«К сожалению, — вспоминал позднее Форт, — матрос потравил только носовые тали, отчего шлюпка зачерпнула носом и быстро заполнилась водой, которая смыла нескольких несообразительных моряков, прыгнувших в шлюпку, когда она была уже на воде. Этот ужасный случай вызвал панику».
Если бы спасательная шлюпка была пустой, когда ее спускали, вероятно, ничего бы не произошло. В это же время в средней части судна случилось еще одно несчастье: большое число еще находившихся на борту матросов, коков и кочегаров успешно вывалили за борт один из двух судовых четырехвесельных яликов; они проделали это с помощью одинарной шлюпбалки, предназначенной для спуска трапа. Им удалось даже спустить ялик на воду с находившимися в нем тремя или четырьмя моряками. Однако шлюпка быстро заполнилась водой, так как при спуске моряки забыли воткнуть на место пробки. Притопленный ялик быстро скрылся за кормой. Через несколько дней его прибило к берегу Новой Земли, но без людей. Среди моряков, исчезнувших вместе с этим яликом, был двадцатилетний третий радист судна Джордж Отбрей, отец которого погиб во время налета немецкой авиации на Шеффилд; перед выходом «Хатлбьюри» в море с конвоем PQ.17 мать Сторея умоляла первого радиста судна Ричарда Фернсайда «позаботиться о Джордже», потому что у нее «никого, кроме него, не оставалось».
«Хатлбьюри» теперь быстро увеличивал осадку, кренясь одновременно на правый борт. Фернсайд с трудом выскочил из разрушенной радиорубки и побежал на левый борт, к тому месту в кормовой части судна, где несколько человек успешно спустили на воду спасательный плотик. На плотик уже взобралось тринадцать моряков, в то время как норма его загрузки составляла восемь-девять человек.
Из-за перегрузки плотик частично ушел под воду, и, когда Фернсайд взбирался на него, большая часть его обитателей была по грудь в воде. Места сесть Фернсайду не нашлось, поэтому вечер и всю ночь ему и еще трем подплывшим к плотику морякам пришлось стоять. Это спасло им жизнь.
Плотик первого помощника; Гордона подошел к затопленной спасательной шлюпке левого борта и на короткое время задержался около нее. Но стальному тросу с борта судна на затопленную, шлюпку тотчас же, один за другим, спустились восемь моряков; по банкам шлюпки они перешли иа плотик, едва замочив ноги. Когда на плотике стало девять человек, Гордон перестал держаться за шлюпку, и плотик начал снова дрейфовать к корме. Как раз в этот момент в том месте, где находилась затопленная шлюпка, на палубе у бортовых лееров появились второй и третий помощники. На борту судна оставалось человек двадцать, но спасательных средств для них не было[46] Их единственной надеждой была все еще связанная с судном кормовым фалинем затопленная спасательная шлюпка. Третий помощник; а за ним и многие другие начали перебираться в нее, держась руками за фалинь.
«Единственной надеждой, — рассказывал позднее третий помощник, — была затопленная спасательная шлюпка левого борта, соединенная с судном своим кормовым фалинем. Несколько человек из экипажа находились в ней, а другие, крича и плача, с трудом держались на воде около нее. Я соскользнул по фалиню вниз и взобрался в шлюпку. Все, кто находился в ней, стояли по грудь в воде».
Через десять минут после выстрела первых четырех торпед Ла-Бом выстрелил по «Хатлбьюри» пятую, из кормового аппарата, с расстояния трех-четырех кабельтовых.
Он с удовольствием наблюдал, как в воздух, на высоту более ста метров, поднялся огромный султан водяных брызг и черного дыма, а в воду далеко от корпуса упала дымовая труба и части верхних надстроек «Хатлбьюри». Киль судна разломился. В тот же момент «Хатлбьюри» стал резко крениться на левый борт.
«Третья торпеда попала в правый борт судна как раз напротив нас, — продолжал третий помощник, — и оно сразу же начало крениться левым бортом прямо на нашу шлюпку. Все мы подумали, что нас вот-вот раздавит. Матрос Диксон, обычно всегда молчаливый, начал вопить, что всем нам пришел конец».
Третий помощник Нидхэм Форт взобрался на борт затопленной шлюпки предпоследним.
