физике, алгебре и электромеханике, и тот в конце концов благополучно сдал все экзамены и был зачислен в локомотивную бригаду. Однако и дальнейшее продвижение Кедеша по службе во многом зависело от старшего инспектора Шагоди. А когда два года спустя после сдачи экзаменов на аттестат зрелости сын Кедеша был зачислен на летные курсы по подготовке пилотов, счастливее Кедеша-отца, казалось, не было человека. Роби Кедеш сразу же завоевал симпатии своих товарищей.
…Группа курсантов, набранная летом тысяча девятьсот пятидесятого года, состояла из молодых парней, каждому из которых было не более двадцати лет, а все они только что окончили гимназию и получили аттестаты зрелости.
Ребята просыпались с рассветом. Выходя из палаток, подставляли лица свежему ветру, внимательно разглядывали небо, и, если оно было чистым и безоблачным, радости их не было предела.
Все они еще не видели настоящей жизни. Жили иллюзиями, мечтали о приключениях и героических подвигах и, разумеется, о любви. Все казалось им очень интересным и увлекательным. Они переживали, болели за результаты полетов, но настоящего страха, который сковывает душу и сжимает сердце, еще не знали. Любой из них садился в самолет, пристегивался к сиденью и, взявшись за штурвал, не отрывая взгляда от горизонта, взмывал в небо. Они, разумеется, знали, что иногда с самолетами что-то происходит, они падают на землю и разбиваются. Как правило, разбиваются и летчики. Однако ни один из них не думал, что подобное может случиться именно с ним. Высота, скорость полета, послушность самолета малейшему движению руки — все это наполняло их сердца радостью.
Сейчас вся группа сидела на траве и отдыхала.
— У нас есть еще двадцать минут, — сказал ребятам Кедеш, — и старший инструктор совершит для нас показательный полет. Первым полетит Моравец, за ним — Шагоди. Сделать два круга над аэродромом, затем пролететь над грузовой железнодорожной станцией, машиностроительным заводом, высота — триста метров, скорость — двести километров в час. Особое внимание обратить на взлет и посадку.
Моравец понимал, что последняя фраза относится в первую очередь к нему, а вернее, только к нему одному.
— Понятно, товарищ инструктор. Альфой и омегой каждого полета является взлет и посадка, — ответил Шагоди.
Ребята с трудом сдерживали смех, так как знали, что сейчас инструктор воспользуется случаем и прочтет им нотацию. И не ошиблись.
— Альфой и омегой каждого полета является точное выполнение всех указаний командира. Большинство катастроф происходит при взлете и посадке. В воздухе и обезьяна может управлять машиной…
В этот момент техники выкатили из ангара новенький чешский учебный самолет. Старший инструктор Пулаи проворно залез в кабину, закрыл фонарь над головой и запустил двигатель. Через несколько секунд самолетик, подпрыгивая, побежал по полю, а затем оторвался от земли и стал набирать высоту.
— Вот это взлет! — восторженно закричал Кедеш. — Только не вздумайте и вы так, ничего не получится, только разобьетесь. На такое способен только господин инструктор!
Через несколько мгновений самолет свечой взмыл в высоту. Сделав элегантно несколько фигур высшего пилотажа, самолет снова оказался над аэродромом.
— «Старик» тренируется перед соревнованиями, которые состоятся в Балатонфельдваре двадцать первого сентября, в День Народной армии, — пояснил курсантам Кедеш, когда самолет снова удалился от аэродрома.
Двадцать минут находился Пулаи в воздухе, показав за это время курсантам целый каскад головокружительных фигур высшего пилотажа.
— Фантастично! — воскликнул Моравец.
— Этот «старик» умеет все, но только зачем так захлебываться от восторга? — несколько охладил друга Шагоди. — Любой летчик-истребитель выполнит все эти фигуры.
— Да, восторгаюсь! Ну и что? Сам Чаби сказал, что другого такого пилота по всей Венгрии не найдешь…
— За свои восторги тебе, Петя, когда-нибудь расплачиваться придется. За свою слепую доверчивость, я имею в виду.
Когда Пулаи сел, курсанты подбежали к самолету, окружили инструктора, шумно высказывая Свой восторг.
— Со временем все это будете выполнять и вы, — сказал Пулаи, снимая с себя парашют. — Для этого нужно пробыть в небе несколько тысяч часов, ну и немного удачи.
— Несколько тысяч летных часов, — почти по слогам повторял Моравец, когда друзья шли по полю к своим машинам.
— А сколько за годы войны налетал наш «старик»?.. — спросил Пишта Денеш.
— Он тоже не сразу с этого начинал… — ответил Шагоди и добавил: — Послушай, Петя! Попробуй убедить себя, что и ты способен на такое же! Вся твоя слабость в том и заключается, что ты сам заранее убедил себя в собственной беспомощности.
— Да отстань ты от меня наконец! Привязался! — бросил сквозь зубы Моравец. — Найди себе другое занятие…
— Небо ждет вас, друзья. По машинам! — раздалась команда Кедеша.
Моравец залез в кабину.
— Легче, нежнее, не прибавляй сразу много газа… — поучал Кедеш.
— Не беспокойся, все будет в порядке… — Моравец кисло улыбнулся и, словно школьник, стал повторять про себя, что и как он должен делать.
Самолет побежал по полю и, оторвавшись от земли, взлетел. Кедеш, приложив ладони козырьком к глазам, смотрел за полетом своего ученика.
Когда аэродром остался позади, Петя забыл обо всем на свете, целиком поддавшись очарованию полета. Он проверил показания всех приборов и повернул к товарной железнодорожной станции, затем сделал плавный разворот и, пролетев над заводом, повернул к аэродрому.
Петя посмотрел вниз и, увидев узенькую полоску аэродрома, сам не зная почему, удивился, как можно посадить такую махину на эту полоску. И хотя он знал, что по мере снижения эта полоска превратится в нормальную взлетно-посадочную полосу, сердце все же так и замирало.
«Что это я так распустился! — ругал он себя. — Все будет хорошо. — Но в голове жила назойливая, как муха, фраза: «…самое большое количество катастроф происходит при взлете и посадке». На лбу выступил пот. Движения стали какими-то судорожными.
Он повел самолет на посадку. Навстречу, увеличиваясь в размерах, летели тополя и аэродромные ангары. Вот под фюзеляжем самолета показалась бетонная полоса. Тут уж нужно ориентироваться не на приборы, а на собственную интуицию. Еще мгновение — и машину сильно встряхнуло: это колеса шасси коснулись земли и побежали по ней. Петя с облегчением вздохнул и стал притормаживать.
К самолету подбежал Пишта Денеш и стал помогать Пете снимать плексигласовый купол кабины.
Подойдя к инструктору и приложив руку к козырьку шлема, Петя доложил:
— Полетное задание выполнено!
— Выполнено, но как! — воскликнул инструктор. — Если посадить на твое место обезьяну, она и то сделает лучше, чем ты… Эх, никогда из тебя толкового пилота не получится…
Следующим летел Шагоди. Он не спеша залез в машину. Кедеш, встав на крыло, проверял приборы.
— Все в порядке? — спросил он у Роби. — Радио работает?
— Все в порядке!
Шагоди поднял руку и, машина плавно побежала по полю. Взмыла в
