Таня открыла молитвослов, но читать не смогла. Тогда она повернулась к иконам и, перекрестившись с поклоном, тихо сказала:
– Благодарю Тебя, Господи, за Твою милость к нам грешным. Святый великомучениче и целителю Пантелиимоне, благодарю тебя за твои святые молитвы.
– Таня, дай... мне руку... прошу тебя, – всё ещё захлёбываясь слезами, попросила Рита.
Она схватила протянутую ей руку и зажала теплые пальцы в своих ладонях.
– Я боюсь... Ты понимаешь?.. Я боюсь, что она умрёт... Я этого не перенесу.
– А мы будем молиться и уповать на милость Божию. Ни твоя дочь, ни мой сын не умерли сразу. Значит, Господь даёт нам шанс. Он смотрит на нас и ждёт нашего покаяния.
– Таня, о чём ты? – скривилась Рита. – Что Он от нас ждёт?
– Покаяние это осознание всех своих грехов и изменение жизни, то есть это путь от жизни в грехе к жизни без греха.
Рита перестала плакать. Она отпустила Танину руку и какое-то время лежала неподвижно, закрыв глаза.
– А что, по-твоему, грех? – спросила она, не открывая глаз.
– Грех – отклонение от нормы духовного здоровья, значит, это болезнь. Бог нас сотворил по образу и подобию Своему и дал нам заповеди, как нужно жить. Но мы, имея в себе первородный грех непослушания Богу, стали, как треснутые горшки, в которых ничто доброе не держится, а злое, как грязь и плесень, накапливается и заполняет все имеющиеся трещины.
– Почему это случилось со мной? Я что, хуже других? – Рита повернулась на бок и привстала на кровати, опираясь на руку.
– На этот вопрос я не могу ответить. Это знает только Бог. Я знаю одно: Бог милостив, и Он не хочет смерти грешника. Бог хочет, чтобы мы все спаслись. А какие пути Он для нас выбирает и почему, об этом не нам судить. Наше дело каяться и исправляться.
– Нет, Таня, я не могу смириться. Я не понимаю, за что.
– А за то, что твои родители, бабушки, дедушки, постарались растратить имевшийся у вас родовой запас благодати, жизненной силы. Да и ты тоже постаралась. Поэтому у дочки твоей запас Божией благодати оказался совсем маленьким. И даже ту капельку, которая пока ещё удерживает её на грани жизни и смерти, ты высасываешь своим пьянством.
– Как это я высасываю? О чём это ты?
– Муж и жена, как два сосуда. Если они не венчаны, то их ничто не соединяет. Это только в таинстве венчания две плоти становятся как одна плоть. Вы с Серёжей венчаны?
– Нет. Мы и в церковь никогда не ходили. Машу Серёжина мама окрестила.
– Ну вот. А ты говоришь, за что. Если женщина выходит замуж за пьющего мужчину, к примеру, то он попивает, а её это, как бы, и не касается, потому что они между собой не соединены. Но как только у них появляется ребёнок, между ними появляется связь, как у сообщающихся сосудов, помнишь из физики?
– Как это? – не поняла Рита, которая, как с химией, так и с физикой, видно, была не в ладах.
– Они теперь сообщаются через ребёнка. Ребёнок связан и с отцом и с матерью... Так вот, – Таня попыталась восстановить потерянную мысль. – Как только у них появляется ребёнок, картина сразу меняется: муженёк выпил, и жену начинает трясти. Начинаются скандалы. А раньше что? Раньше она ничего этого не чувствовала. А теперь выпивший муж, потерявший при этом значительное количество энергии, по закону сообщающихся сосудов выравнивает снизившийся уровень своей жизненной силы за счёт другого сосуда, то есть, своей жены. И жене это не нравится. Она плохо себя при этом чувствует. Но так как эти два сосуда сообщаются посредством ребёнка, то, в первую очередь и в большей степени, страдает ребёнок, потому что он посередине. Так что сама подумай. Ты несколько дней беспробудно пьёшь. Ты валяешься в постели, потому что у тебя нет сил даже ходить. За счёт кого ты будешь пополнять растраченный запас сил? Конечно же, за счёт Серёжи, на котором и так уже лица нет, и за счёт своей несчастной дочери, которая и так уже, как говорят реаниматологи, на трубе. Ты же знаешь, что Маша ещё жива только потому, что в ней аппаратами поддерживается жизнь.
– Таня, как это страшно. Может, я уже убила её? – В красивых глазах Риты было столько страдания, что на неё больно было смотреть.
– Рита, если ты так быстро пришла в чувство, значит, Господь по молитве угодника Своего Пантелиимона восстановил силы в твоём «оскудевшем сосуде».
– Господи, благодарю Тебя, – выдохнула Рита с облегчением и сама себе удивилась – она привыкла винить всех и вся за свои беды. – Таня, скажи, что я должна делать, чтобы спасти дочь.
