под охраной бабушки, а сама выбежала в магазин.
И остолбенела.
Возле подъезда остановилось такси, оттуда выпорхнула сначала незнакомая мне пожилая женщина — высокая, статная, с короткой стрижкой и решительным лицом. Чем-то она напомнила мне Мерил Стрип в фильме «Дьявол носит Прада» — даже цвет волос похож, какой-то серебристо-белый, словно элегантная седина. А после этой Мерил Стрип из машины медленно и будто бы нехотя выбралась Наташа — жена брата Льва. Несмотря на то, что я видела её всего пару раз, я сразу её узнала. Хотя сейчас это сделать было не так просто — раньше она была весёлой и цветущей, а сейчас… уставшая, поникшая и словно безразличная ко всему женщина.
Она меня тоже заметила и будто бы сразу встрепенулась — выпрямила спину, чуть улыбнулась бледной улыбкой, махнула рукой.
— Алёна!
Я кивнула и подошла ближе, несмотря на то, что делать этого не хотелось, но убежать было бы невежливо.
Наташина мама — ну а кто ещё это может быть? — обернулась и смерила меня с ног до головы ледяным взглядом. В нём не было неприязни — впрочем, приязни тоже, — просто холод и безразличие.
— Мам, это соседка Лёвы, — объяснила Наташа, по-прежнему улыбаясь мне. — У которой близнецы. Алёна. Помнишь, мы рассказывали?
Вот теперь во взгляде пожилой женщины появилась настороженность. Словно я была врагом, от которого не знаешь, чего ожидать.
— Помню, — ответила она с достоинством королевы. — Очень приятно. Елизавета Андреевна.
— Алёна, — повторила я, опустив отчество — всё же мы не в школе. — Мне тоже. — Вру, но что делать? — Вы ко Льву?
Услышав этот вопрос, Наташа тяжело вздохнула, а её мама поджала губы и укоризненно поглядела на дочь.
— Да, — ответила Елизавета Андреевна. — Наташ, пойдём.
— Не пойду я, — девушка покачала головой и сделала шаг ко мне, отходя от матери подальше, будто боялась, что та сейчас схватит её за руку и потащит за собой. — Иди одна, ты и без меня прекрасно справишься.
— Наташа…
— Иди-иди, — ещё шаг, и она взялась за мой локоть, удивив этим до крайности, кажется, не только меня, но и собственную мать. — А мы тут с Алёной поболтаем. На качелях, вон, покачаемся.
Я думала сказать, что мне особо некогда качаться, надо бежать сначала в магазин, потом домой, но почему-то промолчала. Наверное, в глубине души я хотела поговорить с Наташей. Что Лев к ней чувствует, я уже поняла, но что чувствует она к нему? Мне было интересно.
— Ладно, — произнесла Елизавета Андреевна со спокойной холодностью, но во взгляде её явно читалось недовольство непослушной дщерью. — Тогда я пойду, а ты жди меня, никуда не уходи. Если понадобится помощь, я позвоню.
Она развернулась и зашагала к подъезду. Прямая, как палка, уверенная в себе женщина в деловом синем костюме и таких же тёмно-синих туфлях на каблуках. Словно на работу приехала устраиваться, а не в выходной день с утра пораньше решила навестить брата мужа дочери.
Брат мужа дочери… Нет, я никогда не перестану этому удивляться.
— Простите, Алёна, — сказала Наташа, когда её мама скрылась за входной дверью, — я воспользовалась вами, чтобы не идти к Лёве.
— А почему вам так не хочется к нему идти? — поинтересовалась я с удивлением и добавила, улыбнувшись: — Он же не кусается.
— Да, — девушка вздохнула, опуская голову, отчего тени у неё под глазами стали глубже. Сразу подумалось, что она в последнее время много плачет. — Лёва замечательный. Но… пойдёмте, сядем на скамейку на детской площадке, я вам расскажу.
И несмотря на то, что мне было любопытно, я тем не менее пробормотала:
— Вы уверены?..
— Да. Мне нужно поделиться. Пожалуйста!
Поделиться… Это я понимала, хотя сама, если честно, всегда была из тех людей, которые предпочитают разговорам молчание. Я даже с мамой толком не обсуждала самое главное событие в своей жизни — смерть Антона. Да и не могла обсуждать. Стоило мне открыть рот и вспомнить об этом, как у меня пропадал голос.
Мы сели на скамейку рядом с песочницей, которая была сейчас пуста, и Наташа какое-то время молчала, нервно перебирая пальцами кофточку. Вот такая — в джинсах и тонкой хлопковой вязаной кофте — она казалась мне похожей на школьницу. Я даже невольно вспомнила другую Наташу, которую видела накануне и которая тоже была бледной, уставшей и замученной.
— Я знаю, Лёва рассказал вам, — почти прошептала она и дёрнула кофточку вниз, будто хотела оторвать кусок ткани. — Про моего ребёнка.
— Рассказал, — подтвердила я, протянула руку и заставила Наташу выпустить одежду из кулака. — Я вам очень соболезную. Правда, очень.
— Да, — ответила она невпопад, чуть побледнев. — Знаете, когда это всё случилось, я думала о вас. У меня нет таких знакомых, у которых умирали бы мужья или дети.
— Это хорошо. Такое ни к чему.
— Да. Просто… мысли о вас помогли мне. — Она вздохнула и потерла глаза ладонью. — Это ужасно, наверное — когда чужое горе помогает пережить собственное.
— Нет, — возразила я, испытывая жуткое желание взять Наташу за руку и как следует пожалеть. — Это хорошо. Значит, вы способны на сочувствие. Даже в такой ситуации, как ваша — вы можете думать о бедах других людей, не замыкаться в себе. Это правильно.
— Наверное… Но я хотела рассказать не об этом. Перед тем, как… у меня был выкидыш, мы с мужем сильно поссорились. Не один раз даже, а несколько. И теперь мне не хочется его видеть. Было бы правильно поехать к маме, тем более, что там сейчас Саша — моя дочь. Но…
— О, — я даже улыбнулась, — понимаю. Я же видела только что вашу маму. Я бы тоже поостереглась отправляться к ней.
Наташа бледно улыбнулась в ответ.
— Ох, это ещё не всё. Моя мама… ей всегда нравился Лёва. Это не удивительно, конечно, кому он не понравится… Но сейчас она хочет уговорить его приютить меня на несколько дней, а сама говорит, что мне за это время надо воспользоваться ситуацией и… ну, вы понимаете.
Вот так Елизавета Андреевна! Стратег и полководец. В принципе, логично — она наверняка понимает, что Лев влюблён в Наташу, а тут дочь в беде, её брак рушится, надо этим воспользоваться и быстренько подложить девочку под мальчика. И если бы речь шла не о моём Льве, я бы даже, возможно, одобрила такое коварство. Потому что кому от такого будет плохо? Если только Виталию, но он, извините, сам виноват.
О моём Льве… Господи, до чего я дожила…
— Понимаю, — пробормотала я через силу. Хотелось встать, подойти к ближайшему дереву и
