Последнее утверждение мне на руку. Он здесь один. Он так уверен в своей способности разрушить меня и мое задание. Но что еще он знает? Он знает о Трельваторе? И если он пройдет через меня, попытается ли он забрать душу Чарли? И что еще хуже, убьет ли он ее?
Кинкейд отдергивает ногу и сильно пинает Чарли в ребра.
— Я сказал, кричи!
Кинкейд, вероятно, планирует спрятаться теперь, когда она закричала, чтобы подождать и посмотреть, не приближусь ли я. Но этого не произойдет, потому что я уже здесь. Я подумываю над тем, чтобы надрать ему задницу, но он слишком близко к Чарли. Слишком близко. Ярость переполняет мое тело…
И я бегу.
Бегу быстро, двигаясь так, как никогда раньше. Я как животное, мчащееся к нему. Услышав, как Чарли кричит от боли, я теряю голову, как будто щелкают выключателем, который удаляет все рациональные мысли. Когда я приближаюсь к Кинкейду, мне кажется, что я даже не внутри своего собственного тела, как будто я контролирую свои движения с помощью джойстика в видеоигре.
Кинкейд оборачивается, чтобы посмотреть на меня, но я подпрыгиваю прежде, чем он успевает среагировать. Мое тело врезается в его, и мы тяжело приземляемся на землю. Пистолет вылетает из моей руки, но это не имеет значения. У меня есть коечто другое. Я отвожу кулак назад и врезаю ему по носу. Он кричит и нащупывает свой пистолет. Я хватаю его за плечи и толкаю обратно вниз, нанося еще один удар в почку.
Каким-то образом он вылезает из-под меня и вскакивает на ноги. Мы кружим друг вокруг друга, как звери, как демоны. Кинкейд притворяется, будто собирается броситься на меня справа, потом поворачивается и бьет слева. Мы снова падаем на землю, и я снова бью его кулаками по лицу. И в живот. И его плечо. И поскольку я вдруг вспоминаю, как он пинал Чарли, как собака, я отступаю назад и посылаю удар, врезающийся в его ребра. Он стонет, но не прекращает бороться.
Руки Кинкейда взлетают вверх, и он обхватывает ими мое горло. Это хороший ход, потому что у меня нет другого выбора, кроме как перестать бить его и начать защищаться. Я хватаю его за запястья и дергаю изо всех сил, но он полон решимости задушить меня до смерти. Мои легкие горят, и я чувствую, что если немедленно не вдохну, то потеряю сознание. Я не могу понять, как это случилось. Как будто несмотря на то, что я на вершине, он какимто образом выигрывает этот бой. Перед глазами все расплывается, и я украдкой бросаю взгляд на Чарли. Она чтото кричит, но я не могу разобрать, что именно, потому что думаю только о том, что не могу дышать.
«Я не могу дышать!»
Вскакиваю на ноги, пытаясь оторвать руки Кинкейда от своего горла. Но он повторяет мои движения, как долбанная анаконда. Наконец я выпрямляюсь, и мои колени начинают подгибаться подо мной.
«Мне просто нужно убрать его руки с моего горла, — думаю я. — Только убрать их!»
И тут, хотя мои мысли уже начинают путаться, я кое-что понимаю. У меня есть выбор. Удушье заставляет меня думать, что единственное, что я могу сделать, это играть в обороне. Это ложное предположение.
Отпускаю его запястья и бью коленом в пах. Он сворачивается калачиком и стонет. Рывком перевернув его на бок, выхватываю пистолет из его штанов и направляю его ему в грудь.
Кинкейд пытается заговорить, но его слова звучат слишком тихо, и я не слышу его. Я слышу, как Чарли выкрикивает мое имя. Понимаю, что она кричала все это время, и я никогда не слышал этого. Держа Кинкейда на прицеле, бегу к Чарли. Когда начинаю развязывать ее, то слышу, как Кинкейд бормочет что-то снова и снова.
Чарли освобождается и ныряет в мои объятия.
— Ты в порядке. Все будет в порядке. Я с тобой. Я никогда больше не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое, — Чарли молчит и просто прижимается ко мне, и я обнимаю ее. — Тебе больно?
Она качает головой, и я провожу свободной рукой по ее волосам. Потом снова смотрю на Кинкейда. Нужно решить, что с ним делать. Оторвать ему манжету? Всадить в него пулю, чтобы мы успели убежать? Я знаю, что не могу оставить его здесь, чтобы он следовал за нами, но я не хочу принимать поспешное решение. Я должен просчитать каждый свой шаг с тем временем, которое у меня осталось, дать Валери шанс спрятать Чарли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Кинкейд ползает по земле, как жук, и наблюдает за нами. Он без остановки бормочет что то, но уже громче.
