Благодаря фундаментальному исследованию Поля Майера, запутанные и темные условия античного, и в частности римского, конкубината теперь вполне выяснены. Наше изложение всецело опирается на данные этого произведения.
Греческий и римский конкубинат представляют две его формы, возникшие независимо друг от друга.
Во времена Гомера побочная жена, наложница, в большинстве случаев купленная за деньги военнопленная, занимала относительно видное положение. Дети ее считались признанными отцом; несмотря на рабство матери, они были свободны и уступали законным детям лишь в случае наследования при отсутствии завещания.
Аналогичное положение занимала конкубинатка и по более древнему аттическому праву. Там прямо сказано, что она занимает положение, равное положению супруги, потому что существует в семье для рождения детей. К ней применимо также понятие о нарушении супружеской верности. Но уже в IV веке до н.э. конкубинатка теряет свое равноправное с законной женой положение. Она только прислуга и так мало пользуется уважением, что господин может отдать ее на время внаймы другому за вознаграждение, то есть она может быть проституирована. Общей чертой обоих видов греческих конкубинаток было рабство. Греческая наложница была рабыней, в большинстве случаев – одной из многих у того же господина.
Совершенно противоположным было общественное положение и правовое значение древнеримской paelex. Она всегда была одна и всегда была свободна, но стояла вне религиозного и гражданского права. Дети ее следовали званию матери, то есть не имели отца. Этот старейший союз не нужно смешивать с конкубинатом позднейшего времени. Конкубинат как подобная браку связь появился лишь в последнем веке республики.
Как paelex, так и конкубинат обозначают теперь внебрачные отношения постоянного характера с женатыми или неженатыми мужчинами. Внебрачные связи эти все еще стоят вне закона.
Затем появилось знаменитое законодательство императора Августа, вероятно, наиболее решительная попытка половой реформы, виденная когда-либо человечеством. Принципиальный прогресс заключается в признании внебрачных связей с морально-правовой точки зрения; они признаются значимыми для государства, главным образом, потому, что дают потомство. Вообще, вопрос о рождении детей составляет центральный пункт всего законодательства.
Наряду с урегулированием и квалификацией брака в отношении к родству и возрасту (для мужчин от 25 до 60, для женщин от 20 до 50 лет), назначены были награды и привилегии женатым и многосемейным и наложены штрафы на холостых, но, вместе с тем, изданы были запрещения вступать в брак для некоторых классов населения, так что большое число действительных до того браков объявлено было недействительными. Поэтому изданы были предписания относительно признания законом внебрачной связи – конкубината, – легче расторжимой, однако, чем законный брак. Он был выделен из ряда других внебрачных связей и противопоставлен им как связь, не заслуживающая презрения. Социальное значение конкубината во время империи было очень велико, хотя его развитию мешало бесправие рожденных от таких связей детей.
«В языческую эпоху империи, – говорит Поль Майер, конкубинат был распространен в Римской империи во всех кругах общества, как низших, так и высших. Мы видим конкубинаток, начиная от дочерей сенаторов и кончая уличной проституткой и крестьянкой из провинции, – конкубинаток простых солдат чужеземного происхождения, вольноотпущенников, наместников провинций, даже самого императора.
До какой степени конкубинат представлял в то время общепринятую, общераспространенную связь, всего лучше видно из надписей. Считалось само собой понятным, что люди живут либо в браке, либо в конкубинате. Холостой человек, при жизни приготовляющий себе могильный памятник, оставляет вопрос открытым, найдет ли он себе здесь приют с конкубинаткой (названной на первом месте) или с женой. Конкубинат представляет всеми признанную половую связь, которой не нужно стыдиться перед обществом. Об этом свидетельствуют могильные памятники, в которых покоятся вместе останки мужчины и его конкуби-натки, нередко благодаря его распоряжению в завещании…
Конкубинатке оказывают знаки высшего почета, как принято делать лишь по отношению к законным супругам; это позволяет нам измерить всю глубину отношений – отнюдь не только чувственных, – которые часто связывали людей, живших в конкубинате. На могильных памятниках, наряду с женой и законными детьми, часто названы конкубинатка (взятая после смерти жены) и ее дети».
Само собой разумеется, что конкубинат во всякое время мог превратиться в законный брак, как это и бывало в действительности, а детей конкубинатки кровный отец мог усыновить.
