— Зачем мы ведем эту двойную жизнь?
Отточенные ногти Ма впились в ладони.
— Двойную жизнь? — она это не проговорила, а пролепетала испуганно.
— Я неясно выразилась?
— Извините, я не веду двойной жизни, — при этом Ма заметила, что Мэй быстро огляделась по сторонам.
Убедившись в том, что никого поблизости нет, Мэй сказала шопотом:
— Перестаньте играть.
Ма почувствовала, как струя колкого холода сбежала в пальцы, как ослабели колени.
Хотя полумрак скрывал лицо Ма, Мэй по ее испуганному движению разгадала впечатление, какое произвели ее слова. Не вставая с качалки и подавшись всем корпусом вперед, Мэй проговорила:
— Это двойное существование не будет вечным… Светлая жизнь вернется. Мы сумеем ее завоевать. Не правда ли?
Все было так неожиданно, что Ма не могла удержаться от возгласа удивления. Она могла ждать от этой гостьи чего угодно, только не пароля уполномоченного партизанского штаба.
— Повторите… пожалуйста, повторите, — растерянно проговорила она.
Мэй отчетливо, слово за словом повторила пароль и спросила:
— Вы мне верите?
— Это так неожиданно.
— Значит, вы знаете, кто я?
— Да.
— И верите мне?..
— Раз вы присланы оттуда, значит вы наш друг.
Мэй поднялась и, решительно шагнув к Ма, протянула руку:
— Мне поручили крепко пожать вам руку.
— Спасибо, о, спасибо! Я так… благодарна. — Не в силах сдержать охватившее ее волнение, Ма отвернулась, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы. — Простите меня, — прошептала она. — Я так истосковалась по праву смотреть людям в глаза.
— Дело, порученное вам, серьезно… Вам предстоит взять Янь Ши–фана.
Мэй пристально вглядывалась в лицо Марии, следя за впечатлением, какое произведет на нее это сообщение. Ма хотела сказать, что она уже знает все, все обдумала и ко всему готова, но что–то, что она не знала сама, заставило ее удержаться. Она только сказала:
— Да, это очень трудно.
— Но вы не боитесь?
— Чего?
— Провала.
— Мы все готовы к этому каждый день, каждый час. Но я верю: все будет хорошо.
— Похищение палача должно удаться?
— Да.
— Только обезвредив Янь Ши–фана, командование НОА может спасти жизнь тысячам заключенных, которых он держит в тюрьмах Тайюани. Он попытается уничтожить их и всех лучших людей города, когда войска Пын Дэ–хуая пойдут на решительный штурм. А время этого штурма приближается. Пын Дэ–хуай может начать его в любую минуту… — Тут Мэй схватила Ма за руку и огляделась. Ни один человек не должен знать, кто я. Слышите?
Ма не успела ничего ответить, — Мэй приложила палец к губам: в комнату входил Биб. Ма поспешно вышла.
— Вы осмотрели окрестности? — спросила Биба Мэй. — Необходимо помнить: на нас лежит ответственность за жизнь таких людей, как генералы Баркли и Янь Ши–фан.
— Как, и Баркли?.. — Бибу очень хотелось разразиться длинной тирадой, но взгляд Мэй остановил его, и он ограничился тем, что проговорил: — Лишь только генералы переступят порог миссии, их драгоценные особы будут в безопасности. Миссия превратится в крепость. — Биб засеменил к двери и, распахнув ее, крикнул: — Кароль! Эй, Кароль!
С помощью Кароля Биб продемонстрировал Мэй все средства защиты, какими располагала миссия. Из–под полосатых маркиз, таких мирных на вид, опустились стальные шторы, пулеметы оказались скрытыми под переворачивающимися креслами.
— Пусть кто–нибудь сунется сюда! — хвастливо заявил Биб. — Миссионеры были предусмотрительны.
— Да, миссия — настоящая крепость, — согласилась Мэй.
Она стояла, погруженная в задумчивость.
— Вы никогда не замечали: самые интересные открытия делаются нами неожиданно, — проговорила она. — И… как бы это сказать… по интуиции.
— О, интуиция для агента все, — согласился Биб. — Мы должны с первого взгляда определять человека. Вот, например, я сразу разгадал повариху Анну.
— Опасный враг! — сказал Кароль.
Мэй не спеша закурила и, прищурившись, оглядела агентов.
— Больше вы никого не приметили?
— А что? — Биб замер с удивленно открытым ртом.
— Так, ничего… — неопределенно ответила Мэй. — Я приготовила вам маленький сюрприз.
— Мы сгораем от любопытства.
— Дичь слишком неожиданна и интересна. Я покажу ее вам, когда капкан захлопнется.
— О, мисс Ада, я легко представляю себе, как это замечательно! Мы уже знаем, на что вы способны, — улыбнулся Биб.
— Вот как?!
