мы в прошлом году обсуждали скорое разрешение предпринимательской деятельности в СССР. А тут многое изменилось — новые кресла, добротный стол. Процветает Вовка.
— Наливай, Жень, — обстановка располагала не к официальной, a к более дружеской беседе.
Кивнув, я взял большую крутобокую чашку, плеснул густейшей заварки из керамического чайника c легкомысленными цветочками, разбавил кипятком из железного. Сыпанул сахара, размешал потемневшей алюминиевой ложкой. Сел в кресло, откинулся и сделал долгий глоток, будто всю жизнь только и желал, что простого черного чая.
— Чего от тебя конторские-то хотели? — прищурился Загораев, держа в отставленной правой руке стакан в металлическом подстаканнике. — Авария, судя по всему, непростая?
— Судя по всему, так и есть, — подтвердил я. — Так что нужна будет твоя помощь.
[1] Боб — сани для бобслея.
[2] Телепрограмма «Ритмическая гимнастика» выходила на советском ТВ вплоть до развала страны в 1991 году. Первой ведущей была Наталья Линичук, чемпионка Олимпиады-80 по фигурному катанию.
Глава 28
Загораев не спешил. Он наслаждался крепко заваренным ароматным чаем и думал над моими словами. Алкоголь c сигаретами в «качалках» запрещены, во всяком случае в Вовкиной точно. Насчет остальных не знаю, но o пьяных спортсменах тоже не слышал. Почему я сейчас об этом думаю? Наверное, потому что беспокоюсь за всех тех людей, в чьи судьбы я так или иначе вмешался.
— Что-то знаешь? — наконец, спросил Загораев. — Или мысли какие-то есть?
— Ничего не знаю, — я покачал головой. — Ни об аварии, потому что обе машины без номеров брошены, ни o драке возле ДК.
— За драку могу попробовать узнать, — южный просторечный оборот Вовки резанул слух, но это абсолютно не влияло на суть. — Наверняка кто-то из наших мимо проходил. А может, «зареченские» или «химики». Видели или даже узнали кого-то… выясним, в общем.
Он вновь потянул обжигающий чай из стакана, и выражение его лица было не просто задумчивым, a даже слегка встревоженным. В этот момент я вспомнил еще кое-что.
— Драка-то, Вов, кстати, не первая.
Загораев перевел на меня вопросительный взгляд.
— Сразу после Нового года, когда мы первый номер выпустили, у газетного стенда тоже дрались, — пояснил я. — Какой-то парень ловко стравил двух других и скрылся. Один из пострадавших там, кстати, такой крепкий был, в фернандельке. Может, из твоих кто, кого я не знаю?
— Слушай, мои сейчас все на месте, — оживился Вовка. — Давай смотр устроим.
Он легко встал, отставив стакан c недопитым чаем, и направился в зал, где по-прежнему пыхтели и сопели спортсмены.
— Пацаны, паузу сделайте! — громогласно объявил Загораев, и все тут же остановились. Даже мои журналисты-дружинники во главе c завгаром Доброгубовым. — Кто недавно кулаками у газетного стенда махал?
— Это у Рокки, — отозвался кто-то. — Дюша Турбо c мебельной, мы c ним тут в спарринге на боксе пересеклись.
— Прекрасно, — довольно кивнул Загораев. — Кирюха, сгоняй к бабушке, набери Рокки и Монгола, скажи, что встретиться надо. И Дюша этот, Турбо, тоже пусть приезжает. Дело, передай, безотлагательное.
Низкорослый, но жилистый парень, не говоря ни слова, накинул легкую красную олимпийку c вышитыми цифрами «1980» и мухой выскочил из «качалки». Кажется, Вовка всерьез озадачился происшествиями. Если не аварией, то обеими драками. И тут его мотивацию легко понять: дело не только в том, что у нас хорошие, можно сказать, деловые отношения. Тут еще вопрос чести ребром стоит, потому что Загораевские «центральные» — это «спортсмены», a не «хулиганы». Я вовремя вспомнил об этом простом делении андроповских накачанных парней.
Вариантов немного. Если кто-то из «центральных», «зареченских» или «химиков» участвовал в провокации на площади перед домом культуры, это позор для их спортивного сообщества. А потому все трое лидеров проведут тщательную проверку рядов, чтобы выявить возможных нарушителей чести. Не знаю, конечно, но есть у меня почему-то уверенность, что их не найдут. А вот в одной из компаний «хулиганов» — наверняка. И почему мне это сразу в голову не пришло?
— Может, по подходу? — предложил тем временем Загораев, указывая мне на внушительного вида штангу.
Другие спортсмены уже тоже как раз вернулись к тренировкам, только мой зам Виталий Николаевич, похоже, сдулся. Присел на скамеечку, откинулся к стене, на которой висел затертый плакат c полуобнаженной Джейн Фондой. Откуда его, кстати, взяли? Явно не из советского журнала.
К Бульбашу подошел Бык, которого на самом деле звали Костей, что-то спросил, тот ответил. Скорее всего, бывалый новичку советы дает — здесь все по-простому. Я повернулся к Загораеву, улыбнулся.
— Почему нет?
Вовка кивнул, указал рукой на штангу. Я скинул свитер, лег под гриф, занял удобное положение. Примерился, вспомнил правильный хват и на выдохе выжал штангу. Черт подери, приятно, что сейчас это для меня не проблема! Вот что значит регулярные тренировки. Аккуратно вернув снаряд на подставку при поддержке Вовки, я встал и c удовольствием потянулся после тяжести.
— Меня теперь подстрахуй, — попросил Загораев и, накинув побольше блинов, тоже нырнул под штангу.
Ого, много он, конечно, себе добавил. Мне еще далеко до такого — больше центнера. И это явно так, для разминки. Петя-таксист, как я помню, на соревновании сто сорок стоя выжал. А Вовка, хоть и выглядит заметно скромнее парня c плаката, все-таки посильнее будет. Я это почувствовал сразу, когда помогал Загораеву возвращать штангу на подставку. А точнее, почти ничего не почувствовал, потому что владельцу подвальной «качалки» моя помощь не понадобилась. Скорее он меня просто из уважения попросил. Ну, или исключительно по негласному правилу взаимного обеспечения безопасности.
В этот момент как раз посланный Вовкой гонец вернулся от бабушки — я так понимаю, что это явно не чье-то прозвище, a реальная бабушка — и сообщил, что парни уже едут. И действительно, не прошло и получаса, как в подвал вошли знакомые мне по тем самым соревнованиям: Олег по прозвищу Рокки и Костя-Монгол, лидеры «химиков» и «зареченских» соответственно. Третьим был парень в фернандельке, которого я тут же узнал. Именно он схватился c интеллигентным очкариком у стенда, когда обсуждал дискуссию Жеребкина c отцом Варсонофием.
— Товарищ редактор, здравствуйте! — он тоже меня узнал и заулыбался.
Вся троица подошла к нам c Вовкой, мы обменялись рукопожатиями и без лишних слов прошли в каморку для переговоров. Кирюха в красной олимпийке, который бегал к бабушке позвонить, расторопно придвинул к столу топчан, стоявший
