– Что тебе приятно? – взорвалась Рита. – Серёжа, что ты говоришь? Тебе что, приятно, что у неё сын в коме?
– Простите, – слова жены привели мужа в полное смущение. – Я хотел сказать: «Приятно познакомиться».
– Всегда ты что-нибудь напутаешь, – привычно заворчала на мужа Рита, с чем он, видимо, также привычно согласился. – Открой Тане дверь, – последовала команда, свидетельствовавшая о том, что в этой семье верховодит женщина.
Ванина мама ничего не сказала, хотя ей хотелось бы поделиться с ними знанием, приобретённым горьким опытом. Но сейчас было не время.
«Как Господь уладит», – подумала она и села в машину.
18
– Серёжа, помоги Тане снять пальто и поставь чайник, а я покажу ей Машину комнату. – Рита бросила привычный взгляд в зеркало и немного распушила свои белокурые локоны.
«Привычка хорошо выглядеть не покидает её даже в таком горе», – подумала Таня, надевая предложенные комнатные шлёпанцы.
– Вот, Танечка, наш опустевший дом. Проходи. Это же надо, как нас свела судьба! Нарочно не придумаешь. – Рита быстро говорила, пытаясь скрыть своё волнение.
– Риточка, а чай, какой заварить? – Серёжа смотрел на жену с большой нежностью.
«Он её любит, – подумала Таня, – и старается, чем может, облегчить её боль».
– Какой чай? – Рита посмотрела на мужа, как если бы он спросил о теории относительности. – А чай! Серёжа, зачем ты задаёшь глупые вопросы? Только путаешь меня!
– Но, может быть, Таня хотела бы...
– А, ну да! Танечка, вы что будете?
– Если можно, зелёный.
– Зелёный? Серёжа, а у нас есть зелёный?
– Пожалуйста, не беспокойтесь, я выпью любой. Мне совершенно всё равно.
– Нет, зачем же, Серёжа пойдёт и купит. Мы просто не пьём зелёный. А я так вообще кофейная душа. А, может, сварим кофе?
Таня не пила кофе, но чтобы не создавать проблем Серёже, согласилась на кофе, чем очень обрадовала хозяйку дома.
– Серёжа, только кофе я буду варить сама, а то ты, как всегда, сделаешь что-нибудь не так.
– Конечно, Риточка, конечно, как скажешь. – Муж был готов на всё, лишь бы только угодить жене.
– А ты тогда развлекай гостью, пока я управлюсь.
Как только Рита вышла из комнаты, Серёжа полушёпотом с виноватым видом стал объяснять гостье, что Рита сама не своя, что она просто сходит с ума от горя, поэтому так много говорит и всё время к чему-то придирается.
– Я понимаю, – тихо ответила гостья.
– Ах, да, простите, у вас же тоже горе. – Серёжа тихо закрыл дверь в комнату. – Но вы совсем другая. Где вы берёте силы?
Таня вместо ответа кивком головы показала на небо. Видно было, что Серёжа не совсем понял этот жест, но уточнить не получилось, так как в комнату даже через закрытую дверь просочился ароматный горький запах.
– Извините, я должен помочь Рите, – сказал он и скрылся за дверью.
Из окна был красивый вид на детскую площадку, за которой зеленел небольшой скверик с аккуратно прочерченными дорожками. На площадке возились дети. Несколько мам и одна бабушка сидели на скамейках.
– Я не могу смотреть на это, – сказала Рита, подойдя к окну и задёрнув штору. – Мне хочется биться головой о стенку, когда я вижу, как играют чужие здоровые дети, а их родители спокойно сидят на лавочках.
– Рита, прошу тебя, давай будем пить кофе. – Серёжа подошёл и обнял жену за плечи. – У нас же гостья.
– Она тоже не сможет меня понять. У неё был здоровый ребёнок. Его отравили.
Серёжа посмотрел на Таню виноватым взглядом, как бы оправдываясь за жену.
– Какой чудный кофе! Рита, вряд ли кто-нибудь, кроме тебя, умеет так заваривать кофе, – сказал он, чтобы прервать тяжёлую паузу.
– Да, действительно, – Таня была рада, что тему сменили. – Я очень редко пью кофе, но этот мне нравится.
– Попробуйте печенье, Таня. Это любимое печенье Маши.
Напоминание о Маше, явно, было не к месту. Рита вспыхнула, как спичка, которой чиркнули по сере коробка, и вскочила из-за стола:
– Ты даже кофе попить не дашь!
Серёжа резко поставил чашку, а Таня, допив свой кофе, тихо сказала:
– Вы обещали показать мне Машину комнату.
– Да, да, конечно, – обрадовалась Рита. Она чувствовала себя неловко. – Конечно, конечно. Серёжа, ...
Муж дёрнулся, но Рита уже забыла о том, что звала его.
– Вот это берложка нашей девочки. Это она так называла её.
