— Владыку Леонтия Таубен тоже упоминал, — пробормотала Диана.
— Ну не похитит же он Старца? А хоть бы и попытался. Во дворец архиепископа невозможно пробраться незамеченным. Никто, кроме прогрессоров, за такое дело не возьмется. Наш народ все же Бога боится. А прогрессоров слишком мало, чтобы взять дворец штурмом. Там стены до семи локтей в толщину, и потайных ходов полным-полно. Я уж не говорю о винтовых переходах с этажа на этаж с бойницами для лучников. И двери в покои не выломаешь, только если взрывать. Старинный дворец, надежный… Может быть, и тебе, Диана, там укрыться? Тревожно мне. Таубен взбесится, когда узнает, что ты эту знаменитую Настю из его лап выдернула.
— Ну я пока ему не по зубам, — усмехнулась эмиссар прогрессоров. — В ближайшее время, во всяком случае. Потом видно будет.
— Ну что же, да поможет нам Бог, — сказал король, откровенно любуясь своей избранницей. — Как говорит сеньор Айвен, будем решать проблемы по мере поступления.
И он резко развернулся и стремительно вышел из покоев Фенеллы.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
— Вокруг полыхал огонь, балки, держащие крышу, опасно трещали. «Господи, пошли же мне своих ангелов для спасения, как обещал», исступленно молился Энио, — архиепископ замолчал на несколько мгновений, выпил немного воды и продолжил. — Друзья Энио не сдавались. Огонь достигал крыши, но они сумели перекинуть мокрую лестницу с соседней кровли прямо к ногам своего друга. «Энио, скорее! Ползи к нам по лестнице!», кричали они, перекрикивая рев пламени. «Нет, ответил гордый парень. Мне Господь обещал послать Своих ангелов». И в этот момент крыша рухнула, и несчастный наш герой погиб в пламени, пожиравшем дом.
Фенелла, внимательно слушавшая очередную притчу в исполнении владыки Леонтия, невольно вздохнула, пожалев погибшего парня.
— А на том свете Энио сказал Господу Богу с упреком: «Господи, почему ты не послал мне Своих ангелов, как обещал? Я так искренне, с такой верой Тебе молился…» «Я три раза помогал твоим друзьям, стремившимся тебя спасти, — ответил Господь, — но ты отказался от помощи».
Келейник владыки, сам плохо различимый в полумраке покоев, но пристально наблюдавший за тем, что ест и пьет его любимый духовный отец, фыркнул.
— Кого Бог хочет наказать, лишает разума, — выдал он собственную версию морали услышанной притчи.
Владыка еле заметно улыбнулся.
— Угощайся, Фенелла, — ласково сказал он, пододвигая к слушательнице поближе блюдо с фруктами, замоченными в меду. — Ты совсем ничего не ешь. Мне вот, к сожалению, нельзя, вот и Рон не дает увлечься. Смотри, как следит за своим владыкой. Но тебе-то можно.
Полупрозрачные разноцветные фрукты выглядели очень соблазнительными, но тревога так настойчиво грызла душу Фенеллы, что кусок не лез ей в горло. Из регулярных донесений архиепископу, которыми тот делился с принцессой, она знала о ходе противостояния с грозными землянами.
Для начала техника, которая должна была равнять дорогу от Ньюгарда до Римальских гор, превращая неясные тропки в широкое и удобное шоссе, погибла, заваленная неожиданно сильным камнепадом. Что же, в горах бывает…
Потом пришли известия о том, как провалилась попытка провести аэро-гамма разведку над Римальской пустыней. Самолет поднялся с аэродрома, запланировано направился в направлении пустыни. Но неожиданно всего лишь пролетел вдоль границы пустыни и совершил незапланированную посадку. На вызовы из Центра пилот не отвечал. Когда же к месту посадки прибыли прогрессоры во главе со взбешенным Генрихом Таубеном, тот мирно спал в своем пилотском кресле. Его разбудили. И тогда он, с ужасом оглядев всех прогрессоров, заявил, что больше в воздух в здешних местах не поднимется. И делайте с ним, мол, что хотите.
— Подождите, владыка, — заинтересовалась Фенелла. — Откуда нам здесь, в Остарии, стало так хорошо известно происходящее в Борифате?