– Сейчас мы выпьем с тобой лекарство в ложечке с крещенской водичкой…
– Зачем это? Мне уже хорошо.
– Если бы было хорошо, то ты бы не сопротивлялась пить святую воду и лекарство. Злой дух ещё не ушёл. Он только немножко в сторону отскочил. К сожалению, так быстро он не сдаётся. Если будешь меня слушаться, мы и его победим, и Машеньке поможем.
Таня, накапав в ложку с крещенской водой лекарство, наклонилась над Ритой. Но та выпила не сразу. Видно было, что в ней борются между собой две сути.
– Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных. – Слова Иисусовой молитвы оказали благотворное воздействие, и Рита тут же послушно открыла рот. – Вот и хорошо, умница, – сказала Таня, как если бы Рита была маленькой девочкой. – А сейчас я тихонько помолюсь, а ты постараешься заснуть. Утро вечера мудренее. Не зря же так говорят.
– Таня, прости меня, – тихо сказала Рита. – Ты хорошая... И за что тебе это горе?
– Всё по нашим грехам. Мы отвечаем не только за себя, как это ни печально. Закон этот не нами установлен, и не нам его отменять. Ритуля, попробуй заснуть, а я помолюсь за наших детей.
23
Рита проспала всю ночь. Молитва и лекарство сделали своё дело. Когда она проснулась, хозяйка дома уже была на ногах. Рита приподнялась на постели, осмотрелась, стараясь припомнить, где она и почему здесь. Увидев заглянувшую в дверь Таню, она поморщилась, как будто её заставили съесть лимон.
– Мне нужно домой, – сказала она и, свесив ноги с кровати, попыталась встать. Только встать она не смогла: то ли голова у неё закружилась, то ли ноги не справились с нагрузкой, но не успела Таня и ахнуть, как Рита уже плюхнулась на кровать.
– Давай я тебе помогу. Видишь, какая ты ещё слабая.
– Не нужна мне твоя помощь, – резко оборвала её гостья. – Какого чёрта ты меня к себе притащила? Устала от одиночества? А я вот без тебя совсем и не скучала!
– Да, это я успела заметить.
– Где мои вещи? – Рита окинула взглядом комнату.
– Какие вещи? В чём была, в том тебя и привезли.
– Что, даже сумки моей не взяли?
– А зачем она была нам нужна? Не по бульвару же мы гулять собирались.
– Вам не нужна, зато мне нужна. Дай сигарету, – сердито буркнула Рита.
– Какую сигарету? – не поняла Таня.
– Ты чё, глупая, что ли? – Рита окинула свою похитительницу взглядом, полным презрения. – Курить хочу. Сигарету дай.
– А откуда она у меня? Я не курю.
– Что, и по праздникам не балуешься?
– А какие у меня праздники? – Хозяйка дома посмотрела на гостью взглядом, в котором были и жалость и отвращение. Она хотела ещё что-то добавить, но передумала и, махнув рукой, повернулась, чтобы выйти из комнаты.
– Эй, ты это куда? Притащила меня сюда без вещей, так давай, вызывай такси. Мне домой надо.
– Никакое такси вызывать я не собираюсь. За тобой, когда в чувство придёшь, Серёжа сам приедет.
– Чего, чего? – Рита потеряла последнее терпение. Ей хотелось выпить, а если не выпить, то хотя бы закурить, но ни того, ни другого возможности сделать не было, и эта, как она считала, мымра стояла у неё на дороге и парила дебильными вопросами. Опираясь на край кровати, она медленно поднялась, стараясь удержать равновесие. – Телефон где?
– Какой телефон? – переспросила Таня, думая о том, что уже опаздывает на работу.
– Ты чего, издеваешься, что ли? – взревела Рита. – Какую сигарету, какой телефон? Малёванный! Мне позвонить надо!
– Телефон в коридоре, – резко ответила Таня и вышла из комнаты.
Эта перемена в Рите застала её врасплох. Она думала, что перелом в запое уже миновал, и не была готова к новой вспышке агрессии, тем более, утром, когда нужно собираться на работу. А Рита, тем временем, слегка пошатываясь, вышла в коридор. Неровной походкой она добралась до телефона и не без труда набрала нужный номер.
– Серёжа, немедленно забери меня отсюда! – В голосе Риты звучали привычные командные нотки. – Какое здоровье? Ты что, сдал меня этому извергу на лечение? Ну, спасибо тебе! Я тебе это припомню... Как я себя чувствую? И ты ещё спрашиваешь? Да в гестапо я, наверное, лучше бы себя чувствовала! У меня ни денег нет, ни сигарет, и эта ещё, – Рита сделала паузу, – ну, сам знаешь кто, задаёт мне дурацкие вопросы, довела меня уже до белого каления!
Пока Рита «выпускала пар», Таня быстро взяла необходимое, подошла к вешалке и, делая вид, что ищет что-то на полке, быстро открыла дверь и выскочила на лестничную площадку.