Эта форма конкубината удержалась в течение всего средневековья, пользуясь более или менее благосклонным отношением со стороны христианской церкви и государства. Уже в III веке римский епископ Каллистус дал конкубинату церковную санкцию. В противоположность мимолетным внебрачным связям, собор в Толедо (400 год) разрешил конкубинат как постоянную половую связь моногамного характера. На Западе не было речи ни о светском, ни о церковном запрещении конкубината; в течение всего средневековья он оставался широко распространенной связью, терпимой церковью и рассматриваемой как неоформленный брак. Этим институтом особенно пользовалось духовенство, которому брак был запрещен.
Лишь в XVI веке церковное и светское законодательстве положило конец конкубинату и обложило его каноническими и светскими штрафами (Лютеранский собор от 1516 года, государственно-полицейский устав Аугсбурга от 1530 года и позднейшие церковные и светские запрещения). Таким образом, относительно этого безусловно здорового и целесообразного учреждения, одобренного даже отцами церкви, папами и государями, в новейшее время замечается громадный шаг назад по сравнению с древними и средними веками. Мы отбросили это единственно хорошее учреждение древности, носившее в себе плодотворные и способные к развитию зачатки будущего, и сохранили теневые стороны античной половой морали. Нет сомнения, что всякая современная половая реформа, которая серьезно захочет бороться с проституцией, вынуждена будет создать такие же подобные браку связи с юридическими правами, развив их далее, придав им более современный характер и вдохнув в них дух новой половой этики.
Все описанные выше стремления и идеи древности, направленные против проституции, не могли привести к решительной половой реформе не только потому, что не были систематически связаны между собой и однородны, но и потому еще, что выросли на старой почве двойственной морали, различной для мужчины и женщины, предпосылкой которой является рабство и систематическое угнетение женщины. Лишь благодаря постепенному освобождению женщины в течение новейшего времени и участию ее в общественной жизни мы приобрели основу для нового и успешного пересмотра отмирающей, но все еще официально признанной половой морали древности, типичной морали рабских государств. Такой тонкий знаток современной жизни, как Эдуард Бернштейн, считает этот пересмотр неизбежным. По его мнению, уже зарождается новое право полов и новое право половой жизни, соответственно изменившимся условиям социальной жизни.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ПРОСТИТУЦИЯ В ХРИСТИАНСКО-МАГОМЕТАНСКОМ МИРЕ
Что касается истории распространения проституции в эпоху средних веков, то здесь мы имеем перед собой органическую, а частью даже непрерывную во времени связь с античными условиями. Это видно прежде всего из рассмотрения религиозно-политической среды, созданной распространением греко-римской культуры на Востоке и на Западе.
Такое всецело античное явление, как восточноримско-ви-зантийское государство, продолжало существовать до 1453 года, то есть почти до конца средних веков. Таким образом, и для проституции этого громадного во времени государства, с его обширной сферой влияния, также устанавливается непрерывность между древней и средневековой эпохой. Из описания Прокопия мы узнаем, каких колоссальных размеров достигла проституция в Константинополе, а законодательство Юстиниана показывает, что византийская проституция обнаруживала такую же дифференциацию и специализацию, как греко-римская. Публичные дома, театральная и уличная проституции, кабачки с женской прислугой – все эти различные формы и места античной проституции мы находим в Византии, и притом в течение всего средневековья – времени, когда сохранилась эстетически-свободная эллинская жизнь наслаждений, вызвавшая в итальянском Ренессансе очевидное подражание, опирающееся на воззрения того времени.
Древняя эллинская проституция в своей византийской форме, видоизмененной сильным восточным колоритом, имела громадное влияние на европейские и азиатские народы, в особенности на арабскую культуру. Долгое время Византия была единственным государством с настоящими большими городами (Константинополь, Фессалоники, Антиохия) и столичной культурой, производившей на чужие народности громадное впечатление. Многочисленные колонии иностранцев доставляли значительную клиентуру проституции. Издавна, например, предместье Галата было главным центром проституции, потому что там сконцентрировались все заграничные торговые сношения. Уже в XIV веке арабский путешественник Ибн Баттута (1304-1377) называет Галату «кварталом франков». На безнравственную жизнь латинских и немецких купцов жаловались в 1373 году в Боснии. Особенно оживленный и неприличный характер приняла греческая проституция на Крите, занятом венецианцами.
