– А как ты? Тебе удалось поспать?
– Если это можно назвать сном…– Джайлс криво улыбнулся.– По-моему, Люси не очень нравится ее кроватка. Скажи, она вела себя так каждую ночь?
– Почти каждую,– призналась Мэгги, немного помолчав.
– Не понимаю, почему ты ничего мне не сказала.– Джайлс пожал плечами, потом пригладил взъерошенные волосы на затылке.– Мы могли бы нанять няню, на худой конец моя мама могла бы помочь…
– Я знаю.– Мэгги закусила губу и посмотрела за окно, на голубое безоблачное небо.– Наверное, это просто самолюбие. Я не могла признаться, как мне трудно, ведь ты думал, что я прекрасно справляюсь со своими материнскими обязанностями. Ты гордился Люси и мной, и мне не хотелось тебя разочаровывать. Если бы я рассказала тебе, какой это на самом деле кошмар…
– Тогда, может быть, черт с ним, с ребенком? Давай отдадим его обратно,– пошутил Джайлс, и Мэгги засмеялась.
– Спасибо, что дал мне отдохнуть,– сказала она.
– Только не благодари меня, пожалуйста! – воскликнул Джайлс.– Ведь это и моя дочь тоже, и я имею полное право проклинать ее на чем свет стоит, когда она будит меня в три часа утра.
– Этот дурацкий ребенок! – сказала Мэгги, улыбаясь Люси.
– Этот дурацкий ребенок,– повторил Джайлс.– И его глупенькая мама…– Он покачал головой.– Это же надо: наврать патронажной сестре, будто Люси спит, как сурок! Ведь за это тебя могли посадить в тюрьму!
– Вот бы я выспалась! – пошутила Мэгги.– К тому же это не была ложь в полном смысле слова. Я хочу сказать – не корыстная ложь.
– Просто хорошее паблисити,– кивнул Джайлс.
– Точно.– Мэгги иронически улыбнулась.– «Как заявила в интервью нашему корреспонденту миссис Дрейкфорд, недавно признанная Лучшей Матерью Года, нет ничего легче, чем растить ребенка. Она подтвердила, что мисс Люси – сущий ангел, с которым никогда не возникает проблем»…– Мэгги посмотрела на дочь, которая сосредоточенно сосала, потом перевела взгляд на Джайлса.– Мне казалось, все ждут, что я стану такой, как твоя мать, и изо всех сил пыталась этим ожиданиям соответствовать. Но сейчас я понимаю – у нас с ней нет ничего общего.
– Моя мама – настоящий генерал в юбке, ей бы армией командовать,– сказал Джайлс и, комично выпучив глаза, взял под козырек: – «Есть, сэр! Так точно, сэр! Будет исполнено, сэр!» На днях она провела со мной подробный инструктаж по поводу моих обязанностей мужа и отца. Ты не поверишь, но в ее списке было тысяч десять пунктов, не меньше! Знаешь, когда мы разговаривали, я снова почувствовал себя десятилетним мальчишкой, которого нашлепают, если он порвет штанишки или испачкает курточку. И не имеет значения, что на этот раз речь шла о вещах более серьезных и о том, что я давно вырос.
Мама почти открытым текстом сказала, что выпорет меня, если я буду пренебрегать своими отцовскими обязанностями. Она умеет нагнать страху, если захочет!
– Понятно,– усмехнулась Мэгги.– В данном случае я не имею ничего против.
– Ага! – Джайлс принял глубокомысленный вид.– Кажется, тут зреет заговор! Ну что ж, я вынужден уступить грубой силе. Не угодно ли мадам завтрак в постель?
– Мадам очень угодно завтрак в постель! – рассмеялась Мэгги.
– А как насчет юной мадемуазель? Забрать ее или оставить?
– Мадемуазель можете оставить,– ответила Мэгги и осторожно погладила Люси по голове.– Мне кажется, она еще не наелась.
Когда Джайлс ушел, Мэгги снова удобно откинулась на подушки и стала смотреть в окно на сад и зеленеющие поля. Издалека не видно было ни ухабов, ни луж, оставшихся после недавнего дождя, ни зарослей ежевики и шиповника. Яркое солнце светило с небес, над полями повевал теплый ветерок, шевеливший первые листочки, а в живой изгороди шныряла шустрая пеночка. Картина была почти идиллическая, и Мэгги припомнила – что-то в этом роде она воображала, когда думала о том, как подруги приедут к ней на пикник.
– А ты что скажешь? – негромко спросила она у Люси.– Тебе нравится тихая, уединенная сельская жизнь? Тебе нравятся овечки и коровки,– («И навоз»,– добавила она мысленно),– или ты предпочитаешь блестящие авто и шикарные магазины? Выбирай.
Несколько мгновений Люси внимательно смотрела на нее. Потом широко зевнула.
– Совершенно с тобой согласна,– кивнула Мэгги.– Здесь, пожалуй, можно спятить со скуки. Да здравствует Лондон, и нечего тут гадать!
– Вуаля!
