- А вы разве не хотели пойти той же дорогой? – спросила я Шадрейка.
Он только помотал головой. Он был смертельно напуган. В своей порочной жизни он много чего повидал, но то, что скрывалось во тьме снаружи, было слишком даже для него. Присмотревшись, я решила, что он плакал.
Я снова использовала зрительное стекло и попыталась идти той же дорогой по запутанному лабиринту дома. Странно, но искать дорогу осознанно оказалось куда сложнее, чем делать это наугад.
Спустя примерно двадцать или двадцать пять минут мы вышли в холл, который я точно видела до этого. Сложно было сказать, где мы свернули, чтобы снова оказаться на том же месте. Еще сложнее было сказать, сворачивали ли мы вообще, чтобы выйти сюда. Все вокруг выглядело нереальным, обманчивым, выстроенным из иллюзий – хотя, если существо вроде Теке говорило о моей способности найти дорогу, я была склонна верить ему.
Дом погрузился в тишину. Крики, которые мы слышали, затихли; не было слышно и постукивания и царапанья веток по стенам и крыше. Большинство свечей догорели до основания и гасли, превращаясь в озерца воска. Я чувствовала, что большинство слуг, внезапно разбуженных ужасным ночным кошмаром, сбежали из этого места.
Мы шли все медленнее. Чем тише становилось вокруг, тем осторожен мы крались.
- Ты слышала?... – внезапно произнесла Лукрея.
- Что?
- Похоже на детей… - начала она.
Я содрогнулась, представив жутковатый детский смех, предшествовавший появлению граэля – но она говорила о другом.
- Похоже, дети играют, - произнесла она. – Бегают где-то поблизости. Маленькие ножки и…
Я бросилась вперед, чтобы проверить мою внезапную догадку. Я распахнула двери, отбросила в сторону тяжелые занавеси.
- Что ты ищешь? – не понял Лайтберн.
- Кажется, они здесь, - сообщила я.
- Кто? – недоумевал Реннер.
Я ткнула пальцем. Крохотная фигурка выступила из-за занавеси и остановилась, не спуская с нас взгляда.
- Смотрите! – протянул Шадрейк. – Ребенок! Здравствуй, дите. Ты, наверное, потерялась, бедняжечка.
Это была кукла-девочка из торгового дома. Она по-прежнему щеголяла без своего шиньона из человеческих волос, и по выражению на ее раскрашенном личике было заметно, что она до сих пор винит меня в этой ужасной утрате.
- Шадрейк! – заорала я, но он уже подошел к кукле, которую с пьяных глаз действительно принял за потерявшегося ребенка.
Я увидела короткий металлический проблеск, художник вскрикнул. Он отшатнулся назад, а пальцы его правой руки отлетели в сторону; фонтаном брызнула кровь. Маленький нож, который кукла держала в руках, отсек их одним молниеносным жестоким ударом.
Шадрейк вопил, кровь хлестала из раны. Кукла сделала шаг вперед.
- Блэкуордс нашел нас, - заметила я.
- Срать на Блэкуордса! – ответил Лайтберн. Он прицелился и выстрелил, куклу отбросило к противоположной стене. От удара ее тельце раскололось и сломалась правая рука. Она упала на бок, ее рот пощелкивал, открываясь и закрываясь.
- Где второй? – крикнула я.
Содрогаясь от омерзения, которое вызывала в ней кукла, Лукрея подбежала к ней и схватила поломанную тварь. Она отшвырнула ее от орущего художника; кукла упала на низенький шкафчик из полированного дерева и проехалась по нему. От удара несколько стоявших там свечей упали прями на нее. Во мгновение ока куклу охватил огонь. Ее одежда горела. Краска трескалась. Деревянное тельце занялось в считанные секунды. Кукла бешено тряслась и подпрыгивала. Она вскочила на ноги, но сразу же упала обратно и осталась лежать на шкафчике, охваченная пламенем.
Я была немало удивлена, почему Лукрея, увидев все, что представилось ее взору этой ночью, была повергнута в такое смятение именно видом куклы – и именно на нее отреагировала столь бурно. Мне пришла мысль, что, возможно, кукла была чем-то, что она могла понять рассудком и сообразить, что с нею делать. Все остальное было лишь мороком и ночным кошмаром. Вполне возможно, свою роль сыграло и то, что с последнего приема ею известных веществ уже прошло некоторое время, и ее нервы были не в порядке от такого внезапного и незапланированного отказа от наркотиков.
- Где второй? – снова заорала я.
Лайтберн, не опуская оружия, озирался по сторонам. Шадрейк был слишком занят, собирая с полу свои отрубленные пальцы.
И тут я заметила куклу-мальчика. Он появился из-за маленького столика. Его личико по-прежнему было ярко-красным из-за краски, которая осыпала его в мастерской колориста. Он взглянул на нас и, сломя голову, рванул к двери.
- Остановите его! – завопила я.
Мы с Лайтберном бросились за ним. Лукрея двинулась следом – она едва поспевала за нами, стараясь одновременно как-то успокоить ревущего белугой Шадрейка и остановить кровь, которая бежала из его руки.
