Кикимор поставил раскладушку для Ральфа в комнате Джеймса, его чемодан стоял здесь же, а на каждой подушке лежала перевязанная ленточкой шишка, по-видимому, соответствующая представлениям Кикимера о рождественской мяте.
— Когда-то здесь была комната крестного моего отца, — полусонно сказал Джеймс, пока они устраивались.
— Круто, — пробормотал Ральф. — Он был хорошим парнем? Или психом, как та старая ведьма на портрете? — Одним из самых лучших парней, как утверждает отец. Мы расскажем тебе о нем когда-нибудь. Он находился в розыске за убийство более десяти лет.
Наступила минутная тишина, а затем голос Ральфа произнес в темноте:
— Вы, волшебники, можете чертовски озадачить, ты знаешь об этом?
Джеймс улыбнулся. Минуту спустя они оба уже спали.
Глава 11. Три реликвии
После первого волнительного путешествия и прибытия рождественские приготовления на Площади Гриммо стали довольно нудными. Джеймс представил всем Ральфа, который довольно быстро стал частью толпы из друзей и семьи, которая переполнила дом. В среду перед Рождеством, Дядя Рон и Тетя Гермиона прибыли вместе со своими детьми — Хьюго и Роуз. Вскоре ко всем присоединились Дядя Билл с Тетей Флер, родители Мари-Виктуар. Джеймс очень любил их всех, и даже при том, что дом был переполнен до отказа, мальчик волновался насчет того, что они останутся на все каникулы.
— На самом деле, даже хорошо, что ма и па в этом году остались у Чарли, — прокомментировал Рон, затаскивая багаж (свой и Гермионы) по лестнице на третий этаж в предназначенную для них спальню. — Это место кажется уменьшилось с тех пор, как мы были детьми.
— Это потому, что мы выросли, Рон, — пожурила его Гермиона, ласково ткнув локтем в область желудка. — У тебя нет причин для нытья и жалоб.
— Я не жалуюсь. Ведь если бы Перси был здесь, нас бы подселили к Кикимеру.
Джеймс и Ральф, как и прочие братья и сестры, Джеймса, родные и двоюродные, проводили дни играя в волшебные шахматы у камина с дядей Роном, бродя по окрестностям или совершая последние рождественские покупки с Джинни или тетей Гермионой. Флер и Билл воспользовались помощью Джеймса и Ральфа, чтобы срубить и привезти Рождественскую елку, которая выглядела просто очаровательной, будучи снаружи, но, занесенная в дом, заняла не менее двух третей от главного зала.
— Немного стыдно делать это, честно говоря, — признал Билл, все-таки направляя волшебную палочку на дерево.
— Редукто!
Дерево сжалось втрое, но ухитрилось сохранить свою густоту, так что в конце концов стало больше похоже на рождественский куст, чем на дерево. Ральф, Джеймс, Роуз и Виктуар потратили последние дни накануне Рождественского сочельника нанизывая на нитки воздушную кукурузу, украшая дерево и упаковывая подарки. В тот вечер Гермиона собрала всю семью, желая, чтобы они отправились петь рождественские гимны все вместе. Тем не менее ни Рон ни Гарри не проявили особой радости по поводу этой затеи.
— Дай нам передохнуть, Гермиона, — сказал Гарри, опускаясь в уютное кресло у камина. — Мы весь день на ногах.
— Да, — воодушевленно поддержал Рон, — это только начало праздников. Можем мы присесть ненадолго?
— Рональд Уизли, ты возьмешь свой зад и запихнешь его в пальто и шляпу, — ответила Гермиона, бросая вещи Рона ему на колени. — Мы собираемся всей семьей раз в году, если повезет, и я не позволю тебе просидеть весь вечер бездельничая только потому, что ты дома. Кроме того, — добавила она немного жестче, — по пути сюда ты говорил, что рождественские гимны — это весело.
— Это было до того, как я узнал, что ты серьезно, — пробормотал Рон, вставая и натягивая пальто.
— Ты тоже, — улыбнулась Джинни, хватая Гарри за руку и вытаскивая его из кресла. — Ты сможешь бездельничать все рождественские дни, если захочешь, но сегодня мы идем веселиться, нравится тебе это или нет.
Гарри тяжело вздохнул, но позволил Джинни надеть на него пальто. Она игриво ткнула его в живот, а он улыбнулся, беря свой шарф. К очевидному огорчению Рона и Гарри, Билл избежал похода, пообещав, приложив руку к груди, повеситься в прихожей. Флер, одетая так же блистательно, как и ее дочь, с обожанием улыбнулась ему. Когда они подходили к двери, Джеймс услышал, как дядя Рон шепнул его отцу:
— Клянусь, он ведет себя так не столько назло нам, сколько для того, чтобы произвести на нее впечатление.