— Ты хочешь что-то сказать? — рявкаю я, вставая и таща Чарли за собой. — Давай, — кричу я, подпитываясь адреналином. — Теперь с тобой покончено. Так или иначе, ты мертв. Так что вперед. Хочешь что-нибудь сказать? Скажи это!
Он улыбается мне, его зубы насквозь пропитаны кровью.
— Я сказал, — он облизывает губы и набирает полную грудь воздуха, словно собирается закричать. — Он здесь! Он здесь!
Я вскидываю голову в поисках того, кого он зовет. Когда он снова кричит, я поднимаю пистолет в его сторону.
— Заткнись. Хватит орать, — я подумываю нажать на курок, но теперь боюсь, что мне могут понадобиться шесть патронов, которые есть в этом пистолете. Обыскав землю, я нахожу свой Глок и хватаю его тоже. Двенадцать раундов. Теперь у меня, возможно, есть лишний для этого придурка.
— Данте, смотри, — кричит Чарли.
Кинкейд оборачивается и оглядывается. Когда он снова поворачивается ко мне, то уже отрывается от земли.
— А ты думал, что я один? — он смеется, потом кашляет. Мой палец дергается на спусковом крючке. — Ты ведь так и думал, верно? Чувак, как ты думаешь, насколько я глуп? Я был всего лишь приманкой, детка.
Я встаю перед Чарли, когда вижу, что последние три коллектора, Патрик, Зак и Энтони подходят к нам сзади. Зак и Патрик держатся позади, но Энтони наставляет пистолет на Макса и Валери. Два моих товарища идут перед огромным телом Энтони, как два заключенных. Когда Макс подходит ближе, я замечаю глубокую рану на его щеке, вероятно, полученную от борьбы, чтобы они не трогали Валери.
Моя кровь стынет в жилах, когда я протягиваю руку за спину и нащупываю Чарли. Хреново.
Кинкейд кивает в сторону Энтони, но обращается ко мне.
— Можешь убрать оружие, — говорит он. — Если только ты не хочешь, чтобы мы проделали дыры в твоих друзьях.
— Я убью его, — говорю я Энтони, тыча пистолетом в правую руку в направлении Кинкейда. Но я уже знаю, что он скажет.
Энтони пожимает плечами, словно читает мои мысли.
— Так сделай это.
Кинкейд кланяется.
— Если понадобится, я буду жертвенным агнцем, — говорит он, снова выпрямляясь. — Но это же круто. Ты не убьешь меня. Мы бессмертны, придурок. Но как только ты нажмешь на курок, Энтони нажмет на свой, — он вытирает кровь из-под носа. — Бросай пистолеты и пинай их сюда, или мы убьем девочек.
Я знаю, что они блефуют. Они не могут знать, что Валери — освободитель, не с таким количеством других наручников поблизости, и они не рискнут убить человека. И я не уверен, что они причинят вред Чарли. По крайней мере, не забрав сначала ее душу. И все же я не могу рисковать. Поэтому я делаю то, что он просит.
«У меня будет еще один шанс вытащить всех отсюда», — говорю я себе.
— Отлично, мы все здесь, — говорю я, когда Кинкейд берет один пистолет и засовывает его за пояс, затем хватает другой и направляет его в мою сторону. — Так какой у нас план? — продолжаю я. — Ты следишь за мной уже несколько дней. Так какого черта ты хочешь?
— Я не следил за тобой, — выплевывает Кинкейд. — С какой стати мне следовать за тобой?
Я прищуриваюсь и смотрю на него.
— Но я чувствовал тебя, — я бросаю взгляд на всех четверых. — Или, по крайней мере, одного из вас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я уже говорил тебе, красавчик. Это был не я, — он бросает взгляд на остальных трех коллекторов. — Неужели это были вы, ребята?
Три осла качают головами и ухмыляются, как злодеи в ковбойском фильме.
Кинкейд снова поворачивается ко мне.
— Знаешь, если подумать, я знаю того, кто следил за тобой.
Коллекторы смеются и отходят назад, как будто приближается что-то большое. Я сужаю глаза, вглядываясь в глубину леса через их плечи, и задыхаюсь, когда вижу того, кто выходит из тени.