— О да, мы слышали о вашем поединке с красной парашютисткой.
— Скоро я начну действовать, следите за мной, — продолжая неторопливо пускать дым, сказала Мэй. — Это может оказаться для вас интересным.
— Мы уже видим: высшая школа!
— Сегодня мой капкан не будет пустовать.
— И, судя по охотнику, дичь будет крупной, — угодливо улыбнулся Биб.
— Вот что, — вдруг насупившись, сказала Мэй, — я вас все же попрошу перед приездом высоких гостей проверить окрестности дачи. Сейчас же, сию же минуту…
Оба агента нехотя вышли.
Мэй опустилась в кресло и, уперев локти в подлокотники, сцепила пальцы. Ее подбородок лег на руки. Она глубоко задумалась и долго сидела не шевелясь. Бесшумно поднялась и, неслышно ступая, вышла в кухню. От яркого света лампы, отбрасываемого сверкающим кафелем стен, она зажмурилась.
У Дэ с удивлением смотрела на неожиданную гостью.
— Здравствуйте, тетушка У Дэ, — сказала Мэй.
— Говорят, нанялись к нам, — с обычной для нее суровостью буркнула в ответ У Дэ. — Поздравить вас не могу. Если бы сын не служил здесь, никакая нужда не загнала бы меня сюда.
— А я думала, вы верующая католичка.
— О, это очень давно прошло.
— Вы очень бледны, наверно устали, — сочувственно проговорила Мэй.
— Голова болит. Временами кажется, будто их у меня две. И сердце… вот.
У Дэ взяла руку Мэй и приложила к своей груди.
Мэй прислушалась к биению ее сердца.
— У меня есть для вас лекарство, — сказала она.
— Ах, лекарства! — У Дэ отчаянно отмахнулась. — Все перепробовала.
— Я вам кое–что дам. Я сама слишком хорошо знаю, что значит больное сердце, хоть я и врач.
— В ваши–то годы — сердце?
— Разве жизнь измеряется календарем? — Мэй вздохнула. — На мою долю выпало достаточно, чтобы износить два сердца… — И вдруг, потянув носом, как ни в чем не бывало: — На ужин что–то вкусненькое?
У Дэ сочувственно покачала головой. Ее проворные руки освободили угол кухонного стола; появился прибор.
— Теперь я могу вам признаться, — весело сказала Мэй, — что не ела уже два дня… Сейчас я принесу вам лекарство…
— Спасибо, но я думаю, что вылечить меня может только…
Мэй вышла. В столовой она застала Ма. Радостное выражение ее лица поразило Мэй.
— У вас праздничный вид.
— Ваш приезд — большая радость.
— Чувствуете себя бодрей?
— Я чувствую себя такою сильной, что, кажется, способна…
Мэй тихонько рассмеялась:
— А янки так уверены в вас.
— Это очень хорошо.
— Вы храбрая женщина. Не боитесь, что могут дознаться?
Ма пожала плечами.
Лицо Мэй стало серьезным.
— Слушайте внимательно… В ваших рядах опасный человек.
Ма отпрянула.
— Он может провалить всю организацию, — продолжала Мэй и увидала, как побледнела Ма.
— Назовите мне его, — с трудом проговорила китаянка. — Я найду средства…
— Анна, У Дэ…
— Нет! — Ма закрыла лицо руками. — Нет, нет, нет… этого не может быть!..
— По–вашему, я не знаю, что говорю?
— Вы могли ошибиться…
— В данном случае лучше совершить ошибку, которую вы приписываете мне, нежели ту, которую, быть может, совершаете вы, отстаивая провокатора. А если провал произойдет? Если из–за вашей слепоты, продиктованной личными мотивами, — вы же не станете отрицать, что в ваших соображениях больше личного, чем…
По мере того как Мэй говорила, голова Ма опускалась все ниже. Она молчала.
— Примите приказ, — сухо закончила Мэй: — убрать ее.
Прошло несколько мгновений, прежде чем взгляд Ма приобрел осмысленное выражение. Она провела рукой по лицу, и рука бессильно упала. Ма с трудом выговорила:
— Хорошо…
Но тут Мэй неожиданно сказала:
— Нет… Я сделаю это сама, — и быстро вышла из комнаты.
Ма с трудом дотащилась до выключателя, погасила свет и долго сидела в темноте. Голова ее кружилась от сбивчивых мыслей. Все было так сложно и странно… Штаб ошибается?.. Нет, в их деле лучше ошибиться в эту сторону, чем из жалости пощадить подозреваемого в измене и навлечь гибель на всех товарищей, на все дело.
Тихонько отворилась дверь, луч света упал поперек комнаты. Ма не шевельнулась. В комнату вошла Мэй. Она на цыпочках приблизилась к телефону и после некоторого раздумья, как если бы силилась что–то вспомнить, прикрывая рот рукой, неуверенно сказала в трубку:
