Я очень советую власти не садиться на паркет в гостиной, а идти для этих дел в темный угол, а то и Западу станет ясно, чем мы здесь занимаемся. Я бы на их месте ни гроша вам не дала, ни цента, ни шиллинга. Реставрируйте социализм на свои деревянные, и пусть здесь все провалится к вашей бабушке, которая заработала персональную пенсию в Севастопольском райкоме КПСС. Если Вила Мирзаянова после суда не освободят, я три гостайны, пожертвованные мне учеными доброй воли, тайно передам представителям западных демократий. Я всегда говорила, что в СССР шпионаж — дело чести, доблести и славы. Я это дело освоила в теории, а теперь к практике перейду.
Горе победителям!
Недавно Александр Яковлев нас побаловал из своего останкинского рога изобилия полузабытым историческим фильмом «Даки». С намеком это было сделано или без, а я скажу прямо. Весь фильм даки — предки нынешних румын — противятся власти Рима, хотя Рим предлагает им так много: свои законы, свою цивилизацию, солнце своего разума и своего знания, — а просит так мало: разумную дань (в сущности, налоги) и подчинение той рациональной городской культуре, которую даки не создали сами и не могли создать, как, впрочем, и галлы, и бритты, и германцы, и кельты Испании и Бельгии. Почему одним дано, а другим нет? Можно долго копаться в тонкостях геополитики, биологии, географии и социальной психологии. Но причин и следствий столько, и они выстраиваются в доброкачественный или недоброкачественный исторический процесс так неумолимо, что на вопрос о причинах проще отвечать: на все Божья воля. И на то, чтобы мираж сияющего, как елочная игрушка, Запада померк на стенах нашего мрачного предсмертного российского каземата, а мы остались, по словам Натальи Горбаневской, «травкой полевою под уходящими подошвами солдат» в том числе, Риму было дано. Риму было дано, а дакам — не дано. За что сражались даки? За то, чтобы не иметь ни мира, ни града? За то, чтобы приносить человеческие жертвы и ходить в звериных шкурах, за то, чтобы не иметь мраморных храмов, водопровода, ванн, письменности и театров? За то, чтобы иметь одного царя — без сената? За то, чтобы не иметь законов и римского права? Может быть, отставание Румынии от Британии и Франции вызвано именно тем, что бриттов и галлов покорил еще Цезарь, а даков — только Домициан? Зачем сопротивлялся Цезарю Версенгеторикс? Он проиграл, и слава богу. Его именем назвали улицу в Париже. А если бы он победил, если бы римляне не прошли?
Ничего бы не было: ни улицы, ни Парижа, ни Ван Гога, ни Дидро, ни Наполеона, ни энциклопедистов, ни французского языка… Побежденные римлянами вкушают счастье в своих капиталистических чертогах, а мы, непобежденные ни ими, ни поляками, ни Литвой, ни французами, ни Германией 1918 года (сколько соломинок нам протягивала великодушная судьба — ни за одну не схватились), стоим под проливным дождем снаружи с протянутой рукой. Рим завоевывал мир не для своей корысти, а повинуясь воле Провидения. Все римские легионеры, даже самые жадные и глупые, были прогрессоры и миссионеры. Манифест Рима, первого вестника бодрого и шустрого Запада, написан Юлиу Эдлисом, который ныне стал вместе с Балтией неотъемлемой частью нашей золотой, теперь уже навеки потерянной Атлантиды. Этот манифест произносит Понтий Пилат в пьесе «Сочельник»: «А сейчас за работу! За работу! Мы завоевали мир, и теперь мы застроим его дорогами, водопроводами, мостами, мастерскими, городами, золотыми копями, дворцами, храмами, банями, театрами, ристалищами… Мы засеем все поля, изроем все горы, перегородим все реки, избороздим моря, изобретем новых богов… весь мир мы превратим в Рим, и рано или поздно сама земля нам станет тесной! Мы дадим каждому закон, работу и право повиноваться нам, сделаем всех сытыми и довольными — что еще нужно человечеству?!» Рим дал человеку все это и еще много сверх. Иронию. Гражданский протест. Выборы. Суд. Право. Овидия. Латынь. Мир обязан прогрессом и цивилизацией тому, что когда-то потерпел поражение от сверкающих императорских орлов, и легионов, и когорт.