- Не бросайте нас! – закричала она. – Ну, давай, Констан. А то они сейчас убегут и мы останемся одни!
- Моя рука! Моя, блин, рука! – выл Шадрейк.
Красноголовый мальчишка бежал по анфиладе залов, его крошечные штиблеты дробно стучали по плиточному полу. Проклятый выстрелил – но промахнулся.
- Что это за штука? – спросил он, в его голосе звучала тревога.
- Штука, которую мы должны остановить! – ответила я на бегу. – Иначе он расскажет им, что мы здесь!
- Опоздали, - сообщил Балфус Блэкуордс.
Мы затормозили так резко, что проехали пару шагов по полу. Мы добежали до главной приемной залы имения Лихорадка и вылетели прямо на него. По бокам от него мы увидели двоих телохранителей. Красноголовый протопал мимо них и спрятался где-то позади ног Блэкуордса.
- Мне бы хоть какое-нибудь оружие, - заметила я, обращаясь к Лайтберну.
- Ну вот могу дать половину пистолета, - ответил он с явным сарказмом. Я прислушалась к себе, пытаясь понять, смогу ли я вновь произнести слово, но решила, что не могу. Меня не оставляло неприятное ощущение пустоты внутри.
- От вас действительно одни неприятности, - сообщил Балфус Блэкуордс.
- А вы довольно безрассудны – вот уж не ожидала, - в тон ему ответила я. – Что бы вы ни ожидали получить за это, деньгами или влиянием – уверяю, не стоило вам соваться сюда, чтобы меня найти. Это проклятое место, наполненное опасностями, которых вы и представить не можете.
- Меня есть кому защитить, - сообщил Блэкуордс.
- У этих наемников нет ни единого шанса против того, что затаилось в этом доме, - сообщила я. – Вы не сможете забрать нас отсюда и доставить вашим клиентам.
- А я и не собираюсь, - ответил он и небрежно щелкнул по маленькому вокс-генератору. Я почувствовала, как воздух слегка задрожал от ультразвука.
Рядом с ним возникла вспышка мертвенного, грязно-белого с голубоватым оттенком света, она мерцала и росла на глазах. Пока она росла, другая вспышка появилась с другой стороны от него. Эти огни свидетельствовали о том, что кто-то телепортируется сюда.
Они увеличивались в размерах, покачивались в воздухе, а потом – приняли четкие очертания фигур. Воздух наполнил резкий запах озона и огни погасли.
Скарпак, Несущий Слово стоял слева от Блэкуордса. Второй космодесантник, родич Скарпака, появился справа.
- Мои клиенты прибыли ко мне, - сообщил Блэкуордс.
Космодесантники Хаоса ринулись вперед, чтобы схватить нас. Они двигались так же быстро, как Теке – но сами движения были иными. Они неслись вперед, словно прущие напролом танки, или разъяренные буйволы. Теке двигался с текучей грацией ядовитой змеи.
Лайтберн и я развернулись и побежали, стараясь оторваться от них, крича Лукрее и Шадрейку, вошедшим в помещение следом за нами, чтобы они сделали то же самое. Я уронила зрительное стеклышко, оно упало на пол – но у меня не было времени вернуться и подобрать его.
Лукрея увидела угрозу сразу, но Шадрейк был слишком поглощен своей болью и потрясением, чтобы отреагировать достаточно быстро. Скарпак на бегу ударил художника. Он просто отбросил его в сторону кулаком, даже не замедляя шага. Но удар был настолько сильным, а нанесший его кулак – таким огромным, что кровь и ошметки плоти брызнули на стену, а несчастный Шадрейк, когда то, что от него осталось, упало на пол, уже не был не только живым человеком, но и телом, представлявшим собой единое целое.
Еще одна яркая вспышка света – и на нашем пути материализовался третий Несущий слово. Мы были в ловушке между тремя Космодесантниками Хаоса.
Но внезапно к ним присоединился Теке Улыбчивый.
Не могу сказать, откуда он появился – разве что, из теней, сгустившихся в углах. Ужасный, воющий мотив, песнь смерти, рвался с его губ, когда он устремился к трем чудовищам, облаченным в алое. Его золотистые мечи располосовали воздух.
Ближайший к нам Несущий Слово, тот, что появился последним, повернулся, чтобы отразить удар. Он только начал поднимать свой болтер – а Теке уже оказался прямо перед ним. Воин Детей Императора, великолепный в своей розово-черной броне обрушил один из своих длинных золотистых клинков на плечо Несущего слово, отсекая руку напрочь. Пальцы отсеченной конечности конвульсивно стиснулись, грохнули два выстрела, пули пробили широкие дыры в стене позади нас, осыпав нас мелкими обломками кирпича. Второй меч Теке в стремительном диагональном ударе срезал примерно треть шлема Несущего Слова. Кровь и мозги фонтаном вырвались в воздух из разваленной надвое головы. Теке пинком отшвырнул тело поверженного Несущего Слово, чтобы не путалось под ногами.
