Данариус впал в ярость, и Мариан надавила на самое больное. Она сказала, что не одна, прекрасно зная, как при подобных обстоятельствах будет расценен сей намек.
Она угадала. Послышался грохот. Связь прервалась.
Мариан откинулась на спинку сиденья и громко захохотала.
Азарт или адреналин, а может быть и налкон делали свое дело. Хоук не боялась, ей было слишком хорошо.
“Держись, Фенрис. Он ничего тебе не сделает, ведь мы убьем его. Дождь не может идти вечно. У нас будет шанс на счастливую жизнь, правда? Мы убьем этого психа”.
Она посмотрела в зеркало заднего вида и улыбнулась сидящей позади женщине. Та лишь кивнула головой в ответ.
Комментарий к Глава 33
https://www.youtube.com/watch?v=PHVeyo4W18U та самая песня.
========== Глава 34 ==========
― Через пятнадцать минут я меняю препарат, ― мадам Боттомс подошла к кушетке. ― И если ты надумал, что сможешь это выдержать, ― она наклонилась слишком близко, в нос ударил сладковатый аромат духов. ― Я гарантирую, ты пожалеешь о своих робких надеждах.
Фенрис вяло поморщился и попытался отвернуться.
Он действительно перестал на что-либо рассчитывать, когда его прикрепили к этой кушетке тремя тугими и прочными ремнями. Женщина не предугадывала его мысли, она лишь сухо констатировала факты: он действительно отчаялся.
Но робкий, неугасающий огонек надежды все еще теплился где-то в отдаленном уголке его души.
― Рассказать тебе, что будет дальше? ― тем временем предложила Боттомс.
Парень хотел было послать ее ко всем чертям, но вдруг понял, что с заклеенным ртом это сделать не так уж и просто. Он лишь презрительно нахмурил брови, и Мадам Боттомс с торжеством усмехнулась.
― Я услышала о тебе задолго до того, как попала в эту лабораторию, ― она улыбнулась уголком рта. ― Но твоя стандартная доза – это в три раза меньше, чем ты получишь через несколько минут. Видишь вон ту машину? ― она заботливо повернула его голову в сторону агрегата, щека прикоснулась к шершавой поверхности кушетки. ― Это для того, чтобы налкон проник в твой организм с максимально возможной скоростью, внутривенно.
Она выпрямилась и вернулась обратно к столу с какими-то бумагами. Перебрала их, достала нужную и громко откашлялась.
― Признаться честно, даже понравилось с тобой болтать. Ты в точности такой, каким мне тебя описывали, ― мадам Боттомс замолкла и пробежалась взглядом по строчкам.
Фенрис отвернулся к стене.
Он злился на то, что пару минут назад пытался разжалобить эту женщину.
Данариус отлично подбирал кадры: Боттомс только с виду казалась сочувствующей стороной. На деле она была человеком, который одержим своей работой и скорее всего не ведает по отношению к подопытным никакой пощады.
Её разбирало любопытство, но о сочувствии речи не шло.
― Техники приготовили информацию о жертве, ― услышав это, Фенрис повернул голову и встретился взглядом с женщиной. ― Да-да, ― улыбнулась она. ― Мне тоже интересно узнать о Мариан Хоук. Особенно в свете недавних событий.
Фенрис сжал ладони в кулаки. Его бросало то в жар, то в холод. Кажется, тело знало, что будет дальше. Подводила лишь память.
Щелкнул автоматический дверной замок, в комнату вошли двое крепко сложенных мужчин в белых врачебных халатах. Они внесли телевизор и установили его на столик напротив кушетки. Мадам Боттомс встала слева от экрана, с интересом ожидая завершения приготовлений.
Затем сверилась со своими наручными часами.
― Переносите его, ― громко скомандовала она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Двое мужчин ловко подняли кушетку. Затем перевернули ее в вертикальное положение, и быстро зафиксировали Фенриса ремнями в новом устройстве. На голову нацепили какую-то маску, закрывшую нижнюю часть лица вместе с носом. Стало нечем дышать, но через мгновение щелкнул какой-то механизм, и началась подача кислорода.
Крепления на запястьях и щиколотках неприятно кололи кожу, мадам Боттомс тут же приспособила к ним какие-то иглы. Затем вновь вернулась к столу, на котором, судя по всему, располагался пульт управления.
Женщина включила телевизор. Лабораторию заполнил хрипловатый и тихий голос Данариуса.
― Здравствуй, дорогой мой мальчик, сколько лет, сколько зим.
Фенрис не видел картинку, один из техников тут же развернул телевизор.
Данариус сидел в кресле, на нем был черный костюм-тройка, на шее − синяя бабочка. Он сложил руки на груди, улыбаясь на камеру, словно зная, какой эффект сейчас произведет.
― Ты верно понятия не имеешь, что происходит? Не утруждай себя догадками, я расскажу. Сейчас ты почувствуешь тепло. Будет жарко, со временем, тебе захочется пить, и начнет жечь мышцы. Возможно, поднимется давление, и от этого будет казаться, что глаза вот-вот выкатятся из орбит.
Фенрис заскрежетал зубами. Кислород, подаваемый через фильтр на маске, был другим: он вдыхал вещество против своей воли.
Места, к которым мадам Боттомс подключила иглы, действительно начинало жечь.
― Следующие эффекты проявят себя спустя несколько минут. А пока мы насладимся подготовленным шоу.
Картинка на экране сменилась, Фенрис увидел фотографию Мариан.
Она выглядела иначе, чем в их первую встречу. Кажется, внизу снимка была сделана какая-то приписка синей шариковой ручкой.
Год и месяц, а также название какого-то учебного заведения.
Фото сменилось видеорядом. Кадры хроники запечатлели мокрый после дождя асфальт, большую лужу и высокую траву, растущую по краям дороги.
Среди этого пейзажа вдруг появилась маленькая голубоглазая девочка.
Она заинтересованно уставилась в камеру и улыбнулась: во рту не хватало двух передних зубов.
― Мариан! Не трогай! Немедленно отдай!
Малышка испуганно огляделась. Мужской голос послышался ближе, она радостно взвизгнула и бросилась прочь, наступив в лужу и подняв при этом тучу брызг.
― Ах ты, несносная стрекоза! Иди сюда!
― Папа, все равно не поймаешь! Я быстрее, чем ты! Неуклюжий медведь!
В кадре появилась фигура отца, он остановился и растерянно махнул рукой вслед удаляющемуся ребенку. Затем вернулся и поднял камеру. Асфальтовая дорога, на которой они находились, вела через поле. Яркое солнце заливало мокрую после дождя траву и маленькую девочку, прыгающую из одной лужи в другую.
― Мы так никогда домой не доедем, давай в машину!
Малышка не отвечала, она шлепала по воде и напевала какую-то детскую песенку.
Фенрис почувствовал, что у него заслезились глаза. Во рту пересохло, тело постепенно наполнялось мучительным жаром.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Кадры сменяли друг друга: иногда хроника, иногда фотографии. Хоук плачет из-за сломанной игрушки, Хоук пошла в школу, Хоук отмечает тринадцатилетие.
Она задувает свечи на торте, вокруг хлопают дети. Её мама стоит позади и украдкой вытирает слезы. Отец ловит этот момент и приближает кадр.