Свобода должна быть разумной, а независимость не может быть независимостью дикого зверя в лесах. Даже в оруэлловском мире были свободными те, кто не стоил ни пыток, ни забот Большого Брата. «Пролы и животные свободны». Именно это мы и произносим сегодня, когда выговариваем очередную фразу насчет того, что Россия — великая держава, что она не подчиняется Западу, что она пойдет своим путем. Как глупо было со стороны индейцев отстаивать свое право и дальше снимать скальпы, приносить в жертву людей, жить в вигвамах и одеваться в кожу и мокасины! Представим себе на миг, что было бы, если бы белые ушли и оставили индейцам и бизонам Америку… Индейцам не на что пенять. Их стоицизм, их близость к природе, их сдержанность перед лицом смерти, их страсть к охоте стали частью американской мечты, американского характера. Они живут в бессмертных произведениях Лонгфелло, Джека Лондона, Фенимора Купера. Их кровь пролилась на землю, и на этом месте выросли виноградные гроздья. Индейская культура влилась голубой, прохладной струйкой в безбрежные океанские просторы великой американской цивилизации. Америка — третий Рим. Может быть, будет и четвертый. Мы, жалкие и хвастливые самозванцы, некогда посягнули на славу Запада, на славу Рима, обозвав Римом свою затхлую, отсталую, надувшуюся спесью провинцию, от которой корчились в муках и Чехов, и Бродский, и Достоевский, и Аксенов, и Е. Гайдар. Грязные лохмотья, прикрытые златотканой порфирой. Бараки, увенчанные Останкинской телебашней. Угрюмая тайга, смыкающаяся у космодромов. Столетняя пыль, оседающая на иномарках, чьи колеса опухли от дорог, по которым могут передвигаться только тяжелые и злобные, похожие на российскую историю цветом, силуэтом и звуковым фоном танки. Римом мог стать Петербург.
Но где Петр, где его хватка, его неукротимая мощь? Вокруг Петрополя расстилается Ленинградская область. Губернатор не хочет переименовывать. Да у Петра такой губернатор давно бы был утоплен в Неве с камнем на шее. Иному народу единственное, что выпадает на долю, так это приличный завоеватель. Нам, горемычным, не досталось и этого. Ни аргонавтов, ни Александра Македонского, ни римлян не прельстили наши леса, наша зеленая глубинка. Слава богу, хоть варяги польстились на наши меха, осетрину и рябчиков. Все, что нам завещал Рим, — это мерка под названием «четверик», да и та в ХХ веке перестала употребляться. По усам текло, а в рот не попало. И эллины, и римляне Трояновых времен с удовольствием скупали нашу пшеницу, но из-за пшеницы они не сочли рентабельным посылать легионы. Все наши поезда ушли еще во II веке. И рельсы заросли травой забвения. Империя империи рознь. Империя должна «нести в массы» цивилизацию и прогресс, а не идеалы марксизма-ленинизма. Поэтому неправы были все, сопротивлявшиеся Риму (Парфия не была завоевана. И как теперь живется независимому Ирану, и независимому Китаю с сотнями и тысячами политзаключенных, и независимым от американского империализма Вьетнаму, Корее, Перу и т. д., и т. п.?). Зачем Испания в начале XIX века отбивалась от Франции Наполеона? Чтобы сохранить инквизицию? И не пристало ли Кубе лить слезы из-за того, что она еще Штатами не завоевана, а Индии ломать руки и вопрошать великого Ганди, зачем он выгнал англичан? Другое дело — СССР. Противясь ему, противились холере, чуме, каменному веку, тени смертной. Мы никогда не были империей, даже зла. Хлев — не империя. Мы были только Московской ордой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
