— Переходи к делу, — поднял голову Майкл. — Не жди от нас мольбы.
— О нет, — процедил сквозь зубы Сиди, — разве Винтер может о чем-то молить? В любом случае эта ночь станет для вас последней. Но до того, как вы умрете, вам стоит узнать, что ваш друг принц Халдун обречен. Сейчас, когда мы говорим, его войска зажаты между стенами города и моей армией, которая подошла с тыла.
Сиди поднял пистолет и нацелил его Майклу в сердце.
— Полагаю, первым должен умереть сын. Никто не обращал внимания на Мэллори. Между тем она осторожно наклонилась к лежавшему без сознания охраннику, подняла его пистолет и прицелилась в турка. Она не знала, заряжен ли пистолет, она никогда не держала в руках оружия, но молила Господа, чтобы ее выстрел оказался точным. Направив дуло в грудь Сиди, Мэллори нажала на спусковой крючок…
Рейли увидел, как на лице Сиди появилось удивленное выражение. Турок отшатнулся, цепляясь за спинку стула, и медленно перевел взгляд на женщину в черном с дымящимся пистолетом в руке.
— Убейте… ее, — прохрипел он и упал навзничь, ударившись головой о каменный пол. Никто не сомневался в том, что Сиди мертв.
Содрогнувшись, Мэллори уронила пистолет. Она только что лишила человека жизни. Но сделала это вынужденно — иначе он убил бы Майкла!
Телохранители Сиди бросились к Мэллори, но она быстро отступила. Фейсал и Габль прикрыли ее собой, преградив охранникам дорогу.
Что-то крича по-арабски, все четверо сцепились в ожесточенной схватке. Мэллори напряженно наблюдала за их боем, из которого в конце концов победителями вышли Фейсал и Габль.
Схватив Мэллори за руку, Фейсал вытащил ее из комнаты. Его двоюродный брат жестом велел обоим англичанам следовать за ним. Все выбежали на улицу. Габль запер входную дверь и швырнул ключи в темноту ночи.
— Я не хочу, чтобы мой муж узнал меня, — быстро шепнула Мэллори на ухо Фейсалу.
— Но он будет горд тем, что вы сделали, госпожа, — тихо ответил он, помогая ей сесть в повозку.
Фейсал взял с собой одежду и головную накидку лишь для одного. Рейли настоял на том, чтобы все это натянул на себя Майкл. Оба с трудом погрузились на телегу. По движениям Майкла было видно, что он испытывает мучительную боль.
Габль, как мог, замаскировал англичан от посторонних взглядов.
Перестрелка у ворот усилилась. Там шла кровавая битва.
Прыгнув в повозку, Фейсал стал погонять волов.
Габль примостился сзади.
— Куда мы направляемся? — спросил Рейли.
— Я отвезу вас в дом своей тети, — ответил Фейсал. — Там вы будете в безопасности, пока не появится возможность тайком вывезти вас из города.
Из своего укрытия Рейли наблюдал, как один из их спасителей мастерски управляет повозкой в царящем хаосе.
— Как нам отблагодарить вас за то, что вы для нас сделали?
— Не нужно благодарностей. Для нас это было честью.
— Твоя жена говорит по-английски? — поинтересовался Майкл.
— Нет, — тут же солгал Фейсал, — ей неизвестен ваш язык.
— Не можешь ли ты поблагодарить ее за то, что она спасла мне жизнь?
— Она не нуждается в благодарности, великий господин.
— Мне неизвестно, почему вы втроем рисковали своей жизнью ради нашего спасения, но я позабочусь о том, чтобы ваша самоотверженность была вознаграждена.
Мэллори сидела, не поднимая головы. У нее бежали мурашки при мысли о том, что случилось бы, если бы пленников не удалось спасти сегодня ночью. Судорожно сцепив пальцы, она размышляла и над тем, как сможет жить, совершив тяжкий грех — убийство человека.
Повозка гремела на выбоинах, все дальше удаляясь от зловещей башни. Майкл попытался сесть.
— Я должен открыть ворота, отец, — убежденно произнес он. — Вы же слышали, что сказал Сиди: Халдун и его люди оказались в ловушке под перекрестным огнем. Я не могу оставить их в беде.
— Я сам отправлюсь к воротам, — сказал Рейли. Соскользнув с повозки, Майкл скрючился от боли, но заставил себя выпрямиться.
— Ты не можешь сделать этого, отец, — возразил он. — Ты даже не знаешь, как добраться до ворот.
Рейли попросил Фейсала остановиться и, когда тот повиновался, подошел к сыну.
— Будь благоразумен, Майкл! Ты еле стоишь на ногах, как же ты собираешься пробиться к воротам?
— Я должен сделать это, отец. Мои друзья надеются на меня.
— Тогда я иду с тобой, — вызвался Рейли.
— Нет, тебе не дойти до ворот. Любой опознает в тебе англичанина. И если я буду тревожиться за тебя, то наверняка не справлюсь с тем, что должен сделать. Пойми, отец, за этими воротами гибнут мои друзья.
Посмотрев сыну в глаза, Рейли отступил. Как отец, он хотел быть рядом с сыном, чтобы оградить его от опасности, но, как мужчина, понимал, что Майкл должен идти один.
— Где же мы встретимся? — спросил Рейли. Рядом с Майклом встал Габль, сказав что-то по-арабски.
— Мой двоюродный брат говорит, что пойдет с вами, господин, — перевел Фейсал. — Он может находиться среди врагов, не вызывая подозрений. Потом он приведет вас в дом своих родителей, куда я сейчас отвезу вашего отца.
Мэллори хотела крикнуть Майклу, чтобы тот не уходил, но не посмела. Она видела, что лицо его перекошено от боли. Сможет ли он дойти до ворот?
Нетерпеливо взмахнув рукой, Майкл приказал Фейсалу продолжать путь.
Волы медленно потащили повозку дальше, а Мэллори, обернувшись, все смотрела на Майкла, пока его фигура не растаяла во мраке ночи. Когда их телега доехала до следующего перекрестка, его уже не было видно.
По лицу герцога Мэллори видела, что он обеспокоен. Она сама беспокоилась за Майкла, но могла лишь догадываться, как терзается его отец.
Ночное небо озарялось отсветами ружейных выстрелов. С крепостных стен гремели орудия.
Вздрагивая от грохота, Мэллори вдруг подумала о принце Халдуне, и сердце ее сжалось. Ведь эти пушки били по нему и его воинам. Майкл был их единственной надеждой.
Мэллори знала, что эта ночь станет самой длинной в ее жизни.
26
Майкл и Габль пробились к главным воротам. Много раз Майклом овладевала слабость, и ему приходилось останавливаться, чтобы собраться с силами.
Когда боль становилась невыносимой, Майкл вспоминал о друзьях, погибавших под огнем врага, и эта мысль, придавая сил, гнала его вперед. Он шел все дальше, приближаясь к воротам. Наконец Майкл увидел их. На минуту он прислонился к стене дома, оценивая ситуацию.
— Что будем делать, господин? — спросил по-арабски Габль.
— Мой друг, я даже не знаю, как тебя зовут, — ответил Майкл на том же языке. — Я не знаю, почему ты хочешь помочь мне, но если уж нам обоим грозит смерть, то давай называть друг друга по имени. Меня зовут Майкл.
