— Пожалуй, даже больше, — поморщился Странник. — Привык уже к жене за четыре года, срослись, считай.
— А что не так?
— Фейнейэ, ведь не просто остарийка, она еще и Странница, но с таким мужем и вспоминать об этом не хочет.
И столько досады прозвучало в интонациях, что я насторожилась. Не зря же меня так старательно натаскивали на исследователя.
— А что тебе, Дайлен, до того, живет ли Фенелла жизнью Странницы, или нет? И она счастлива, и ее муж, и дети, наверняка, тоже.
Он поморщился при упоминании о детях.
— Они у нее Странники, а должного воспитания не получают, — признался наконец.
— Ну и что? — допытывалась я? — А тебе-то что за печалька?
— Ты права, — вздохнул мой посетитель. — Мне нет никакого дела до детей Фейнейэ.
Так вот, зуб даю, что он соврал. Есть Дайлену дело до твоих детей, Фенелла, и немалое.
— Пиши послание, — серьезно-пресерьезно сообщил Странник. — Завтра с утра заберу.
И вот ночь на дворе, о лампу бьется ночная бабочка, а я пишу тебе письмо. Чернилами по бумаге, самым старинным способом, потому что мой адресат — хозяйка каменного замка со рвом и подъемным мостом в далекой Остарии.
Теорию создания порталов на небольшие расстояния я доработала сразу после возвращения на Землю, за месяц. Так легко работалось, просто удивительно. На оставшиеся деньги, из числа перечисленных на мой счет Дианой, мы с братьями купили оборудование для открытия вилки Дворкина. А на то, что осталось и после этого, я наняла человека, который должен был мне помочь в установке оборудования на одном из спутников одной из планет Солнечной системы. Ты их все равно не знаешь, не буду тебе забивать голову. Смысл в том, что на том спутнике есть обширные месторождения урана и сходных элементов. Согласно моей теории, на параллельной планете такие месторождения тоже должны быть.
Надо сказать, что у нас за определенную плату можно ставить любое оборудование в любом, никем еще не занятом месте.
Марк Ганичев, а именно так звали нанятого мною помощника, морщился, не горел желанием помогать дамочке, играющей в ученого. Но сумма вознаграждения была настолько велика, что отказаться он не мог, деньги ему в тот момент были нужны позарез.
Фишка заключалась в том, что Ганичев в юности был ассистентом самого Дворкина. И не понаслышке знал об открытии парных порталов. Он сразу понял, что за оборудование я собираюсь устанавливать. Морщился, как я уже писала, но молчал. Деньги-то на его счет были перечислены.
А вот когда я начала устанавливать настройки, тогда мой помощник заинтересовался. Вначале старался вида не подавать, но я все равно засекла, потому что на это и рассчитывала. Спустя пару дней Ганичев не выдержал.
— Может быть, вы поделитесь, Настя, со мной своими соображениями? Мне кажется, где-то у вас ошибка. Не могу понять, где. Вижу какую-то некрасивость, но не понимаю, с чем она связана.
Нормальные ученые, Фенелла, считают, что математическая теория обязательно должна быть красивой, иначе в ней есть ошибка. Но некрасивость видят только самые опытные из них. Не так-то это просто.
Мне именно интерес Марка Ганичева и был нужен. Я предъявила свои расчеты, объяснила, на каких постулатах строю новую теорию. Разговор, кстати, шел под запись, поэтому своими авторскими правами я нисколечко не рисковала.
Марк думал целую ночь. Потом мы вместе искали ошибки. Потом вместе задавали настройки первоначальному импульсу.
Порталы открылись с первой же попытки. Мы уже были в скафандрах, вместе и шагнули на вновь открытую планету. Такую же по размерам и основным геологическим характеристикам, как и исходный спутник.
Порталы те до сих пор не закрылись. И, вряд ли, я думаю, закроются.
Новая теория получила имя: теория Лазаревой-Ганичева. Считается, что она открыла новую эпоху — эпоху планомерных исследований космоса. Порталы, строящиеся вдоль энергетических путей в подпространстве, а не поперек, как было с первой вилкой Дворкина, позволяют перемещаться недалеко, это так. И вообще ограничений много. Но они, ничего не ломают, и потому долговечные. А если и повредятся, то их можно вновь открыть, потому что направление порталов отныне можно рассчитать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Что и говорить, я сразу стала знаменитой. Несколько серьезных лабораторий прислали мне приглашения на работу. Я даже поработала там, где и мечтала — на исследовательской станции на Ганимеде.
