что ты не виноват? — тихо шепчет вглядываясь.
— Нет, я не считаю себя.
— Родители довели его до такого, — сама себе говорит на принесенные официантом тарелки уставившись.
— Они наверное не думали что он способен на такое, никто не думал, я тоже.
— Отпускать надо уметь. Мне безумно жаль Макса. — крепче мою руку сжимает.
— У тебя с этим проблем нет. — усмехаюсь и снова волосы целую. Это так приятно оказывается.
— Это потому, что они знают что я в безопасности. Да и я же говорила, что ты ему нравишься. — тоже с улыбкой, но уголки глаз всё равно незаметно вытирает. — Небольшой доклад на тему как я проведу эту ночь и вуаля, я здесь. — оживившись парирует Мила, чем воскрешает былой веселый настрой за столом.
— Я слышу как у тебя там все урчит. Ешь, давай. — подшучиваю над ней.
— Ничего ты там не слышишь, — кинув на меня суровый наигранный взгляд выныривает из-под моих объятий и к себе тарелку с приборами подвигает, которую так тщательно сервировал официант на противоположенной от меня стороне. Возможно, это не совсем под стать этому заведению, так сидеть, но я рад, что она назад не возвращается, сжимаю ее голую ножку под столом, чем электрический разряд в теле своем посылаю.
Выруливаем мы из печальной темы быстро и легко, благодаря той, которая ее и завела. Мила шутит, смеется, я подыгрываю, хотя признаюсь, возможно не совсем натурально выходит. Понимаю, что ей надо было это, заглянуть за ширму, я ведь вовлечен во всё, она же только Дена и Павлика единожды видела. Ожидаемо. Да и я, признаться, ощутив что доверить ей это смог, будто от одного опоясывающего кольца на шее лишился.
Даже немного удивлен, что дальше не последовало вопросов о моих отношения с родителями, или все же это очевидно, какие они у меня могут быть после такого?! Главное я уже сделал, сохранил себя, не взирая ни на что, и на удивление ее это не пугает и не отталкивает, а это главное.
55
Мила
После ужина на главную площадь поехали, машину пришлось в другом районе оставить, возле дядечки Нахимова погулять немало людей желание изъявило, соответственно, самые шустрые в эти выходные заняли лучшие места. Это и не удивительно, сегодня погода — сказка, настоящий летний вечер. Лерка не раз упоминала и даже страшила меня туристами в сезон, но я, честно признаться, и не думала что их настолько много, все же сейчас стали доступными и другие, заграничные направления, ан нет, любителей своего, отечественного все равно хватает.
Вечер проходит даже лучше, чем я могла себе представить: мы с Олегом гуляем, держимся за руки, обнимаемся, у краткой целуемся, едим мороженое, слушаем местных музыкантов, смотрим настоящие шоу-программы в исполнении местных танцоров, смеемся над шаржами одного усатого дедули в тельняшке, а потом и сами становимся его моделями. Здесь без преувеличения можно всю ночь тусоваться, нам даже всучили пригласительные на какую-то пляжную вечеринку.
Изрядно устав от шума, толпы и часто мигающего света, которым усеяна вся улица, мы спускаемся и располагаемся на нижних ступеньках Графской Пристани, которая примыкает к самой площади. Залюбовавшись морским горизонтом, белыми стенами и проплывающими мимо яхтами несколько минут просто молчим. Впитываем, осознаем, наслаждаемся, успокаиваемся. Олег любезно подстелил свою куртку, которую все это время с собой таскал, будто предвидел как ее по итогу использовать будем. Здесь свежее намного, но я лишь слегка это ощущаю, так как Олег обхватил меня своими теплыми руками в замок и укрывает собой, словно одеялом.
— Как здесь красиво! — Выдыхаю наконец на темно-синюю гладь уставившись.
— Да-а. — Сам туда же смотрит.
— Когда последний раз был здесь? — весело спрашиваю к нему повернувшись. Он будто вместе со мной все это впервые видит. Типичный местный.
— Даже и не вспомню, в школе еще наверное. — Так и думала, — изрекаю умостившись на его груди. Абсолютный штиль и идиллия.
С ним рядом беспечно и хорошо. Никогда и подумать не могла, что отношения могут такие чувства дарить. О том, что скучать, хотеть все время вместе проводить — это да, я об этом читала и слышала. Но я будто глубже всё ощущаю. На грани тех самых, избитых слащавыми фильмами, слов: не могу жить без тебя. Кажется, это было бы невыносимо, возьми он и пропади куда-то сейчас. Когда уже познать успела. Наверное, это всё ночь такие мрачные мысли навеивает: так всё идеально, что кажется такого не бывает, и для того чтобы картина стала реальной и настоящей, срочно необходимо дозу какого-то отрезвляющего негатива внести. Отгоняет. Точнее Олег… будто чувствует что улетела не туда.
Поцелуй в волосы, висок. Я улыбаюсь, расплываюсь. Так папа делал, когда маленькая была.
Он тоже сказал. Сказал мне эти слова. Любит. И я. Безумно! Самый лучший день. Счастливый. Хоть видела, чувствовала и понимала. По его поцелуям горячим, касаниям, по всему. Но из его губ слышать это было до мурашек пробирающе. Понимать, что человек может испытывать к тебе такое прекрасное чувство, не потому то ваши ДНК на какую-то долю похожи и это обычная биология, а потому что сработали гормоны, физика, химия и вся вселенная способствовала тому, чтобы мы встретились и влюбились.
— Что они там видят? — показываю на пару мужских фигур которые задвигались вдалеке.
— Кефаль или ставридку. Рыбаки. — спокойно отвечает.
— А-а-а, значит это всего лишь алиби для жён, — хмыкаю я.
— Все ты знаешь, — улыбнувшись к себе ближе подвигает. А я отрываюсь чуть от его теплой груди и на него смотрю. Воротник белой рубашки, пухлые губы, черные озорные глаза меня пожирающие. Все чаще их вижу без мешающих волос, то ли они так отросли, что теперь ложатся по-другому, то ли он что-то сделал с ними, а мне не признается, но его взгляд теперь всегда открыт для меня. Тянусь, лишь чуть, а он уже на встречу опускается. Робко, невинно, еле касаясь и за секунды до жаркого безумства доходим. Он так целует и обвивает, что внутри все триста раз умирает и заново возрождается. Руки под рубашку его запускаю. Тоже ощутить хочу. Жгучее пламя, гладкая, рельефная спина, напряженная, руки