Ночь получилась такой замечательной и рождественской, что Джеймс задумался, не наколдовали ли ее мама и тетя Гермиона? Крупные хлопья снега начали бесшумно падать, приглушая далекие городские звуки и покрывая грязные стены и тротуар сверкающей белизной. Гермиона раздала листы с текстом гимнов, а затем расставила всех так, чтобы самые юные оказались впереди, а взрослые и высокие — сзади.
— Если бы мама была поблизости, — сказал Рон Гарри, понизив голос. — Я бы поклялся, что Гермиона подражает ей.
После пробного пения Гермиона рассердилась на Теда, который во время пения выдавал различные вариации от лирических до басовых, особенно восхищавших Альбуса и Хьюго. Наконец, удовлетворившись, она повела труппу по улицам окружавшим площадь Гриммо, звоня в двери и собственно распевая гимны. Большинство магглов, которые открывали двери, стояли и слушали с чем-то вроде натянутого удовольствия на лицах. Один раз старик с большим слуховым аппаратом проорал им, что он не поддерживает никаких благотворительных организаций за исключением Дома Гортензии для Одичавших Кошек и захлопнул дверь.
— В таком случае МакГонагалл должна ему рождественскую открытку, — сказал Тед, едва стих стук.
Джеймс махнул Ральфу рукой прежде, чем тот успел спросить.
— Анимаг. Позже объясню.
Рождественское утро началось с ослепительного сияния, солнце превратило покрытые изморозью окна в ослепляющие картины. Ральф и Джеймс встретили Альбуса и Роуз, когда те спускались на завтрак.
— Это бесполезно, — сказала Роуз скорбно. — Мама поклялась, что применит Круцио к любому, кто попытается открыть подарки до завтрака.
Джеймс моргнул.
— Тетя Гермиона так сказала?
— Ну, — ответил Альбус, — не так многословно, но она действительно в гневе с тех пор, как застала нас за попыткой посмотреть на подарки с помощью просвечивающих очков дяди Джорджа, чтобы узнать что в них. Она набросилась на него как дементор. Это было жутко!
— Дядя Джордж здесь? — спросил Джеймс, сбегая вниз по лестнице и направляясь к кухне. — Великолепно!
— Да, но он привез Кэти Белл с собой, — сказал Альбус, произнося имя самым старательно-ворчливым своим голосом. Альбус не одобрял Кэти Белл, как он не одобрял любого, кто мог угрожать изменить проказливую холостяцкую жизнь Джорджа Уизли.
Завернув за угол в старую кухню, Джеймс и Ральф услышали голос Джорджа, говорящий:
— Это такой сорт рекламы, который позволит «Тройному В» вырасти до двух точек и стать ведущим магазином шуток в мире волшебства, понимаете. Вы не сможете остановить первокласный шедевр во время радиовещания, как случилось на дебатах. Это все очень зрелищно.
Кети Белл, привлекательная женщина с длинными каштановыми волосами, размешивала чай.
— Вы бы слышали, как Майрон Мадригал описывал его по радио, — сказала она, подавляя улыбку.
Тед нахмурился, но его любопытство взяло над ним верх.
— Что он сказал?
— Он назвал это «ребяческой показухой с монументально плохим вкусом», — гордо заявил Джордж, поднимая стакан с соком для тоста.
— Это прекрасно! — ухмыльнулся Тед, чокаясь своим стаканом со стаканом Джорджа.
— Джеймс, рад тебя видеть! — сказал Джордж, ставя сок на стол и похлопывая по стулу рядом с собой. — Садись и рассказывай, как обходится с тобой старая альма матер.
— Замечательно, — ответил Джеймс, садясь и беря кусок тоста. — Джордж, это мой друг Ральф.
— О, мы все о тебе знаем, верно? — сказал Джордж, склоняясь к Ральфу и постукивая его по носу. — Наш человек на другой стороне, э? Просочился в грязное брюхо Слизеринской военной машины. Шпионит и саботажит направо и налево, без сомнений.
Ральф покосился на Теда.
— Я ничего не говорил, — официально заявил Тед. — Я случайно упомянул при нем, что ты был в команде Б, на обратном пути, когда мы приводили в порядок пакет с нашим маленьким сюрпризом. Все остальное он выяснил самостоятельно, когда узнал, что вы здесь.
Ральф скривился.
— Ну, это не совсем так, вы же знаете. Я просто ребенок.
— Никогда не недооценивай того, что может сделать ребенок, Ральф, — серьезно сказал Джордж.
— Верно, — кивнула Кэти, — Джордж и его брат Фред устроили лучшее разрушение в классе за всю историю Хогвартса в самом центре правления Амбридж Ужасной.
— Как я и сказал, все это просто представление, — сказал Джордж.
