстве в запертой комнате? — спросил Годфри Стрюка, глядя при этом на меня.
Шеф Годфри не признавал этой новомодной манеры привлекать к изучению места преступления колдунов-следователей. Ну конечно же, они могут измерить то и наколдовать это и скажут вам, что убийцей был человек в белой обуви и с каштановыми усами, но, для того чтобы на самом деле раскрыть преступление, требуются старые добрые полицейские навыки. Так, по крайней мере, он несколько раз мне настойчиво заявлял.
— Да нет же, — ответил Стрюк, перестав складывать свои приспособления. — Я понял, как это было совершено; замысел хитрый, но все вполне очевидно. Мне, собственно, интересно было бы знать… — Но тут он покачал головой. — Но нам нужно выяснить кто и почему. Полагаю, что "почему" расскажет нам "кто". Но ответ не в этой комнате.
— Так вы все знаете? — спросил Годфри, — И как же…
— Пойдем вниз, — повторил Стрюк, поднимая портфель, и встал.
— Пока мы не ушли отсюда, — обратился к нему я, схватив со стола бумажник Лундта, — не могли бы вы открыть вот это? На него наложено какое-то защитное заклинание.
— Возьми его с собой, — проворчат он.
Мы прошли к лифту, нажали кнопку вызова.
— Я должен знать, — требовательно заявил шеф Годфри. — имеет ли все это какое-то отношение к сенатору Лэигфорду и к похищению.
— Конечно имеет, — ответил Стрюк.
— "Иногда ветер не более чем просто ветер", — напомнил я Стрюку.
— Только не в случае, когда он дует из Чикаго, — ответил маг.
Двери лифта открылись, и из него вышли трое людей в униформе — сотрудники местного полицейскою участка. Годфри велел им охранять дверь номера 312 до получения дальнейших указаний, благодаря чему Горе смог вернуться к своей обычной работе, то есть к ловле карманников, проституток и воров, прихватывающих все, что плохо лежит. Мы вошли в лифт, и кто-то произнес: "В фойе".
— Черт возьми! — произнес мальчишка-лифтер, закрывая дверь. — А я как раз собирался съездить в другой конец города.
Шеф Годфри ткнул Стрюка пальцем в грудь.
— Откуда вам известно, что произошло не просто ограбление случайно выбранного гостиничного номера? — спросил он.
Стрюк покачал головой:
— Защитное заклинание номера не утратило своей силы, во-первых. Того, кто совершил преступление, постоялец сам пригласил в номер. А ушел он, когда Лундт был еще жив.
Годфри пристально посмотрел на Стрюка, будто пытаясь понять, в чем смысл шутки:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