Они вошли в небольшую детскую, довольно уютную и, если и напоминающую берложку, то только тем, что на окнах были тяжёлые тёмно-коричневые шторы.
– Её раздражал яркий свет, – пояснила Рита, перехватив взгляд гостьи. – А это её игрушки, – добавила она, показывая на кровать, всю уставленную игрушками. – Они скучают без неё, как и мы.
Плечи Риты задёргались от рыданий, и она стала рыться в кармане в поисках платка, который был совершенно не нужен, так как слёзы не текли. Платок так и не нашёлся, но на помощь, как всегда, пришёл Серёжа.
Но Таню заинтересовали не игрушки, а картинки на стенах.
– А это что за чёртики? – спросила она, с интересом разглядывая картинки.
– Это не чёртики! – возразила Рита. – Это её любимый фавн из Нарнии!
– А фавн разве не чёртик? – удивилась мама.
– Да нет же! Это мифическое существо, живущее в лесу.
– А, ну тогда это леший!
– Какой же это леший? Это фавн!
– Говорят же, «как чёрта ни малюй, он всё равно чёртом останется». Рожки, копыта, хвост с кисточкой, – всё при нём. В русской мифологии это леший, а в западной – фавн, властелин леса и полей.
– Таня, да что вы такое говорите! Черти и эти ваши лешие – злые, а фавн – добрый. Знаете, как Маша его любила! Она даже разговаривала с ним, и мечтала, что кто-нибудь подарит ей такую игрушку. Ой, она тогда, наверное, не расставалась бы с ним ни днём, ни ночью.
– Да-а уж, – только и сказала Таня.
– А что в этом плохого? – видно было, что Рита начинает раздражаться.
– А что в этом хорошего? – Гостья внимательно ещё раз осмотрела картинки и продолжила: – Этими метаморфозами мы обязаны эпохе, так называемого, Просвещения, другими словами, отхода от Бога. Как-то я ходила на концерт. Там сравнивали картину Рубенса «Возвращение фавна с охоты» и прелюдию Дебюсси «Послеполуденный отдых фавна». У Рубенса фавн лукавый, плотоядный, а у Дебюсси – мягкий, романтичный, чувственный. Художника и композитора отделяет временной промежуток в 300 лет, и какая просматривается разница в восприятии одного и того же образа! У Рубенса – это ещё откровенное зло, хотя и очеловеченное, у Дебюсси – это зло уже нивелировано, потому что окружено романтикой. Но, всё-таки, то искусство было для взрослых, а фавн из «Нарнии» – романтизированное зло для детей.
– А у вашего сына что, не было любимого героя?
– К сожалению, был.
– Почему к сожалению?
– Потому что если бы его не было, мой сын не лежал бы сейчас в реанимации.
– Бред! Причём тут любимый герой?
– Я нашла на дне выдвижного ящика его письменного стола приглашение в волшебную жизнь и приключения, подписанное «Твой Гарри». А потом его нашли в бессознательном состоянии у того же дома, возле которого ему назначена была встреча тем же Гарри.
– Каким Гарри? – не поняла Рита.
– Гарри Поттером, каким же ещё!
– Вы же говорили, что его отравили медным купоросом. При чём тут Гарри Поттер?
– А вы помните с уроков химии, как выглядит раствор медного купороса?
– Серёжа, ты помнишь? – Рита посмотрела на Серёжу так, как будто это он был виновен в том, что она не помнит, как выглядит медный купорос.
– Да яркий такой, – неуверенно ответил муж.
– Правильно. Раствор очень красивого, насыщенно голубого цвета. Кстати, очень подходит для волшебного напитка. Благодаря этим новомодным «сказкам» наши дети стали совершенно беззащитными. Они уже не понимают разницу между колдунами и волшебниками, сущности с рогами и копытами на обложках книжек их тоже не пугают, тем более что слова иностранные, непонятные, ни о чём не говорящие ни уму, ни сердцу. От лешего, кроме пакостей, ничего другого не дождёшься – это достоверно известно из русских сказок. А что такое фавн? Тем более, если он изображён эдаким интеллигентом в шарфе. Мне, как взрослому человеку, понятно, что шла ужасная мировая война, автору было очень плохо в окружающем его мире, он искал тихого спокойного места, где можно было бы укрыться от страданий, горя и невзгод, но нигде не находил. Тогда он и придумал эту берложку в сказочном лесу и укрылся в ней со своим христианским мировоззрением, хоть и в шкуре фавна. Но дети-то этого не понимают! Они воспринимают всё совершенно не так, как взрослые. Они не думают, они просто верят!
– Ой, как-то уж сложно вы говорите, Таня. А знаете, давайте лучше выпьем.
– Я вообще-то не пью, – попробовала было возразить гостья, но Риту уже ничто не могло остановить.
Серёжа неохотно достал из серванта водку и вино, и в глазах его жены появился нездоровый блеск. Была принесена колбаска, сыр, солёные огурчики и ароматный чёрный хлеб с тмином.
