— Привет, сокровище.
Я вновь позабуду обо всём на свете, растворившись в его крепких объятиях и жадном поцелуе.
— Если бы знал, что ты так сильно по мне скучала, приехал бы поскорее, — прохрипел он негромко.
Наяву.
Не только в моих мыслях.
Весь промокший до ниточки, как и я, приподнял меня выше, неотрывно глядя в мои глаза с ласковой улыбкой. Да так и понёс обратно под крышу, не переставая смотреть только на меня. И столько невообразимой нежности в них светилось, что меня плавило от неё, подобно металлу в горниле. Мне показалось, я даже привкус чувствую на языке. Нет, не показалось. Стоило только прижаться к нему ближе, обнять за шею и заглянуть за спину, где между лопаток под тонкой тканью белой футболки расплывалось кровавое пятно. Самой больно стало. А он просто шёл вместе со мной на руках, повторяя точно обратный путь того, как я к нему навстречу бежала, и будто не замечал этого.
— Стой, подожди, отпусти меня, ты же ранен, — отстранилась я от него, попытавшись слезть с рук и осмотреть его рану. — Роман, — укорила, одарив его осуждающим взглядом, когда он меня так и не отпустил, ещё и перехватил иначе, вновь крепко прижимая к себе.
— Ерунда. Затянется само.
Ага, конечно.
Как он вообще её заработал?
Не важно.
Потом расспрошу.
— Не ерунда! — возмутилась вслух. — Нужно перевязать! Сейчас же! Как ты вообще её заработал? — не удержалась всё-таки от этого вопроса.
— Мимо проходил в неудачном месте, — отмахнулся, продолжая своё шествие вместе со мной на руках.
— Это что за место такое? Ты куда ездил? — закидала я его вопросами, после чего, заметив, что он взял направление в сторону моих покоев, добавила: — И если мы идём ко мне, то там Алекс Алексию кормит. Так что можешь смело сворачивать в сторону медблока. Я серьёзно, Ром, рану надо осмотреть и перевязать, — добавила взволнованно. — Иначе попрошу для тебя отдельные покои выделить, где ты будешь в них без меня, — выставила ультиматумом, когда мужчина опять меня проигнорировал.
На последнее моё заявление и вовсе недовольно поджал губы, гневно прищурившись. Но притормозил, да. Ещё на тех словах, где выяснилось, что уединения нам не видать. Развернулся в другую сторону. Втянул в себя воздух поглубже и о чём-то призадумался. Пару секунд так постоял, а затем пошёл всё-таки в сторону медблока. Или нет. Там, где, немного погодя, надо было свернуть, мимо прошёл.
— Роман! — возмутилась я тут же. — Ты… ты… не будет между нами никакого секса, пока тебе рану не осмотрят! И вообще ничего не будет! И правду я тебе тогда не расскажу!
Сперва ляпнула, потом пожалела. Потому что, если до этого мужчину мои угрозы так и не проняли, то вот последнее заявление — очень. Остановился. Опять гневно прищурился. Пока я судорожно пыталась сообразить, как теперь отмазаться. Зачем я вообще ляпнула про тест? И раньше не знала, как с таким подойти, а теперь и подавно. Не посреди коридора же ему сообщать о таком? Где каждый услышать может…
— Какую ещё р-разтакую правду ты мне не р-р-раскажешь? — прорычал угрожающе.
— Вот если перевяжешься, расскажу, — нисколечко не прониклась я.
Да и как проникнуться, когда он рычит, а внутри меня восторг скручивается? И хочется попросить: «Ещё!..»
Над моим ультиматумом размышлял он недолго.
— Ладно, — подозрительно легко сдался. — Но тогда ты мне не только разговор должна будешь, — постановил.
Наконец, в сторону медблока в самом деле отправился.
— Тебя послушать, я тебе постоянно что-то должна, — проворчала я наигранно недовольно.
Он только заухмылялся непонятно чем теперь довольный. И даже потом, когда мы добрались до нужного места, а расторопная медсестра меняла пропитавшуюся кровь повязку, и тогда продолжал смотреть на меня с каким-то особо затаённым предвкушением. Воображение тут же нарисовало в подробностях, о чём мог бы думать мой волк, и меня резко кинуло в жар. И ещё больший, когда с перевязкой оказалось покончено, и мы остались с ним наедине.
— Ну? — моментально растерял всё своё терпение Роман. — Что ты там мне собиралась не рассказывать? — уставился на меня требовательно и подозрительно.
И так я сразу растерялась, что на дверь невольно покосилась. И вроде, сказать надо, а вроде и так неплохо всё. Но раз уж заикнулась…
В общем, чуть помявшись, несколько раз вздохнув и потоптавшись на месте, я сделала это. Нет, не сказала. Достала из кармана ранее спрятанный туда документ и молча протянула ему. Промокший, как и вся моя одежда, но по-прежнему читабельный. И дыхание затаила в ожидании реакции.
Роман в очередной раз подозрительно покосился на меня, но развернул сложенный вчетверо лист. Прочитал. И не раз, судя по тому, что время шло и шло, а он всё смотрел в документ, свидетельствующий о проведённом тесте на отцовство, не спеша возвращать своё внимание мне. И с каждым пройденным мгновением я нервничала всё больше.
Чего молчит?
Радоваться ведь должен.
Наверное…
Или не рад?