В дверях снова появился Джайлс. В руках он держал поднос, на котором стояли стакан апельсинового сока, кофейник с горячим кофе, блюдо еще теплых круассанов и банка абрикосового джема «Бон маман». Несколько секунд Джайлс смотрел на Мэгги, потом поставил поднос на журнальный столик рядом с кроватью.
– Ты прекрасна,– сказал он серьезно.
– Ты считаешь?
Мэгги вдруг почувствовала, что краснеет.
– Да.– Джайлс взял у нее Люси и осторожно положил на ковер. Сам он опустился на кровать рядом с Мэгги и погладил ее сначала по голове, потом по плечам и, наконец, по груди.– Как тебе кажется,– спросил он, тоже краснея, как школьник,– найдется в этой постели местечко и для меня?
Мэгги смотрела на него и чувствовала, как отдохнувшее тело отзывается на его прикосновения.
– Не исключено,– задумчиво ответила она и улыбнулась.
Джайлс наклонился и поцеловал ее. Мэгги блаженно зажмурилась и обвила руками его плечи, целиком отдавшись наслаждению. Когда его губы нашли мочку ее уха, она даже негромко застонала от удовольствия.
– Мы могли бы завести еще и мальчика,– шепнул Джайлс.– Это было бы мило, не правда ли?
– Что-о? – Мэгги оцепенела от ужаса.– Никогда! Ни за что!
– Я пошутил,– быстро сказал Джайлс.– Это просто шутка, понимаешь?
Мэгги слегка отстранилась, чтобы поглядеть ему в глаза.
– Ну уж нет! – возразила она, чувствуя, как колотится в груди сердце.– Не нужно мне таких шуток. Это… это даже не смешно! Это… Это…– Она вдруг хихикнула.– Какой ты испорченный, гадкий… Развратник, вот ты кто!
– Я знаю,– кивнул Джайлс и уткнулся носом в ее теплую шею.– Но ведь это не такой уж большой недостаток, правда?
Автомобиль Эда был очень красивого темно-синего цвета, да к тому же с откидным верхом. Когда мягкая крыша салона вдруг поползла назад, Кэндис даже ахнула от испуга и восхищения.
– Я и не знала, что у тебя такая шикарная машина! – проговорила она.– А какая это марка?
– БМВ,– ответил Эд.
– Ух ты! А почему я никогда ее не видела?
– Я не так уж много езжу. Кэндис слегка нахмурилась.
– Тогда зачем тебе такая шикарная тачка, если ты никуда не ездишь?
– Да хватит тебе, Кэн! – Эд обезоруживающе улыбнулся.– У девочек свои игрушки, у мальчиков – свои.
Кэндис невольно рассмеялась и села на переднее сиденье, сразу почувствовав себя красивой, привлекательной, интересной. Эд тронул машину, и волосы Кэндис заплескались по ветру, а теплый воздух принялся ласкать щеки, на которых еще сохранились кое-где красные пятна и припухлости. Солнце сверкало на блестящих хромированных деталях кузова, и настроение у Кэндис разом поднялось пунктов на десять.
Когда они остановились на красный сигнал светофора, Кэндис заметила молодую женщину примерно своего возраста, которая не спеша переходила улицу. На лице ее играла улыбка, она была хорошо одета и, похоже, возвращалась с обеда в офис – к любимой, хорошо оплачиваемой работе, к коллегам и благосклонному начальству, к безопасному, гарантированному будущему. Глядя на нее, Кэндис подумала, что только сегодня утром она была такой же, как эта девушка,– счастливой, всем довольной, доверчивой, глуповатой, не подозревающей, что ждет ее в ближайшие часы. А потом все изменилось, и она потеряла все, что было ей так дорого, что она привыкла считать своим. Даже в самом кошмарном сне Кэндис не могло привидеться, что кто-то отнимет у нее работу в редакции.
– Наверное, теперь я уже никогда не буду прежней,– вздохнув, сказала она Эду, хотя на самом деле ей очень не хотелось так думать.
Эд повернулся и посмотрел на нее неожиданно серьезно.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он.
– Никогда больше не буду никому доверять! – выпалила Кэндис.– Я вела себя как глупая, легковерная дурочка.
– А разве бывают умные дурочки? – удивился Эд.– И это говорит журналист с именем! Ах, Кэндис, Кэндис…
– Я хотела сказать…– Кэндис положила локоть на дверцу и тряхнула головой.– В общем, не придирайся к словам. Для меня это была самая настоящая катастрофа, крушение всего, во что я…
– Не надо,– попросил Эд, и Кэндис повернулась к нему.
– Что – не надо? Не надо жалеть себя – ты это хочешь сказать?
Эд пожал плечами:
– Не надо себя терзать. Ты буквально раздираешь себя на кусочки, а зря. То, что ты сделала для Хизер, было по-настоящему благородно и… щедро. И если бы Хизер оказалась другим человеком, все могло кончиться иначе.
– Пожалуй,– согласилась Кэндис после небольшой паузы.
