белым брюхом. Длинный во всём – носяра с полтуловища, туловище, которое при желании можно завязать узлом, гибкий хвост такой же длины нервно хлещет из стороны в сторону, извивается змейкой. И язык.
Безумно длинный язык.
Маленькая я когда-то скручивала его в рулончик, заклинивая в пасти, и хвасталась няне Тин: «Лянь, как он мозет». Это был её подарок. Любимая игрушка. Я вернула её няне, когда та умерла. Моё детство этим закончилось, и в игрушки я больше не играла.
Откуда здесь взялся этот зверь из детства?
Корвин тем временем плавно опустил одну руку, но второй так сжал горло несчастного енота, что глаза на острой морде выпучились, и стало видно, что красные у него только радужки, а сами яблоки глаз обычные белые, с тонкой сеткой жилок.
Кстати… их только два?
И куда делись рога?
– Эй, ты что делаешь?! – увлечённая разглядыванием пойманного чуда, я чуть не пропустила момент, когда Кор замахнулся для удара.
Замахнулся рукой с кинжалом.
Явно непростым – в свете магического огня блеснули вырезанные на лезвии символы. От шока, не иначе, я даже сумела перехватить управление чужими мышцами, остановив кинжал. А рука, сжатая на горле енота, хоть и не разжималась вроде, но он стал вдруг каким-то размытым и струйкой дыма выскользнул из пальцев. Те тут же стиснулись в кулак, но поймали лишь воздух. Даже прижатый ногой язык исчез, и только обрывки нитей-вибрисс свисали с тела Корвина, легонько трепеща, то тут, то там.
– Это ты что творишь?! – возмутился дракон, мельком оглядев себя и бросаясь к дыре в стене, из которой не так давно отсвечивало красным.
– Ты хотел его убить! – обличительный тон мне удался, несмотря на лёгкое смущение. Из-за меня сбежал очень опасный алчный дух. Якобы, очень опасный, но Крылатые – свидетели! – он совсем не похож на жуткую тварь, глядевшую на меня с иллюстраций в Энциклопедии монстров.
– Зарраза, Незабудка, упустить такой шанс уничтожить кошмар этого города, – ругался Корвин, шаря в дыре-норе сбежавшего дурманхана. – Мне же почти удалось, а ты… а теперь он на страсть больше не купится.
Что-что? Не купится на страсть? – будь здесь моё тело, я бы точно его укусила.
То есть вот эти все уси-пуси, хочу-все-твои-губы-и-прочие-потроха – были просто, чтобы поймать несчастного монстра? Ах, ты мерсский драконище!
Мерсский драконище моим мыслям не внял, продолжая яриться:
– Он теперь вообще ко мне вряд ли сунется, слишком хитрая бестия. А избавиться от него нужно обязательно!
– А ты страшный человек, дракон, – в чужом голосе моё негодование звучало странно, но читалось легко.
– Эта тварь заслуживает смерти, – упрямо буркнул Корвин в ответ, ощупывая очередную выемку в стене норы.
Но как он не понимает?!
Я снова вспомнила жалкий вид придушенного енота. Будь у Корвина сердце – кровью облилось бы. Постаравшись взять себя в руки, я как можно мягче проговорила:
– Кошмар, достойный смерти – вот это голодное, одинокое и несчастное существо? Кор, это какая-то ошибка…
Но вместо успокоить дракона, я его только сильнее раздраконила.
– Ошибка?! – яростно прошипел он. – Да если бы это несчастное и голодное успело… я тебя… – он два раза запнулся и нервно дёрнул щекой, а я…
Да я просто взбесилась!
– Что?! Что – ты меня? Не отпустишь?! Или, может, убьёшь? Второе – запросто вообще! Достаточно не посылать за мной спасателей, и я за час-другой сама дойду! Правда, ты сам застрял тут, и если бы не я…
– Да если бы не ты, между прочим, я бы вообще не попал в его сети!
– Да неужели?! Какая потрясающая наглость!
– Заррх, дай мне сил! – выдохнул Корвин, сжимая кулаки и резко поднимаясь на ноги. Внизу захрустело.
– Бедный маленький зайч-чик, – с ядовитым сочувствием протянула я.
– И тер-р-рпения! – рявкнул «зайчик» так, что где-то песок посыпался.
– И мужества попросить ещё не забудь! И вообще - не рычи на меня!
Я – или мы? – недовольно нахмурилась, поджав губы. Корвин медленно, борясь со злостью, выдохнул:
– Вот только прошу, не надо истерик. Не выношу.
У-у, драконище!
– Да ты вообще обалдел?! Да я спокойна, как зимнее озеро!
– Угу, и так же холодна, – буркнул невозможный драконище и вернулся к нервному осмотру помещения, чем-то похрустывая при каждом шаге.
А ещё он начал злобно сопеть.
Ладно, ладно. Сопела я сама. Пыхтела прогревающимся перед взлётом эршипом. Что драконищу конечно же не понравилось.
– Послушай, Сандрра…
– Не называй меня Сандррра! – я, между прочим, тоже умею рычать. С горлом дракона в моём распоряжении – это вообще раз плюнуть.
– Почему? Это же твоё имя, – кажется, он удивился.
– Это не имя! Это какая-то кличка… драконья!
– Нет, ну ты вообще ошалела? Кличка – драконья? Драконов с собаками равняешь?
– А, можно подумать, собаки хуже! Я собак, кстати, люблю. Куда больше чем всяких дрраконов!
Корвин зарычал так, что стены затряслись. А я по-настоящему испугалась. Не его – а того, что своды норы обрушатся и похоронят нас под миллионами тон бетона, металла и скальной породы. И мне-то ничего. Я – если и умру, – то не здесь, а вот Корвин…
От ужаса я затаилась и умолкла, чтобы не злить ещё сильнее невыносимого дракона, за которого боялась больше, чем за себя.
Корвин же, тоже сбавив тон, заговорил – быстро-быстро, видно, чтобы я не успела вставить «истеричное» замечание:
– Твоё «несчастное и голодное», чтобы ты понимала, – опасный монстр. Не знаю, в чём видела ты это «несчастное существо», но я в руках держал чёрно-красного паука размером с волка, который почти опутал меня паутиной и собирался выпить досуха. Понятия не имею, каков он на самом деле, – конёк дурманхана – иллюзии. Очень реалистичные кошмарные иллюзии. Пока я был под его влиянием, я успел подохнуть бессчётное количество раз и способов. Мне долго удавалось держаться от него на расстоянии, но когда я… а, неважно! – Корвин с досадой махнул рукой. – Я всё же оказался здесь, в его логове, в месте, где он особенно силён. В месте, где…
Дракон вздохнул, словно набирая воздух для дальнейшей речи, а потом присел. Внизу снова что-то затрещало и зашуршало.
– Смотри сама.
Огонёк спустился с ним и осветил пол «норы».
Пол, усыпанный костями. Множеством человеческих костей. Россыпью и
