— В этот вечер мы с Владом впервые заговорили в Нью-Йорке и не в качестве деловых партнёров, а как друзья. Я тогда призналась сама себе, что ещё в Праге наше общение вышло за пределы делового. В тот вечер мы с ним перешли грань дозволенного и стали общаться более тесно. Тогда мы были просто Дэмианом Вайтом и Стефани Пайнс, и в тот момент нас ничего не волновало. Наверное, тогда я и поняла, что меня к нему тянет и довольно сильно.
— Влад, оказывается, может быть мнительным. Впервые видел его смущенным и немного неуверенным в себе.
— Он боялся спугнуть меня своим признанием, а я решила показать ему, что ему нечего бояться и я не меньше его хочу этого общения.
— Довольно чувственная картина. Профессор так нежно и с такой заботой смотрел на тебя. Особенно, когда он накидывал свой пиджак на твои плечи.
— Я тогда ничего этого не замечала, но Влад уже тогда чувствовал тягу ко мне и неконтролируемые чувства. Лишь позже я поняла, что значил каждый его жест, каждое слово и каждый его поступок. Его нескончаемую и бескрайнюю любовь ко мне.
— Лив, что ты чувствуешь сейчас?
— Мне как-то слишком тепло и комфортно. Мне сейчас, как никогда, не хочется уходить отсюда и хочется ещё раз пережить подобное.
— Это самые дорогие моему сердцу моменты.
— Первая ступень пройдена. Двигаемся дальше — Норман как-то странно осмотрелся — Найди что-то другое. Что отличается от этих воспоминаний, но связано с этими картинами.
— Но как я могу найти то, что я не чувствовала?
— Интуитивно. Настройся на душу Стефани. Она сама тебя выведет в нужное место.
Я долго пыталась понять, чего Норман хотел от меня добиться. То, как чувствовали друг друга Стефани и профессор Вайт, я уже хорошо понимала и чувствовала. Но вот найти что-то иное и новое я не знала как. Взяв за руку стоявшую рядом Стефани, я пыталась найти в ней что-то другое. В этот момент яркая вспышка света вновь ударила в глаза. Я стояла внутри темной комнаты, которая была освящена лишь огнями соседних небоскрёбов. Около огромного панорамного окна стояли все те же двое молодых людей, что и в предыдущих воспоминаниях. Стефани дрожит и от неё исходит боль, переживание и как ни странно, обида. Я не могла понять, что могло ее обидеть во всем этом. В тишине комнаты раздаётся тихий, и бархатистый шепот:
— Что ты сейчас чувствуешь?
— Я не могу это описать. Это что-то за гранью моего понимания.
— Я чувствую то же самое. Впервые за долгое время я чувствую. Это все благодаря тебе, Стефани. Ты разбудила что-то во мне, что давно было погребено под толстым слоем безразличия, холода и отрешения.
— Я не могла этого сделать. Такое подвластно только людям, к которым мы испытываем яркие чувства.
— Так может ты и есть такой человек в моей жизни.
— Этого не может быть. Я никогда в это не поверю.
— Я бы сейчас все отдал, чтоб ты смогла прочитать все мысли в моей голове и почувствовать все те эмоции, что сейчас испытываю я…
Образы начинают таять, и вскоре комната становится безжизненной и пустой. От увиденной картины меня накрывает волна чувств и эмоций, которые слишком сильно ощутимы в окружающем пространстве. По моим щекам начинают стекать слезы, и я не могу произнести ни слова.
— В тот вечер я совершила самую большую ошибку, которую я могла совершить — шепот Стефани был ещё более болезненным, чем у ее более молодого фантома — Влад мне признался в любви и чувствах, желая получить от меня взаимность. Он пытался открыть мне свою душу, а я его отвергла. Лишь потеряв его я поняла, как я ошиблась и как он мне нужен.
— Почему ты отвергла Влада? Его слова, его поведение, все кричит о его невообразимых чувствах к тебе.
— Тогда я не верила, что такой парень мог полюбить обычную простушку из штата Мэн. В тот момент я даже не предполагала, кто он такой и что он для меня значит.
— Стефани, почему это тяжёлое воспоминание так ярко ощущается и твоя душа так ярко его воспроизводит?
