Жестокость по отношению к местному населению, искусственное нарушение его нормальной жизнедеятельности объяснялись тем, что большевики небезосновательно считали Украину основным источником пополнения офицерскими кадрами воинских формирований Белого движения.
Отдав бразды гражданского правления Украиной в руки профессору Грушевскому, проявляя лояльность к местному населению, германцы полагались на мирное сосуществование с украинским обществом. Логика немцев была проста: мы уничтожили ваших врагов, принесли вам мир и спокойствие, от вас же требуется послушание, труд и снабжение Германии хлебом, необходимым ей для продолжения войны на Западном фронте.
Первым делом национальная власть взяла курс на проведение начатой до прихода немцев тотальной украинизации граждан. Так, белоэмигрант Г. Игренев вспоминал, что в Екатеринославе (Днепропетровске) из учреждений были изгнаны все служащие, не владеющие «украинской мовой», однако «официальная украино-галицкая «мова» совершенно игнорировалась населением».
Один из «отцов» украинизации В. Винниченко считал, что итогом комедийных смен вывесок стало рождение «ненависти к украинскому». Кадет-эмигрант Н. Могилянский писал по этому поводу: «Население Украины было более чем равнодушно к попыткам и затеям украинизации. Многие из тех прогрессивных русских деятелей, которые с симпатией относились к стремлениям культурного украинства, к развитию украинского языка, литературы и национального творчества во всех областях жизни, теперь с ужасом отшатнулись от своих прежних симпатий, увидев бездну человеческого страдания, принесенного в качестве жертвы на алтарь национальной обособленности и розни». Даже немцы в своих докладах из Киева в Берлин писали, что из «украинизации ничего не выходит, ибо население стремится к русской школе».
Эту идиллию «державотворення» нарушает похищение в ночь с 24 на 25 апреля директора Киевского банка внешней торговли, члена финансовой комиссии Центральной рады Абрама Доброго, игравшего ключевую роль в финансовых отношениях между Украиной и Германией. Банкира похитили из его квартиры. В два часа ночи из автомобиля вышли пятеро — двое в офицерской форме, трое при галстуках, позвонили швейцару, сказав, что хозяину необходимо лично вручить телеграмму. Когда открылась дверь, пожилого слугу заперли в швейцарской. Наверх пошли трое: военные и один штатский. Всес револьверами в руках.
Перепуганного банкира подняли с постели. Объявили об аресте. Но тут супруга финансиста потребовала предъявить ордер. Руководитель акции показал какую-то бумажку без подписи и печати, после чего пришельцы уволокли пленника вниз по лестнице, впопыхах забыв на столе портфель со своими служебными документами. Обнаружив отсутствие саквояжа, те вернулись обратно. Однако они не подозревали, что жена Доброго успела ознакомиться с содержанием бумаг, что позволило немцам уже к утру сориентироваться относительно личностей ночных гостей.
Пленника отвезли на железнодорожный вокзал, посадили в вагон, стоявший под охраной сечевых стрельцов на запасных путях. Вагон подцепили к пассажирскому поезду, следующему в Харьков. Однако в Харькове директор местной тюрьмы отказался принять клиента в свое заведение без ордера на арест и соответствующих сопроводительных документов Министерства внутренних дел. Пришлось банкира отвезти в гостиницу и запереть в номере. Перед заточением ему объяснили, что от него требуется 100 тысяч откупных и, после расчета, покинуть пределы Украины. Вскоре тот подписал чек на сто тысяч немецких марок. Получив деньги, один из похитителей отправился с большей частью «добычи» в Киев, а остальные спустились в гостиничный ресторан, сняли на четверых трех *censored*TOK и принялись так буйно праздновать свой успех, что обратили на себя внимание местных полицейских осведомителей.
Выяснилось, что налетом руководил некто Осипов — чиновник особых поручений украинского Министерства внутренних дел, личный секретарь директора административно-политического департаментаГаевского. Сразу же у немецкого командования возникло подозрение, что нити преступления тянутся наверх — к министру внутренних дел Ткаченко, его приятелю военному министру Жуковскому и премьер-министру украинского правительства Голубовичу.
