— Постойте, — вдруг воскликнула она, нервозно роясь то в одном, то в другом рукаве платья.
— Что случилось? — спросил он.
Она взглянула на негр своими карими глазами, казавшимися еще чудеснее на ее бледном лице:
— Я забыла свой носовой платок.
Гейбриел удивленно приподнял брови:
— Какой еще платок? Я куплю вам дюжину, не переживайте.
— Но это… подарок моей матери, — запинаясь, сказала она, и внезапно на ее глаза навернулись слезы. — Она умерла, когда мне было всего пять лет. Он очень мне дорог.
Она с сожалением покачала головой, улыбаясь сквозь слезы.
— Конечно, вы правы. Какая я глупая — у вас ведь нет времени возвращаться за каким-то несчастным платком.
Гейбриел вздохнул. Будучи джентльменом, он понял, что у него нет иного выхода, кроме как вернуться и принести этот платок. Может быть, тогда она будет смотреть на него добрее.
— Ладно. Это не займет много времени. Только уговор — не раскачивайте шлюпку.
Она выдавила измученную улыбку, судорожно ухватившись побелевшими от усилия пальцами за борт шлюпки.
Гейбриел быстро спустился в ее каюту и бросился к постельному белью, грудой лежавшему на койке. Он все перетряс, но не нашел никакого платка. Отчаявшись, он уже готов был махнуть на все рукой, как вдруг заметил краешек кружевного платочка, выглядывавшего из-под матраса. Победно размахивая найденным платком, он поднялся на палубу и замер от удивления.
— Где же шлюпка?.. — растерянно произнес он, хватаясь рукой за поручни.
Но тут он буквально остолбенел, отказываясь верить своим глазам.
Шлюпка плыла к берегу, а внезапно ожившая Антуанетта гребла, хоть и неумело, но весьма энергично; ее бледное лицо выражало тревогу. Увидев Гейбриела, она на миг растерялась и взмахнула одним веслом мимо воды. Шлюпка вильнула в сторону, закачалась, и ей пришлось выравнивать ее положение.
— Какого дьявола вы это делаете? — в бешенстве заорал он. — Немедленно поворачивайте назад.
— Ни за что, — крикнула она, но ветер почти отнес ее слова в сторону.
— Я ведь умею плавать, — крикнул Гейбриел, перелезая через поручни и готовясь прыгнуть в воду.
Она подняла оба весла, со стуком бросила их на дно шлюпки и принялась шарить рукой у себя под плащом. К огромному удивлению Гейбриела, она вытащила из-под полы плаща его пистолет и наставила на него.
— Если вы приблизитесь, я буду стрелять, — твердо заявила она.
Он едва не рассмеялся. Он отказывался верить своим глазам. Однако ее напряженный голос, пристальный взгляд, побледневшее от решимости лицо не оставляли сомнений: Антуанетта готова выполнить сказанное, но даже если она блефовала, пистолет в руках перепуганной, женщины был весьма опасен.
— Воробышек, — начал он ласковым голосом.
— Не называйте меня так, — ее голос дрожал, как будто она собиралась заплакать.
Он широко развел руки в стороны и крикнул:
— Не лучше ли будет, если вы выстрелите в меня сейчас, потому что в любом случае я потом последую за вами. Вы знаете, я не шучу.
— Возможно, вы правы, — отпарировала она. — Вы заслуживаете наказания.
— А вы умеете стрелять? — с издевкой спросил он.
Она улыбнулась с торжествующим видом.
— Умею, не сомневайтесь. А теперь я поплыву к берегу, а вы останетесь там, где стоите. Будем считать, что мы расстаемся друзьями.
— Но, Антуанетта…
— Нам не о чем больше говорить.
Она снова взялась за весла и начала грести к берегу. Налетевший ветер бросил горсть брызг прямо ей в лицо, она заморгала и потрясла головой. Гейбриел наблюдал за ней. Он был разъярен, но не мог не восхищаться ею. Она действительно была удивительной женщиной.
— Я не успел с вами попрощаться, — окликнул он ее, — поэтому мне придется найти вас.
— Считайте, что мы попрощались.
Он безмолвно наблюдал, как полоса воды между шлюпкой и судном все увеличивалась и увеличивалась.
— Впрочем, мне не стоит слишком рассчитывать на это, — с хмурым видом пробормотал он себе под нос.
Затем, перегнувшись через поручни, с упорством продолжил:
— Я найду вас, Антуанетта, и тогда…
Он широко улыбнулся, как только представил себе, что тогда он сделает. Нет, он обязательно отыщет ее. Она бросила ему вызов, а Гейбриел был не из тех мужчин, которые не принимают вызова.
Благодаря помощи случайно оказавшихся рядом рыбаков Антуанетта кое-как выбралась из шлюпки на берег. Ее покачивало от усталости и перенесенной морской болезни. Рыбаки позаботились о шлюпке, привязав ее к пристани. Объяснив им, что у нее неотложные дела, и вежливо поблагодарив за указание, где находится таверна, она пошла в город, оглянувшись напоследок назад.
В сгущавшихся сумерках фигура Гейбриела была едва различима. Но она не сомневалась, что он стоит на палубе и следит за ней, сгорая от ненависти и строя планы мщения.
«Я найду вас», — отдаленной угрозой звучали в ее ушах его слова.
Холод пробежал по спине Антуанетты, и сердце сжалось от тревоги. Чтобы успокоиться, она напомнила себе, что он вряд ли ее найдет, поскольку не знает, куда она направляется. Она поедет не в Лондон, а к себе домой, в Суррей. Ей так захотелось снова очутиться в родных местах, в кругу дорогих ей людей — Сесили и мисс Брайдуэлл.
Как только она доберется туда, то все объяснит и отправит Сесили в безопасное место, подальше от загребущих лап Эпплби, а уж затем она отправится в Лондон и нанесет ему ответный удар. Мрачное чувство неприязни придало ей силы, хотя после гребли все тело ломило от боли. Ничего, скоро все закончится. Все ее беды и неприятности уйдут в прошлое, и она будет вспоминать о них как о дурном сне.
Но тут, как нарочно, чтобы только расстроить ее, она услышала внутри себя его голос, ласково и нежно называвший ее «дорогая». Слезы выступили у нее на глазах, горло перехватило от горького сожаления. Один из рыбаков, заметив, что она плачет, участливо спросил, всели с ней в порядке. Антуанетта с присущей женщинам хитростью объяснила, что виной всему резкий ветер с моря.
Глава 26
Всю дорогу до Суррея нескончаемо лил дождь, но едва она подъехала к дому, как дождь перестал, небо прояснилось и вышло солнце. К счастью, у нее с собой было достаточно денег, чтобы оплатить проезд на поезде, а затем на дилижансе, хотя самый конец пути ей пришлось пройти пешком, неся с собой саквояж.
Громада поместья Дюпре возвышалась перед ней — особняк в несколько этажей с блестевшими от солнца окнами в окружении ухоженного парка. Богато декорированный фасад служил напоминанием, что прекрасное здание было построено королем для своей любовницы. Да, здание было воистину королевским даром, оставленным, однако, любовницей короля ради любимого человека.
