произошла 8 февраля 1807 г. при г. Эйлау (точнее Прейсиш-Эйлау) в восточной Пруссии. Наполеон лично командовал французской армией.
Битва при Эйлау, одна из самых кровопролитных битв того времени, превосходящая в том отношении почти все сражения, до тех пор данные Наполеоном, кончились вничью. Беннигсен потерял больше трети армии. Огромные потери были и у Наполеона. Русская артиллерия в этом сражении оказалась гораздо многочисленнее французской, и не все маршалы вовремя подошли к месту действия. Почти весь корпус маршала Ожеро был истреблён русским артиллерийским огнём. Сам Наполеон с пехотными полками стоял на кладбище Эйлау, в центре схватки, и чуть не был убит русскими ядрами, падавшими вокруг него. На его голову сыпались поминутно ветки деревьев, обламываемые пролетавшими ядрами и пулями. Наполеон всегда считал, что главнокомандующий не должен рисковать своей жизнью без самой крайней необходимости. Но тут, под Эйлау, он видел, что снова, как под Лоди, как на Аркольском мосту, наступила именно эта крайняя необходимость. Но там, под Лоди или под Арколе, нужно было броситься первому на мост, чтобы этим порывом и жестом увлечь замявшихся гренадер за собой, под Эйлау же требовалось заставить свою пехоту стоять терпеливо часами под русскими ядрами и не бежать от огня.
Наполеон и окружавшие его видели, что только личное присутствие императора удерживает пехоту в этом ужасающем положении. Император остался неподвижно на месте, отдавая новые и новые приказания через тех редких адъютантов, которым удавалось уцелеть при приближении к тому страшному месту, где стоял окружённый несколькими ротами пехоты Наполеон. У его ног лежало несколько трупов офицеров и солдат. Пехотные роты, вначале окружавшие императора, постепенно истреблялись русским огнём и заменялись подходившими егерями, гренадерами гвардии и кирасирами. Наполеон отдавал приказания хладнокровно и дождался в конце концов удачной атаки всей французской кавалерии на главные силы русских. Эта атака спасла положение. Кладбище Эйлау осталось за французами, центр боя перенёсся в другие места громадного пространства, где происходило сражение.
Когда мрак ночи окутал поле, французы считали себя победителями, потому что Беннигсен отошёл. Наполеон в своих бюллетенях говорил о победе. Но, конечно, он первый понимал, что никакой настоящей победы он в этот кровавый день не одержал, хотя и потерял большое количество людей. Он знал, что русские потеряли гораздо больше, чем он (хотя, впрочем, вовсе не половину своей армии, как утверждали французы). Но Наполеон понимал, что Беннигсен сохранил ещё грозное, очень боеспособное войско и нисколько не считает себя побеждённым, а, напротив, тоже трубит о своей победе.
«В течение четырёх месяцев мы не могли добиться никакого результата с русскими, и господь знает, когда мы их настигнем!» — так писал Коленкур, герцог Виченцский, вовсе не склонный, вообще говоря, терять бодрость духа. На парижской бирже после Эйлау сразу пали все государственные облигации. Вдали от Франции, лицом к лицу с русской армией, которая нанесла ему ничуть не менее жестокий удар, чем сама от него получила, Наполеон должен был готовиться к решающей схватке. Неудача или даже новая нерешительная битва вроде второго Эйлау могла стать началом всеевропейского восстания против завоевателя.
5
Стояла зима, холодная, туманная, нужно было расположиться лагерями в дотла разорённой Польше и восточной Пруссии. Госпитали были переполнены тяжелораненными после Эйлау. С полей битв на много километров вокруг шли миазмы от десятков тысяч разложившихся и неубранных трупов, вынуждая уходить подальше.
Наполеон решил выжидать наступления весны для возобновления военных действий. Непрерывно лично контролируя и ревизуя самые далёкие пункты громадного района, он посещал госпитали, следил за подвозом провианта, комплектовал поредевшие ряды своей армии новыми силами — подходившими из Франции новобранцами. Император принимал во внимание, что русские почти у себя дома, в двух шагах от своих границ, а он отдалён от Франции всей толщей, — правда, побеждённых, почти покорённых, — тайно ненавидевших его европейских государств. Необходимые жизненные припасы приходилось получать издалека. Местные жители, вконец разграбленные войсками, сами умирали голодной смертью, бродили вокруг французских лагерей с жёнами и детьми, выпрашивая подаяние.
Наполеон не желал проводить эту зиму в комфорте одного из занятых им городов, в Познани, в Бреславле или в роскошном варшавском дворце. Ему хотелось личным примером подбодрить солдат в этом тяжёлом походе. «Я не снимал ни разу сапог в течение 15 дней… Мы — среди снега и грязи, без вина, без водки, без хлеба, едим картошку и мясо, делаем долгие марши и контрмарши, без всяких удобств, бьёмся обыкновенно штыковым боем или под картечью, раненых везут в открытых санях на расстоянии 50 лье… Мы ведём войну изо всех сил и во всём её ужасе», — так писал император с этих зимних стоянок своему брату Жозефу, которого он назначил королём неаполитанским.
Месяцы невольного военного затишья были для Наполеона временем самой кипучей деятельности. Почти каждые 3–4 дня прибывали курьеры из Парижа, из Амстердама, из Милана, из Неаполя, из Берлина с докладами министров, с реляциями маршалов и наместников, с донесениями послов. Самодержавно правя несколькими большими государствами. Наполеон всегда оставлял за собой окончательное решение по всем существенным вопросам. Жил он то в амбаре (в Остероде), то в крестьянской избе и там читал бумаги и диктовал приказы и резолюции. В течение дня он писал приказ об усилении таможенного надзора и подписывал с изменениями устав института для офицерских дочерей, делал выговор голландскому королю, другому своему брату, Людовику, или требовал от баварского короля усилить надзор в Тироле. Приказывал испанским Бурбонам увеличить прибрежную охрану и, одновременно следя за литературой, гневался на нелепые, по его мнению, литературные взгляды журнала «Mercure de France» и приказывал министру полиции Фуше немедленно переменить все литературные мнения этого журнала, а уж кстати подыскать нового редактора, и чтобы новый редактор был умный. Он осведомлялся и о шёлковом производстве в Лионе и почему позволяют парижским актрисам государственного театра интриговать друг против друга и этим вредить делу. Приказывал изгнать из Парижа г-жу Сталь за либеральный образ мыслей и проверял отчёты и доклады министерства финансов и обнаруживал в них ошибки и неточности. Увольнял и назначал чиновников в Италии, отдавал распоряжения о бдительном наблюдении за Австрией и австрийскими военными приготовлениями и назначал ревизии в города и сёла Пруссии.
Все эти бесчисленные и разнохарактерные дела решались Наполеоном ясно, точно, без всяких замедлений, и он не только решал те дела, которые ему присылались министрами, генералами, послами, но и сам ставил новые вопросы и срочно приказывал разработать соответствующие доклады. Курьеры летели сломя голову в указанном направлении,