Но… скучно. Знаешь, Фенелла, в науке сначала делается прорыв, а потом начинается такая возня, такая грызня… Мама дорогая!
Хорошо, что моя миссия завершена. Основной удар теперь держат мои друзья и братья, тоже Лазаревы, как ты понимаешь, не отравленные воспоминаниями о простых и искренних отношениях между людьми в далекой Остарии. Отношениями, которых больше нет в моей жизни.
Во всяком случае, никто теперь не сомневается в возможностях детей с Изолированных территорий, вслух, во всяком случае. Эти дети в настоящее время находятся в числе самых перспективных. Что создало проблемы, о которых я и не подозревала. Границы изоляции расшатались, началось перемещение туда-сюда, не всегда удачное.
Кстати о путях Странников, Генрих Таубен пытался привлечь внимание общественности к этим персонажам. Но поскольку речь шла об их присутствии на какой-то далекой планете, кажется, спутнике одной из звезд созвездия Кассиопеи, и то идентификация весьма условна, если честно, то народ не впечатлился.
Мы с Таубеном даже встретились. Выглядело, как случайность, но думаю, что по его инициативе. Встретились в холле одной из гостиниц. Бывший прогрессор был не совсем трезв, что-то говорил о том, что он богат, независим, предлагал начать встречаться…
Я постаралась уйти как можно быстрее. Было противно.
Айвен Рудич мне рассказал о нем, о том, что Таубен убил владыку Леонтия. И еще рассказал все о Марике Дуалье, недавно очень известной на Земле актрисе, с которой Таубен одно время встречался. Все-таки у них много общего, поэтому они притянулись, но, встречаясь, только мучили друг друга. Может быть, они и теперь встречаются, точно не знаю, для некоторых лучше мучение, чем серая тоска бессмысленной жизни. Оба страшно пьют, я теперь понимаю, почему. Марика почти не играет в новых спектаклях, держится только за счет старых записей. Таубен иногда мне звонит по пьянке, поэтому я кое-что о них с Марикой знаю. Не знаю только, как Таубен выяснил мой номер. Он что-нибудь рассказывает, когда звонит, но в основном, жалуется. Я несколько минут слушаю из жалости, потом отключаюсь. Все одно и то же. Длиннополые виноваты, предатель Рудич виноват. Земляне слепые, не видят страшной угрозы под носом.
Айвен Рудич бывает иногда на Земле. Отслеживает специалистов для своей академии. Иногда просит помочь.
Еще кстати, я рада за Диану. Судьба королевы Остарии как раз ей по размеру, так сказать. Любящий муж — это неожиданный в таком деле, как я понимаю, бонус. Неожиданный, и очень-очень приятный.
Итак, я заканчиваю. Скажи мне все же, Фенелла, ждут меня в Остарии, или уже не ждут? Дайлен обещал передать твой ответ. Мне кажется, что я написала длинное-длинное послание, оттягивая этот момент. Момент, когда я спрошу о самом главном для себя. Так как, ждут?
Твоя надеющаяся на встречу, Настя.
Или даже так: надеющаяся на Встречу, Настя.
Фенелла отложила в сторону Настино письмо и улыбнулась.
— Дайэн, а ты сам разве не знаешь ответ на главный Настин вопрос?
Странник, стоя на коленях, помогал ее маленькой дочке встать на ноги. Ничего не ответил.
— Ну хорошо, передай Насте, что пока ее еще ждут. Но у некоторых, не названных по имени, терпение не вечное. Сколько можно, в самом деле!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Сама ты подругу навещать не собираешься, — с упреком сказал Дайэн и продолжил насмешливо. — Тебя случайно не интересует, где твой старшенький?
Еще несколько минут назад маленький Эмрис увлеченно играл во дворе с выдолбленным бревном. Они с маленьким сыном графа де Карседы смотрели сквозь него друг на друга. Иногда еще и кричали. Теперь во дворе никого не было. Только валялось брошенное бревно.
