окружающий мир стал другим. Гарри тяжело встал со скамейки, когда из дома выбежала Доли.
— Ты не видел Малышку? — запыхавшись, спросила она.
— Нет. А в чём дело?
— Она сидела в комнате. А потом исчезла. Я даже не заметила когда.
Гарри невольно обвёл взглядом вокруг в надежде увидеть дочь.
— Малыш, ты где? — громко позвал он и, обратившись к Доли, добавил, — ты поищи здесь, а я пройду за домами.
Они обшарили всю окружающую местность, но никаких следов Малышки не обнаружили. Через час её уже искали все свободные от работы. Доли женщины увели домой. Наступал вечер, и светильники стали потихоньку гаснуть. Тогда Марк, пройдя на энергоузел, потребовал, чтобы свет оставался ярким до окончания поисков. Через три часа были проверены все углы жилой зоны.
— Надо проверить реакторы и генераторы, — озабоченно произнёс Джон, стараясь не глядеть в глаза Гарри.
— Она не смогла бы туда пройти, — сказал кто-то в толпе.
— А где же она тогда? — сухо отрезал Рей.
— Я пойду в реактор, — безразлично подытожил Гарри.
— Я с тобой, — встал Рей.
— Нет, я один, — попробовал возразить Гарри, но Рей уже шёл одевать защитный костюм.
Гарри последовал за ним. Переодевались молча. Пока проверяли защитные костюмы, пришло сообщение от группы, обследовавшей генераторы. Они никого не обнаружили. Рей надел гарнитуру.
— Проверка связи, — сказал он в микрофон.
— Вас слышу, — прозвучал в наушниках голос дежурного оператора.
— И я слышу, — произнёс детский голос.
— Кто хулиганит? Не мешай работать, — завозмущался оператор.
— Да не шуми ты, — оборвал его Рей. — Малышка, Малышка ты где? Это дядя Рей.
— Я здесь.
Гарри быстро надел свою гарнитуру. Все кто был вокруг, словно по команде замолчали.
— Малышка, это я, папа, — дрожащим голосом сказал он. — Малышка, ты где?
— Она не в реакторе, — определил оператор. — Нет характерных помех.
— Папа, я на солнышке. Иди сюда, — радостно сообщил детский голос. — Смотри солнышко. Яркое, яркое.
И Малышка засмеялась. Ах, сколько радости и счастья было в её голосе. Гарри с Реем, а за ними ничего не понимающие люди бросились к обзорным экранам. Совсем недалеко от входа в купол сидела Малышка в детском скафандре, который применяли при переходе из челнока в купол в качестве дополнительных мер безопасности. Перед ней стояло детское ведёрко и пара куличиков из лунной пыли. Малышка весело смеялась и показывала на чёрное небо, на котором в окружении звёзд висела самая главная для человека звезда Солнце.
— Солнышко, папа, посмотри — солнышко!
Весёлый детский смех нёсся в эфире, всё дальше и дальше улетая в звёздные просторы.
ЭКСПЕРИМЕНТ
Двухпалубный экспериментальный корабль среднего радиуса действия с прозаическим названием СЭ-14 уже не оправдывал своё название экспериментального. Он был настолько стар, что кроме, как для пассивных наблюдений с околоземной орбиты, никуда не годился. Поэтому использовали его в учебных целях. В основном его фрахтовали университеты для своих выпускников с факультетов истории и геологии. Перед защитой диплома или в процессе написания диссертации иногда необходимо лишний раз изучить определённый ландшафт или ту или иную историческую эпоху, наблюдая непосредственно через оптические увеличители, тем более что на корабле имелась небольшая машина времени.
Небольшой экипаж в основном набирался из пенсионеров, которые хорошо знали корабли подобного класса и не хотели сидеть дома. Это были астронавты, всю жизнь проведшие в дальнем космосе. С Землёй их ничего не связывало, а здесь у них общие интересы, воспоминания. Иногда на корабль попадали практиканты. Среди однокурсников они пользовались искренним сочувствием. Считалось, что попасть сюда — это заранее испорченная карьера. Кто же из серьёзных капитанов потом возьмёт себе на борт человека, практиковавшегося на музейном экспонате.
Жану не повезло. Он вытянул несчастливый билет. Ему предстояло целых полгода ходить на СЭ-14. Капитан Джонсон, видя и понимая огорчение парня, ставил его на вахту первым пилотом, доверяя управление кораблём. Но даже здесь корабль отличался от кораблей современного класса, где давно уже применялось интеллектуальное управление. СЭ-14 управлялся по старинке вручную.
День был похож на остальные, как близнец. Жан сидел в пилотском кресле. Он только что открыл шлюзы. СЭ-14 принимал на борт с пристыковавшегося челнока студентов. Теперь его ожидали часа полтора полного безделья.
— Кэп, разрешите проверить шлюзы? — сказал Жан, повернувшись к Джонсону.
— Иди, сынок. У тебя час времени, — отпустил тот, с нежностью глядя ему в след.
Жан всегда выходил к шлюзам для проверки, хоть истинной целью было желание увидеть новые лица. Послушать, как студенты шумной толпой буквально вваливаются на нижнюю палубу. Ему этого не хватало, но в разговоры никогда не вступал. Наоборот, всегда сохранял невозмутимый вид, и студенты часто считали его «сухарём». Если бы они узнали, что Жану больших трудов стоит сохранять своё равнодушие, то очень бы удивились. Вот и в этот раз он, как всегда, стоял и наблюдал за посадкой. Юноши и девушки кто парами, кто группами, шумно разговаривая и смеясь, проходили через шлюз и, направляемые индивидуальными идентификаторами, расходились по своим каютам. Вдруг в одной группе Жан заметил знакомое лицо. Их глаза встретились, и из толпы студентов вышла Мари. Она медленно подошла и, с удивлением глядя на него, спросила:
— Жан! Ты?
— Я тоже рад тебя видеть, — смущаясь, ответил он.
— Ты здесь? Никогда бы не подумала, — продолжала Мари. — А как же дальний космос?
Жан, став вдруг серьёзным, неловко промолчал, но потом, показав на её друзей, сухо отрезал девушке:
— Тебя ждут. И мне тоже пора.
Мари оглянулась на друзей, которые с нескрываемым любопытством смотрели на них. Потом обиженно посмотрела на Жана и, бросив ему:
— Пока, — резко повернулась и пошла в свою каюту.
Жан огорчённо побрёл в рубку. В любое другое время он от счастья бы летал при встрече с Мари. Но сейчас, на СЭ-14 он стыдился за себя. Они только начали встречаться, когда он решил поступать в космическую академию. Академия находилась обособленно, и курсанты не могли встречаться ни с кем. В таких условиях продолжение романтических отношений невозможно. Редкие сеансы видеосвязи не могли поддержать неокрепшие чувства. Мари просила его отказаться от своих планов, но Жан поступил в академию, и тогда они расстались.
— Что-то ты рано, сынок, — поинтересовался Джонсон, когда Жан вошёл в рубку.
— У шлюзов всё в порядке, кэп, — доложил он.
— Хорошо. Давай команду на отстыковку и, как «челнок» уйдёт, прогрей двигатели, — скомандовал Джонсон и добавил, — а я пока кофейку глотну. Том, ты кофе будешь?
Старый штурман, оторвавшись от книги, недовольно пробурчал:
— Что за идиотский вопрос? Естественно если есть кофе, то я буду, а если нет