— В этот вечер Влад впервые поцеловал меня. Он мечтал всеми силами доказать мне свою искреннюю любовь, а я по своей глупости не хотела верить ему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Стефани, могу я попросить тебя об одной вещи. Я не могу сделать подобное без твоего согласия.
— Конечно. Что ты хотел?
— Позволь Лив найти в тебе боль и ужас. Пусть она почувствует не только вашу любовь и ваши яркие эмоции друг к другу. Она должна почувствовать твою боль, причем довольно сильно и яростно. Ты позволишь ей это сделать?
— Стефани, не стоит этого делать. Это слишком тяжело и я считаю….
— Сделай это. Отыщи мое самое болезненное воспоминание и тот момент, когда я была на грани отчаянья. Когда боль была настолько невыносимой, что я не хотела жить. Сделай это.
— Ты уверена? Мне кажется, это слишком, даже для тебя.
От подобной перспективы меня одолел дикий ужас. Я не хотела причинять подруге боль и возвращать ее в столь тяжёлые моменты ее жизни. Как психотерапевт я понимала, что такие травмы слишком сильно расшатывают разум и на долгое время лишают возможности жить полной жизнью. Тем временем Стефани закрыла глаза и стала тяжело дышать. Я долго не решалась сделать то, о чем просил меня Норман. Искать подобные вещи я не хотела и боялась. Я не знала, что за воспоминание может вызвать у Стефани боль такого уровня. Мне даже не пришлось закрывать глаза и настраиваться на душу Стефани. Ее боль и ее отчаянье чувствовались слишком сильно. Меня стали накрывать все те же эмоции, что и саму Стефани. Мне хотелось все закончить и убежать как можно дальше отсюда, но я держалась. В один момент эта боль стала слишком невыносимой и я почувствовала откуда она исходила. Новая вспышка ослепила меня и в одно мгновение мы оказались в каком-то темном и заброшенном здании. Вокруг стояли неизвестные мне люди. Присмотревшись, я заметила, как горели их глаза и что это были далеко не люди. «Вампиры. Это настоящие вампиры! Я же их никогда не видела до этого момента». Я понимала, что это фантомы и реальной угрозы от них нет. Но меня все ровно одолевал страх перед этими существами. Осмотрев здание, я заметила бледную фигуру девушки-подростка, лежавшую тряпичной куклой на стуле. Около неё стояло двое мужчин. Джеймс был без одежды, но с накинутой повязкой на бёдрах. Его обнаженная фигура была довольно эффектной, что я видела впервые. Рядом с ним стоял профессор Вайт. Нет, это был не он. Это был настоящий кровожадный монстр и настоящий Влад Дракула. Фигура профессора была иной. Его глаза горели ярким красным огнём и они были налиты кровью. Тени под глазами были глубоки, а лицо было максимально острым. Его лицо было в крови, и по всем признакам эта кровь не принадлежала профессору. По его губам стекали алые подтеки, а острые зубы выступали из под его тонких губ. Его острые ногти на руках трогали тело девочки на стуле, а в его взгляде была боль и что-то ещё, чего я не могла понять. В этот момент я впервые увидела не профессора Вайта, а самого Влада Дракулу. Легенды не врали, говоря о нем, как о чудовище. В таком виде он был страшен и вызывал неимоверный ужас внутри. Тем временем фигура профессора взяла на руки другую девушку, чьё бессознательное тело лежало недалеко на полу. Девушка зашевелилась, а затем громко вскрикнула. От падения на пол ее спасли руки Джеймса, плотно отхватившие ее дрожащее тело. Девушка истошно закричала, пятясь назад подальше от фигуры профессора. Он резко изменился и стал похож сам на себя. Я медленным шагом подошла ближе ко всем участникам этой сцены, желая услышать происходящий между ними разговор.
— Теперь, ты наконец-то боишься меня — в тишине мрачного склада раздался тихий шепот профессора Вайта
— Не подходи — голос девушки дрожал и срывался — Ты не человек и даже отдалённо не можешь им быть. Ты чистая тьма и чудовище.
— Мне жаль, что ты все это увидела. Надеюсь, что ты когда-нибудь поймёшь, почему я это сделал.
— Я не собираюсь ни понимать тебя, ни видеть тебя. Я больше не хочу никогда знать тебя. Прошу тебя, уходи и уходи навсегда…
