Грин посмотрел на Шамилю и повел стволом автомата в сторону леса. Чеченка опустила глаза и пошла вперед.
– Далеко от лагеря не отходите, – повторил Максим. – Вали ее на тропинке прямо. Там Генрих сегодня проверил все.
Они вошли в лес, и голоса стихли. Шамиля не смотрела ни на желто-красную листву вокруг, ни себе под ноги. Вдруг Грин схватил ее за плечо. Чеченка замерла.
– Растяжка, – сказал Грин. – Странно… Тебе придется переступить. Осторожненько, давай.
Шамиля посмотрела вниз и увидела белую струну лески.
– Перешагивай, ну! – повторил Грин.
Но она не могла. Ни в том смысле, в котором имел в виду Грин, ни в более широком.
Грин понял, что чеченка собирается сделать, в самый последний момент. Он рванул ее на себя, подсекая ноги, и они покатились по траве. Шамиля отбивалась, безнадежно, отчаянно. Грину мешал автомат, висящий на груди.
Вдруг Шамиля почувствовала, что у Грина встал, и прекратила биться, вся сжалась и замерла.
– Дура! – заорал Грин.
Женщина втянула голову в плечи. Но он отпустил ее, встал. Шамиля открыла глаза.
– Лежи здесь, – сказал Грин. – Дернешься – пристрелю, поняла?
Чеченка поспешно кивнула. Грин вернулся к тропинке. Шамиля не стала смотреть, как он осторожно снимает растяжку и убирает гранату в карман штанов.
Когда Грин обернулся, женщина лежала на спине, раскинув ноги и безразлично глядя в небо. Юбку она закинула на грудь. Грин почувствовал, что сейчас заорет на весь лес и кинется прочь, ломая кусты. Чтобы успокоиться, он глубоко вдохнул и сжал автомат так, что стало больно рукам. Грину вспомнился фильм «Белое солнце пустыни». Он нервно засмеялся.
Комедии нынче были не в моде. Сейчас небесный режиссер снимал совсем другой фильм. Героический боевик. С двадцатилетним пацаном в главной роли. «В конце концов, ты ведь именно этого и хотел, когда шел сюда», подумал Грин. – «Кушать подано!»
Он услышал голос чеченки и вздрогнул.
– Ты добрый мальчик, – сказала она монотонно. – Застрели меня, когда кончишь… Пожалуйста…
Грин скривился и потащил автомат через голову.
– О, какой ты добрый! – воскликнула чеченка.
Грин отломил рожок автомата и бросил на траву. Шамиля села. Глаза ее удивленно расширились.
– Мальчик, – пробормотала она. – Спасибо…
– Вытащи патроны и рассуй по карманам, – сказал Грин, не глядя на чеченку. Щека у него дергалась. – Все сразу своим не показывай, а то отберут.
– Благослови тебя Аллах! – воскликнула Шамиля.
Грин повернулся в ней спиной и медленно побрел назад по тропинке. Он не слышал, как защелкали патроны, которые Шамиля торопливо вытряхивала на траву.
Грин думал, как объяснить Артуру и Максиму, почему он вернулся так быстро.
Самый очевидный ответ ему в голову не пришел.
* * *
Артура Рома увидел сразу. Тот сидел у костра, надвинув пилотку на лицо. По расслабленной позе было ясно, что Артур заснул и забыл про кан с водой, который поставил на угли. Рядом с Артуром на полотенце лежала помазок и бритва, очевидно, он грел воду, чтобы побриться. Грин подошел к костру и сел напротив. Голова у Ромы кружилась, ног он не чувствовал. Вода в кане забила ключом.
– Артур, – окликнул он товарища. – Артур!
Тот не пошевелился. Грин встал, нагнулся через костер и сбил пилотку с лица.
Глаз у Артура не было. Были две красные ямки, из которых что-то сочилось. Горло было перерезано под самым подбородком, и поэтому Рома не заметил этого сразу.
Грин закричал, шарахнулся назад. Ногой он задел кан. Тот опрокинулся, вода хлынула на угли и в ботинок Роме, обварив ногу. Но Грин этого даже не почувствовал. Не услышал, как шипит вода на углях. Он смотрел на чечен, выпрыгивающих из кунга радиостанции. Увидев его, первый из боевиков, бородатый, как церковный патриарх, что-то крикнул по-своему. Остальные замерли. Грин дернул затвор автомата и тут вспомнил. Чечены тоже увидели, что рожка у нет нет, и поняли, что бояться им нечего. Они двинулись к нему. Рома спиной перешагнул через лавку, на которой только что сидел, и уперся в брезентовый навес.
Чечены шли к нему, не спеша, скаля зубы и переговариваясь.
И тут Грин услышал голос Шамили.
* * *
Крик в лагере раздался, когда Шамиля, всхлипывая, уже выщелкала из рожка больше половины патронов. У нее был всего один карман на платье, но чеченка послушалась совета русского.
Шамиля подняла голову. Она узнала голос Грина, а потом услышала родную речь.
Чеченка вскочила и побежала к лагерю.
Выскочив на полянку, Шамиля увидела нескольких мужчин, полукругом окружавших кострище. Брезент, натянувшийся под фигурой человека. Тот из боевиков, что стоял ближе к лесу, обернулся.
– Шамиля Руслановна? – сказал он ошеломленно.
Шамиля изумилась встрече ничуть не меньше Вахтанга, своего лучшего ассистента, но времени на удивление не было.
– Не мучай его! – закричала она на по-чеченски. – Он добрый мальчик! Он не тронул меня, это все они, те, двое!
Лицо Вахтанга стало жестким. Хотя чечен примкнул к боевикам всего неделю назад, а во главе отряда оказался только сегодня ночью, после того, как большая часть отряда полегла, нарвавшись на засаду русских, он уже многое понимал. Вахтанг увидел оттопыренный карман Шамили и понял, где русский оставил рожок от своего автомата.
– За что же он дал тебе столько патронов? – сказал Вахтанг.
– Он дал их мне просто так! Чтобы я могла обменять их на еду!
Вахтанг покачал головой. Шамиля подбежала у нему вплотную и остановилась, задыхаясь.
– Прошу тебя, Вахтанг!
На голоса обернулись и другие боевики.
– Если он такой добрый, – сказал Вахтанг медленно. Ему в голову пришла новая мысль. – Почему ты не просишь, чтобы я его пощадил?
Шамиля опустила глаза.
– Ты ведь не сделаешь этого, – сказала она.
– Почему же? – сказал Вахтанг, усмехаясь. – Очень даже сделаю. Пусть живет, что же.
Шамиля застонала, поняв, что он хочет сделать. Вернувшись в разгромленный лагерь и обнаружив Грина в живых, русские скорее всего застрелили бы его сами.
– Пусть так, – сказала она.
– Дайте ему по башке и свяжите, – крикнул Вахтанг, обращаясь к остальным. – Пусть русские думают, что это он – предатель, что он нас навел.
Вахтанг улыбнулся.
– Это их немного развлечет, а мы будем уже о-ччень далеко отсюда…
Чечены поняли задумку своего командира и засмеялись.
* * *
Грин слышал, как Шамиля и бородатый чечен о чем-то говорят. О чем, было понятно и так, хотя чеченского Рома не знал. «Оторвите ему яйца – От сейчас их сам себе оторвет, а мы посмотрим, правда, Шамиля?». Грин невольно провел рукой себе по ноге. Пальцы его коснулись гранаты сквозь грубую ткань штанов. Чечены засмеялись.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
