С третьим ударом барабана ворота в стене, ограждающей арену, распахнулись, пропуская факельную процессию. В утреннем сумраке она была похожа на гигантского огненного змея.
Впереди процессии под конвоем стражей шел Тайлуг. Руки у него были скованы тяжелой цепью. Стражи подвели его к виселице. Факельная процессия выстроилась по краю арены.
Толпа взорвалась воплями из тысяч глоток.
- Смерть изменнику! Смерть!
Но среди толпы было много тех, кто сочувствовал Тайлугу. Они не верили в его вину, мрачно и молча созерцая место казни.
Толпа затихла только после того, как верховный жрец империи Заук величественно вскинул руку, взывая к спокойствию и медленно обводя трибуны тяжелым взглядом. Зависла мертвая тишина. Все ждали, что скажет жрец.
- Граждане великой Империи мауронгов, - произнес Заук. - В глубокой печали стою я пред вами, ибо видел, как свет истины померк в очах еще недавнего соратника нашего, и пошел он ослепленный корыстью и тьмой против власти данной нам свыше самим Мауронгом. Блеск золота затмил глаза его, и погряз он в деяниях преступных. Из-за него погибли тысячи соратников наших.
- Смерть! Смерть преступнику! - послышались вопли со всех сторон.
- Он умрет, - кивнул Заук. - Но чтобы неповадно было кому-либо в дальнейшем совершать деяния подобные, он умрет смертью мучительною.
- Правильно! Пусть умрет в муках!
- Здесь собрались величайшие воины Империи, чтобы биться за трон вожака! - продолжил Заук. - Эта казнь будет началом сего великого празднества.
Тайлуг слушал жреца, скользя взглядом по трибунам, темному небу и ловя лицом редкие колючие снежинки.
Жрец говорил, вещая слова благие и назидательные. Но Тайлуг видел за ними ложь и лицемерие. Он видел сколь много сущностей, говорящих подобные слова и носящих облик человеческий, расплодилось в этом мире. Все они выдают ложь за истину, безверие за веру, а демона смерти за Творца миров.
Тайлуг не испытывал к ним никаких чувств. Он знал, что настанет час, и все они уйдут в небытие, как и весь этот мир, расплодивший их. Стоя рядом с виселицей, он испытывал лишь чувство подлинной, ничем не ограниченной свободы, безжалостной и страшной в своем абсолюте, свободы от всего этого мира с его иллюзиями и надеждами, догматами веры и отчаяньем безверия, безмолвием небес и воплями страждущих, поисками истины и безумием заблуждения.
В первом ряду трибун он увидел Адаульфа. Еще недавно Тайлуг желал немедленно растерзать его, накинуться на него, как дикий зверь и вцепиться в горло, но в сей миг не испытал ничего кроме холодной пустоты внутри себя. И в этой пустоте была великая и спокойная сила.
- После чего будут раздроблены кости рук и ног, вырван язык и вспорот живот! - истошно завопил Заук, и Тайлуг почувствовал на своих локтях цепкие ладони подручных палача.
- Казнь состоится немедленно! Но по милосердному закону великого Мауронга мы должны предоставить последнее слово преступнику, чтобы он смог попросить прощения у своих соратников за содеянное. Желаешь ли ты сказать последнее слово, изменник?
Тайлуг встряхнул локтями, освобождая руки.
- Рано цепляетесь, - произнес он пренебрежительно в адрес подручных палача.
Толпа созерцателей выжидающе затихла.
- Я не изменник, - негромко произнес Тайлуг, но его услышал каждый из многих тысяч.
- Я не изменник, - повторил он уже громче. - Я воин Империи и остаюсь им. Но я виновен. Я виновен в том, что доверился негодяю Адаульфу и оставил город без защиты.
- Достаточно! - прервал его Заук. - Палач! Приступай!
- Пусть говорит! Пусть! Он невиновен! - послышались многочисленные возгласы.
- Граждане Империи мауронгов, - продолжил Тайлуг. - Еще недавно я не подозревал, насколько глубоко проникла ложь и предательство в ряды наши. Но теперь прозрел и знаю, что измена воцарилась в самом сердце стольного города Империи в лице жреца Та-Зама, который вознамерился захватить власть и отменить законы великого Мауронга. Вы этого желаете?
Тайлуг медленно обвел свинцовым взглядом трибуны, а затем посмотрел в упор на Та-Зама, сидящего среди высших жрецов.
- Ложь! Вранье! Он сошел с ума! - раздались редкие возгласы.
- Предсмертный бред! - с усмешкой произнес Та-Зам.
- Чем докажешь, Тайлуг?! Докажи, коли не шутишь! - донеслось с трибун.
- Чем докажу? - Тайлуг мрачно усмехнулся. - Меч докажет правоту мою. Я желаю биться за Меч вожака Империи, и сам дух великого Мауронга, направляя мой клинок от победы к победе, будет свидетелем правоты моей.
Над трибунами вновь зависла тишина, да такая, что в ней слышался шепот снежинок, падающих на мерзлую землю.
- Я докажу! - нарушил тишину Тайлуг. - Меч в моих руках докажет, что наместник Адаульф присвоил деньги имперской казны, а мне подсунул тридцать монет и обвинил меня в воровстве и государственной измене. Я докажу, что жрец Та-Зам готовит захват власти и отмену законов великого Мауронга. Я докажу, что я не изменник.
- Нет! - раздался громкий возглас Заука. - Преступник не может участвовать в поединках за Меч Власти!
- Не может! Нет! - раздались истошные вопли множества созерцателей. - Смерть изменнику!
- Пусть бьется! Пусть! - послышались не менее многочисленные крики.
- Нет! - возразил Заук. - В боях могут участвовать только свободные граждане Империи! Рабы и преступники вне закона Мауронга! По закону Мауронга преступник не может биться с вожаком! Да свершится казнь!
- Жрец! Ты верно поведал нам закон! - громко произнес Тайлуг. - Но ты сам противоречишь закону, повелевая казнить меня и не дозволяя мне биться!
- Хватит! - Заук махнул рукой. - Заканчивайте этот спектакль!
Подручные палача вновь ринулись к Тайлугу.
- Прочь! - прорычал он на них зверем так, что те шарахнулись в стороны.
- Ты противоречишь закону, жрец, - уже спокойно произнес Тайлуг. - Закон Мауронга гласит, что преступник не может биться с вожаком за Меч Власти. Но где вожак? Кто скажет, где он?
В Мире мертвых! - выкрикнул кто-то из созерцателей.
- Правильно! Вожак мертв! - продолжил Тайлуг. - Его нет. А коли его нет, то Закон Мауронга не препятствует обвиненному в преступлении биться в поединках за Меч Власти.
Истошный вопль Та-Зама прервал Тайлуга.
- Нет! Этот изменник приговорен к смерти высшим судом! Он должен быть казнен немедленно!
- Казнить его! Казнить! - послышались редкие возгласы.
- Нет! Пусть бьется! Пусть докажет мечом! Бейся Тайлуг! Ты прав! - забушевал народ на трибунах. - Жрецы изменники! Убьем их!
Заук, Та-Зам и все жрецы опасливо втянули головы в плечи, почувствовав себя неуютно. Угрозы исходили от тысяч воинов, а с ними шутки были плохи. Многие воины недолюбливали этих так называемых духовных лидеров. Жрецам полагалась едва ли не половина всех военных трофеев, добытых в жестоких сражениях пролитой кровью. За что? За то, что они назидательно вещали и благословляли на битву, призывая умирать за великого Мауронга, а сами при том прятали жирные задницы за стенами своих дворцов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