Когда другие начали кричать, что судно опрокидывается, он преодолел последние два метра до шлюпки в каком-то акробатическом прыжке. Второй помощник Гарольд Спенс, с трудом перебирая руками, спускался по фалиню в шлюпку; но в этот момент находившийся в ней двадцатилетний помощник буфетчика Артур Спулер схватил топор и с силой ударил им по фалиню. Несколько оставшихся прядей троса сразу же разорвались, и шлюпку стало относить к корме. Несчастный второй помощник одиноко повис на тросе; под его ногами теперь были только холодные волны моря.
Около двадцати человек, сумевших взобраться в притоплеиную спасательную шлюпку, начали с отчаянием откачивать из нее воду, но каждая очередная волна перекатывалась поверх планширей и снова заполняла ее водой. Шлюпка оставалась у поверхности воды только благодаря встроенным в нее цистернам плавучести. Схватив единственное уцелевшее весло, третий помощник попытался развернуть тяжелую шлюпку и поставить ее вразрез волны, но это оказалось ему не под силу. Он написал позднее: «Все остальные, казалось, покорились сваей судьбе». Форт понимал, что, до тех пор пока шлюпка остается столь перегруженной, никакой надежды привести ее в нормальное положение нет.
Вскоре после взрыва третьей торпеды судно разломилось на три части и начало свой последний путь ко дну. Когда тонула кормовая часть, полуют высоко поднялся, и находившиеся в шлюпке и на плотиках моряки увидели, как по скользкой наклонившейся палубе, в направлении к высоко поднявшемуся над водой кормовому срезу, отчаянно хватаясь за что попало, пробиралась одинокая фигура. Корма поднималась все выше и выше, пока неподвижные винты не вылезли из воды метров на десять — двенадцать. По палубам тонущих частей судна все еще перекатывались огромные массы воды. Через зияющую пробоину в днище судна был хорошо виден пятый трюм, в котором взорвалась последняя торпеда. Взгляды людей в шлюпке снова устремились на одинокую фигуру на полуюте. Человек перелез через кормовой леер и, едва удерживая равновесие, стал пробираться через кормовой срез судна, принявшего теперь почти горизонтальное положение. Подойдя к краю, он с большой высоты прыгнул в море. Это был капитан «Хатлбьюри» Стефенсон.
Он «приводнился» рядом со спасательной шлюпкой третьего помощника, на которую его и подобрали. Когда Форт снова повернулся к судну, чтобы в последний раз посмотреть на тонущий «Хатлбьюри», он увидел на его борту еще одного человека, который поднимался по трапу, ведущему с верхней палубы на мостик. Добравшись до верхних ступенек, человек обернулся, и все сразу узнали его: это был второй помощник Гарольд Спенс, которого оставили висящим у борта на обрубленном фалине.
Со шлюпки и плотиков видели, как он снял с себя спасательный жилет, куртку и фуражку: он решил покориться судьбе. Когда под волнами начал с рокотом скрываться и мостик, моряки видели, как второй помощник махнул им рукой. Затем его накрыла огромная морская волна. Это была одна из многочисленных личных трагедий: Спенс женился за десять дней до выхода «Хатлбьюри» из Сандерленда в его последний рейс.
Море окутала плотная дымка тумана. Неожиданно где-то рядом послышалось ритмичное мурлыканье дизелей, а затем в тумане обозначился силуэт немецкой подводной лодки «U-355»; через ее палубу перекатывались холодные волны Баренцева моря, на мостике над боевой рубкой маячило несколько фигур немецких подводников. Капитан-лейтенант Ла-Бом заметил в тот вечер, что картина, которую они наблюдали, была не для слабонервных: много моряков с судна погибло, а положение тех, кто остался на плотиках и в притопленной шлюпке, было явно безнадежным.
«U-355» приблизилась к плотику, на котором находился первый помощник, и с мостика под угрозой наведенных пулеметов запросили название потопленного судна, водоизмещение и характер груза; на все эти вопросы английские моряки дали точные ответы. Немецкие подводники сообщили после этого курс, ведущий к ближайшему береу, и перебросили на плотик упакованную в фольгу буханку черного хлеба, бутылку джина и бутылку рома. Затем плотик оттолкнули от борта лодки. Положение было теперь таково: за исключением одного или двух плотиков, на которых находилось по два-три человека, все остальные уцелевшие члены экипажа «Хатлбьюри» находились на двух перегруженных плотиках и одной притопленной спасательной шлюпке. На плотике первого помощника было девять человек; на плотике старшего радиста — четырнадцать, а в шлюпке сидело двадцать человек, причем все по пояс или по грудь в воде. Среди них были капитан и третий помощник. В дневнике последнего записано:
«В самый разгар наших бед в туманной дымке неожиданно появилась приближавшаяся к нам подводная лодка».