— Ну кое-что произошло этой ночью и в Остарии, — неторопливо ответил владыка, зябко передернув плечами. Растер колени узловатыми пальцами. Промозглый воздух в покоях наверняка вызывал ломоту в старческих костях. Рон, цепко отслеживающий каждое движение владыки, встал и накинул ему поверх темно фиолетового подрясника, пушистую черную безрукавку. Немного отошел в сторону, зажег огонек от ближайшего светильника и принялся разводить огонь в небольшой бронзовой жаровне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не хотел бы тебя пугать, Фенелла, но придется, — продолжил владыка, плотно заворачиваясь в шерстяную безрукавку. — В результате, после всего произошедшего этой ночью, прогрессор Виктор помог Диане вскрыть какие-то их защитные коды и ознакомиться с донесениями Таубена в Центр.
Фенелла молчала, ожидая продолжения.
— Что ты знаешь о прогрессоре Викторе?
— Немного. Он очень замкнутый человек. Нелюдимый, я бы сказала. Вечно занят своей техникой, за которую отвечает. Но его уважают прогрессоры. Если уж Виктор что советует, ему всегда подчиняются.
Архиепископ усмехнулся.
— Я расскажу тебе, чадо мое, еще одну историю. На этот раз, не притчу. Слушай. Лет так это сорок назад, один зажиточный поселянин перебрался на жительство в Вальямарес, здесь же женился на дочери своего хозяина и стал зажиточным лавочником. Вот только детей у них с супругой долго не было. И только на старости лет послал им Господь дочку. Дочка выросла и красавицей и умницей, но замуж ее отец отдать не успел. Заболел тяжело и отдал душу Богу. И осталась его дочка сиротой со старой матерью на руках. Лавку быстро прибрали к рукам ее ушлые соседи, но небольшое хозяйство в предместье у девушки осталось, козочка, там, овечки, огород. С этого хозяйства они с матерью и кормились. Да и еще священник из того прихода, куда ходила Росита в последний год, организовал своих прихожан помочь сироте.
И вот однажды, уж не знаю, на рынке ли, где девушка продавала свои немудреные изделия из шерсти, на праздничной площади, или просто в переулочке, но встретила наша Росита необычного человека, прогрессора Виктора. И тот не смог пройти мимо. Помог слабой девушке. Заглянул посмотреть, где она живет, помог по хозяйству. Дальше — больше. Уж у нее и вода в огород сама из колодца полилась, и дрова сами стали колоться, да и еще в очаг сами по какой-то ленте ездить. И даже в очаге огонь сам, без огнива начал вспыхивать. И мать больная ходить стала. Ну прогрессор же… Росита смотрела с восторгом на необыкновенного мужчину, как на доброго волшебника. И сама не заметила, как полюбила его всей силой своего жаждущего любви сердца сироты. Стала ему возлюбленной, — епископ помолчал и тяжело вздохнул. — Прогрессор же наш был воспитан в системе интернатов. И, конечно, не ведал, что это за птица такая — семья, или там брак. А бесконечно влюбленная в него деликатная Росита постеснялась даже и намекнуть ему, что в Остарии сожительство мужчины и женщины вне брака позорит женщину, во-первых. Ну и мужчину, во-вторых, но это уже не про нашего героя.
Началась эпидемия чумы, прогрессор уехал спасать страну, а его возлюбленная поняла, что ждет ребенка. Без мужа, сама понимаешь, что это для нее значило. Надо было уходить. Росита постеснялась сказать правду даже священнику своего прихода. Он, де, по-доброму к ней относился, у нее язык не повернулся, признаться батюшке в своем позоре, — владыка снова вздохнул, добавил ложечку меда в свое питье. Рон, сидевший неподалеку на низенькой скамеечке, тут же напрягся, но его подопечный епископ отложил ложечку в сторону. — Меня, чужого человека, Росита не настолько стеснялась. Пришла на прием, с трудом, но все рассказала. И я сподобился пережить радость общения с удивительно чистой, нежной, искренней душой. Перевел их с матерью к себе, в подсобные помещения рядом с дворцом, нашел Росите легкую работу. Разных кумушек, интересующихся отцом ребенка, посоветовал отсылать за ответами ко мне. И, веришь ли, Фенелла, ни одна сплетница не подошла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Еще бы, — подумала Фенелла. — Вся Остария знает, как ненавидит владыка Леонтий злобные сплетни и клевету.
