Побежденные климатом, историей, роком, геополитическими факторами, Ордой, зимними бескрайними пространствами, византийством, Диким Полем, славяне похоронили в себе древних скандинавов, викингов (впрочем, те, кто был на них похож, предпочли смерть игу). Русским оставалось еще одно последнее поражение — поражение от жесткой порфиры государства, от оседлавшего их деспотизма, — после чего славянский мустанг превратился в покорную клячу со стертым хребтом и разбитыми копытами, делившую свой век между пашней и живодерней. У Ивана IV периоды запойных, диких, нечеловечески жестких репрессий, изощренных казней и пыток перемежались с периодами упадка духа. С XVI века мы существуем по законам маниакально-депрессивного психоза, ставшего лет через сто уже национальным характером. «И перед властию презренные рабы…»
Перед твердой и жестокой властью. Перед слабой властью — разнузданные анархисты, разбойнички, воры, из социального аутсайдерства шагнувшие в перманентный мятеж неврастеников, сдирающих шкуру с той власти, которая проявляет человечность и цивилизаторские наклонности, однако целующие стремя и хлыст у каждого свирепого и злобного автократа или у каждого реформатора с петровским бешеным нравом и петровской железной рукой. Но ослабевшая вожжа тут же попадает маниакально-депрессивному народу под хвост, и бешеные кролики, еще вчера довольствовавшиеся морковкой, выдаваемой по карточкам, жаждут крови и человеческого мяса, как в 1917 году, как в октябре 1993 года (когда они готовы были сжечь Москву, но не жить по-человечески), как 12 декабря 1993 года, когда бешеные кролики проголосовали за мировой пожар.
Вот оно, русское чудо и загадочная русская душа! Маниакально-депрессивный психоз! Вот почему мы так классно воюем! Нездоровая агрессия маниакала, искусно направленная на чужих своей собственной властью и превращающаяся в рабью прострацию по возвращении с войны! Вот откуда у нас такой ВПК! Это центр «психического здоровья» русского народа, призванный сбивать пламя агрессии маньяков, которые иначе могли бы обратиться против собственных правителей!
Второй полюс этого центра, второй конец этого гигантского магнита — в ГУЛАГе, где дисциплинарная коррекция, подавляя агрессию, гнала депрессию и на зэков в черной форме, и на вольняшек в красных галстуках, с комсомольскими и партийными билетами, под красными знаменами! Оруэлловская модель была осуществлена буквально! Дословно! Мы всегда воевали с какой-нибудь Океанией или Остразией — как там ее? Со Стефаном Баторием. С Ливонией. С Польшей. Со шведами. С Турцией. С Европой. С Финляндией. С Германией. С Афганистаном. С Таджикистаном. И не для завоевания морей, не для обеспечения торговли или превосходства, но для поддержания здоровой маниакально-депрессивной формы. Классика жанра — Великая Отечественная. Вот формула нашего массового героизма!
Страну наконец-то спустили с цепи, и она, не имея мужества перегрызть глотку собственному Сталину и его палачам, с энтузиазмом вцепилась в горло Гитлеру и его монстрам, когда Хозяин, Большой Брат — дядюшка Джо, — сказал ей: «Фас!» Четыре года маниакала, а потом Героев Советского Союза и кавалеров ордена Славы трех степеней за милую душу отправляли в ГУЛАГ, зачастую из Бухенвальда на Колыму, не меняя вагоны, только переводя стрелки. И вы хотите, чтобы я поверила, что это можно было сделать с нормальными людьми? Вы хотите, чтобы я считала их мужественными защитниками Отечества и идейными противниками фашизма? Их, роботов Сталина, сдавшихся без боя собственным чекистам? Обяжите еще и за это Европу и все прогрессивное человечество вас благодарить. Сталин много лет готовился к войне с Германией (читайте «Ледокол» Виктора Суворова!). Гитлер успел нанести первый удар, иначе «несокрушимая и легендарная» зашла бы ему в тыл и ударила по Румынии, отрезая нефть. Если бы не 22 июня, Сталину досталась бы не половина Европы, а весь континент, включая Францию и Норвегию, Бельгию и Швецию. Я не прошу вас благодарить Гитлера за его невольную услугу. Но и Сталина не заставляйте меня благодарить. В схватке акулы со спрутом победил спрут. Здесь некому выносить благодарность.
Я глумлюсь над национальными святынями? Скорее над национальной мифологией. Уберите с глаз долой вольных и невольных фальсификаторов: К. Симонова, Василя Быкова, А. Адамовича, Ю. Бондарева и прочих, а на полке оставьте одного Виктора Суворова. Сожгите сами свои нашивки и ордена. Ельцин и Гайдар попытались снять вас с этого страшного маятника маниакала и депрессии, выпустить из сумасшедшего дома, отказать в наркотиках. За что и поплатились. Половина страны признала сама себя недееспособной и слабоумной, дебильно не пошла голосовать.
Четыре века Россией управляли психиатры. Они знали, что ей нужно. Затевая афганскую войну, Политбюро проводило психотерапию: давала волю маниакалу агрессивных совков, дабы держать пассивных в депрессии. О, Жириновский хорошо вас понял. Одним он обещает завоевательную войну, ибо маньяков надо занять делом. Другим — паек, ибо депрессивных, никчемных зомби надо пасти. Они будут молчать, если им дадут бесплатное пойло. Вот за это вы и проголосовали, девять десятых палаты № 6 под кодовым названием «Россия». Вам не дают травку или ЛСД, и вы бьетесь о стенку, и строите баррикады, и поджигаете мэрию, и готовы спалить в атомном пламени весь мир, чтобы получить назад маятник маниакально-депрессивного психоза. Страна болтается между фашизмом и коммунизмом, как цветочек в проруби. С ней мне все ясно. Но у меня есть вопросы к одной десятой части страны, к тем, кто сумел остаться людьми, к товарищам по несчастью, приговоренным, подобно мне, к заключению в этой гигантской СПБ, к запертым роком вместе с безумным, воющим, делающим под себя народом в палате для буйнопомешанных от Мурманска до Владивостока.
Если мы победили 4 октября (1993 года. — Е. Д.), то почему у нас в Думе Жириновский, и Зюганов, и Лукьянов, и Невзоров? Почему фашисты и коммунисты проводят митинги и издают газеты? Если же мы проиграли, если победили они, то почему нас не тащат еще в камеры пыток, на виселицы, не сажают на кол?
Или — или. Я не хочу третьего варианта, второго ига еще на 150 лет. Пусть президент или даст нам оружие и начинает борьбу по новой, или выделит скит, достаточно большой для десяти миллионов свободных людей, которые предпочтут скорее сжечь или взорвать себя, чем сожительствовать с торжествующим красно-коричневым большинством.
Окаянная зима
В нормальной системе координат (видно, там, где считают по Фаренгейту) следом за оттепелью наступает весна. А дальше в краю вечнозеленых долларов наступает лето. Но у нас любая оттепель — хрущевская ли, горбачевская ли, ельцинская ли — кончается декабрем. «Окаянная Родина вечных моих декабрей!» Как писала небезызвестная Ирина Ратушинская, которую при Брежневе посадили на семь лет, а при Горбачеве освободили и лишили гражданства (оттепель!).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
