войсками под командованием графа Уэстморленда и молодого Джона Ланкастера. Большинство главарей были схвачены, а некоторые позже казнены[204].
Фиаско в Топклиффе вызвало панику и беспорядок среди оставшихся заговорщиков. Граф Нортумберленд был вынужден заявить о себе, возможно, раньше, чем собирался. Он собрал 400 латников и попытался совершить стремительный переворот, застав графа Уэстморленда ночью в замке, принадлежавшем верному ланкастерцам сэру Ральфу Эйру. Попытка не удалась. Уэстморленд был предупрежден о его приближении и вовремя бежал. Понимая, что теперь он скомпрометирован, Нортумберленд удалился в крепость Перси Уоркворт на побережье Нортумберленда. Прибывший туда с письмом от короля оруженосец Генриха IV был арестован и брошен в тюрьму. Вскоре к графу в Уоркворте присоединились сэр Уильям Клиффорд, его верный капитан из Бервика, и Томас, лорд Бардольф, богатый землевладелец из восточной Англии и постоянный член королевского Совета, имевший родственные связи как с Перси, так и с Мортимерами. Также с ними были два видных сторонника Глендауэра, которые, вероятно, находились в замке в качестве его представителей: Льюис (Лливелин) Бифорд, епископ Бангорский, бывший королевский чиновник, который недавно переметнулся на сторону валлийского лидера, и Джон Тревор, епископ Сент-Асафа. Граф приказал укрепить и снабдить провизией все свои замки на севере. Затем, как и в 1403 году, он объявил себя врагом короля, но не имел ни плана, ни программы, ни армии. Очевидно, что в Йоркшире, который всегда был центром власти Перси, его дело пользовалось большой поддержкой. Но йоркширские повстанцы выступили и потерпели неудачу. За редким исключением люди Нортумберленда и пальцем не пошевелили, чтобы помочь ему[205].
Вместо этого поддержка пришла с неожиданной стороны. Ричард Скроуп был архиепископом Йоркским с 1398 года. Причины его внезапного появления в качестве лидера повстанцев всегда оставались загадочными. Скроуп был неразговорчивым священнослужителем с вкусом к наукам. Даже ярый сторонник ланкастерцев хронист Томас Уолсингем описывал его как "человека с известными достоинствами, большой образованностью и святостью жизни". Скроуп был идеалистом, запутавшимся и совершенно лишенным политического коварства и рассудительности. У него были некоторые родственные связи с Перси, но нет никаких свидетельств того, что он согласовывал свои действия с ними в 1405 году. Похоже, что Скроуп считал себя миротворцем, посредником между Генрихом IV и его врагами и был убежден в принципиальной доброжелательности короля и его готовности отступить перед лицом народного гнева. Мало кто сомневается, что его подговорил Томас Моубрей, который прибыл в Йорк в надежде разжечь затухающие угли северного восстания. Моубрей был амбициозным, незрелым и обидчивым юношей девятнадцати лет, который уже участвовал в заговоре с целью похищения детей Мортимеров и вполне мог опасаться, что его скомпрометировали связи с другими заговорщиками. Он никогда не забывал, что его семья была потомственными маршалами Англии, и эта должность была передана графу Уэстморленду вместе с владениями Моубрея во время его несовершеннолетия[206].
Примерно в середине мая 1405 года архиепископ Скроуп произнес зажигательную проповедь в Йоркском городском соборе. Он осудил невыносимое бремя налогов на духовенство и купечество, жадность и коррупцию в государственной администрации и призвал прихожан собраться вместе, чтобы исправить эти пороки. Вскоре после этого был составлен манифест, в котором те же самые положения были изложены на "простом и не элегантном" английском языке. Манифест Скроупа был прибит к воротам Йорка и распространен среди окрестных городов. В регионе, страдающем от беспорядков и преступности, обнищавшем после войны и депрессии, он оказал сильное воздействие. Далеко не очевидно, что Скроуп намеревался спровоцировать вооруженное восстание. Но когда почти все жители Йорка, способные носить оружие, выступили, поддержанные массами народа из окрестностей, архиепископ был опьянен своим успехом. Он позволил увлечь себя на волне народного энтузиазма. Его видели в полном вооружении в окружении возбужденной им толпы, которая, казалось, наслаждалась своим порывом.
Вскоре поступили сообщения о том, что граф Уэстморленд и Джон Ланкастер движутся на Йорк. 27 мая Скроуп и Моубрей вывели свою шумную орду из северных ворот и расположили ее на склоне холма напротив римской дороги в Шиптон-Мур, примерно в шести милях от города. 29 мая армия графа Уэстморленда появилась на склоне холма напротив и остановилась. Граф послал герольда в лагерь архиепископа, чтобы узнать, что он думает делать. Скроуп, который явно не понимал всей серьезности своих действий, показал герольду свой манифест и попросил его показать документ Уэстморленду. Уэстморленд проявил большой интерес и пригласил архиепископа на встречу для его обсуждения. Скроуп решил пойти на встречу, взяв с собой настороженного и неохотно согласившегося Моубрея. Встреча состоялась на лужайке на виду двух армий. Уэстморленд зачитал статьи манифеста и заявил, что они были "благородно и справедливо задуманы" и никто находящийся в здравом уме ничего не сможет возразить против них. Со своей стороны он сделает все возможное, чтобы король также ознакомился и принял их. Поскольку Скроуп полностью достиг своей цели, граф предложил, что после того, как он выпьет с ним чашу вина на виду у обеих армий, ему следует приказать своим людям разойтись. Наивный архиепископ согласился, но как только его люди повернули в город, Уэстморленд положил руку на плечо архиепископа и объявил его арестованным. Его спутники, включая Томаса Моубрея, племянника Скроупа и военного советника сэра Уильяма Пламптона, были схвачены в то же время. Их отправили под охраной в Понтефракт, чтобы они ожидали решения короля[207].
Король находился в Херефорде, когда узнал об аресте графом Нортумберлендом своего эмиссара и событиях в Йорке. Он отказался от запланированной кампании в Уэльсе и направился со своей армией в центральную Англию, прибыв в Понтефракт в начале июня. Скроупу была предоставлена краткая и холодная аудиенция, на которой он находился без его архиепископского креста, который у него отобрали. Генрих IV въехал в Йорк 7 июня, пройдя через толпы кающихся горожан, босых и оборванных, с петлями на шеях, "плачущих и жалобно стенающих". Заключенные следовали в обозе короля. На следующий день, когда архиепископ Арундел в цитадели умолял короля сохранить архиепископу жизнь, Скроуп был приговорен к смерти в другой части здания специальной комиссией и выведен на казнь. Верховный судья отказался судить архиепископа, и его пришлось заменить одним из придворных рыцарей Генриха IV. Ношение оружия на войне, заявил суд в обоснование приговора, было отречением от своего статуса священника и лишало его иммунитета. Скроуп был обезглавлен за городскими стенами на глазах у угрюмой толпы, став единственным епископом, казненным в Англии до Реформации. Моубрей и Пламптон были казнены вместе с ним. Этот поступок глубоко потряс народ. Вскоре казненный архиепископ присоединился к длинному списку политических мучеников, чья насильственная смерть вызвала