26 апреля по Киеву был развешан приказ за подписью генерал-фельдмаршала Эйхгорна, предусматривавший, что любые уголовные преступления на территории Украины выборочно по усмотрению немецких властей могут рассматриваться германским военнополевым судом при сохранении параллельной работы украинской правовой системы.
28 апреля 1918 г. в зале киевского Педагогического музея, где заседала Центральная рада, во время очередного ее собрания немцы по подозрению в соучастии в совершении описанного выше преступления намеревались арестовать министра внутренних дел Ткаченко, министра иностранных дел Любинского, военного министра Жуковского, министра земельных дел Ковалевского, директора административно-политического департамента МВДГаевского. Однако на месте оказались лишь Любинский иГаевский. Их тут же вывели и отправили в Лукьяновскую тюрьму. Остальные украинские руководители из-за недоверия к ним были разоружены и лишены права ношения огнестрельного оружия.
На следующий день, 29 апреля, в Киеве произошла смена власти. Верховным правителем Украины стал самый молодой генерал царской армии — гетман Павел Скоропадский. Центральная рада считала это военным переворотом, а гетман — легитимным актом, ведь избрали его гласным голосованием всеукраинского съезда хлеборобов, а существующая власть полностью себя дискредитировала. Немцы, в надежде на то, что наконец-то появится эффективное украинское управление страной, поддержали гетмана (по этим вопросам непосредственно контактировал с ним Вильгельм Гренер — начальник штаба германских войск на Украине). В 2 часа ночи приверженцы Скоропадского овладели Военным министерством, Министерством внутренних дел и Государственным банком. Смена власти прошла абсолютно бескровно, если не считать того, что один сечевой стрелец в попытке проткнуть штыком Грушевского оцарапал его жену.
В конце июля 1918 г. состоялся суд над похитителями банкира. Процесс был открытым. Немецкий трибунал под председательством подполковника фон Кюстера заседал в здании Окружного суда. В процессе государственным обвинителем выступал прокурор ротмистр Трейде. Перед германским судом предстали премьер-министр Голубович, военный министр его кабинета Жуковский, чиновники Министерства внутренних дел Гаевский, Осипов, начальник киевской милиции Богацкий, начальник уголовно-разыскного отделения столичной милиции Красовский и др. Министру внутренних дел Ткаченко от правосудия удалось скрыться. Интересная деталь: перед тем как принять МВД, Михаил Ткаченко занимал должность, носившую название «министр справедливости и финансов». В ходе судебного разбирательства выяснилось, что заказчиками похищения стали Голубович, Ткаченко и Жуковский, роль посредника взял на себя Гаевский. Исполнители похищения: Осипов, Богацкий, Красовский и несколько офицеров разведки и контрразведки Военного министерства. Все подсудимые сознались в том, что организовывали похищение Доброго или знали о нем. К исходу третьего дня трибунал огласил приговор: Голубович и Жуковский получили по два года, остальные — по году тюрьмы.
Примечательно, что в годы правления М. Грушевского на Украине «свою» разведку и контрразведку имели 15 министерств, при гетмане Скоропадском насчитывалось не менее 18 разведывательных и контрразведывательных органов, которые, как отмечалось в одном из отчетов «Азбуки», «главным образом следили друг за другом» и под шумок улучшали свое материальное положение. После падения гетманата власть в стране перешла к Директории Украинской Народной Республики. Количество спецслужб возросло до двадцати пяти.
И снова государственные мужи новой национальной власти в первую очередь берутся украинизировать население. Так, во время скоропалительной смены вывесок в Киеве в конце 1918 г. фельетонист А. Яблоновский шутил, что «киевские спекулянты усиленно скупали в эти дни все твердые знаки, снимаемые с вывесок, рассчитывая при следующем перевороте на большой спрос на этот товар». Как выяснилось вскоре, фельетонист был прав.
Что касается национальной военной агентурной разведки, то следует отметить робкие шаги заграничного отделения Генштаба времен гетмана Скоропадского в создании зарубежных дипломатических резидентур. В период Директории это направление разведки получило свое дальнейшее развитие. Оперативней осуществлялось информационное обеспечение армии на тактическом и стратегическом уровнях. По этому поводу исследователь Я. Тинченко утверждает, что в условиях неразберихи времен Гражданской войны «.украинская разведка иногда имела данные о красных и белых войсках более точные, нежели их командование».
