Губы Тайлера тронула улыбка. Освещение в комнате было неважным, но от него не укрылся гневный румянец, выступивший на ее лице. Он понял, что задел больную струну, и это ему понравилось. Особенно учитывая, что она порой весьма ловко проделывала это с ним самим. И потом эта словесная перепалка отвлекала его внимание от Эви как от женщины.
— А я постоянно подглядываю за женщинами. Мне становится хорошо на душе, когда я чувствую, что знаю о леди больше, чем она обо мне. Так ты расскажешь мне наконец о своих успехах в рисовании или, может быть, мне стоит докопаться до всего самому?
— Нечего рассказывать, рисую и все, — сурово проговорила Эви и с шумом положила на стол ложку, которую до этого полировала полотенцем поистине с остервенением. — Почему бы вам не сходить помыть руки, пока Мануэль и Хосе не вернулись?
Тайлер покорно поднялся из-за стола, но не смог уйти просто так. Задержавшись у Эви за спиной, он быстро обнял ее за талию и поцеловал в шею. Он почувствовал, как она вся напружинилась под его руками, но в присутствии Дэниела он не мог себе позволить большего. Усмехнувшись, он легонько дернул ее за локон.
— Слушаюсь, мэм. Иду, мэм. А вы покажете мне свои картины, мэм?
— Я их больше никому и никогда не покажу! — тут же ответила Эви, бросив горящий взгляд в сторону Дэниела. — Никому!
Дэниел глянул поверх очков на дверь, ведущую в спальню Эви, которая в эту минуту как раз открылась.
— Никогда не загадывай наперед, сестрица.
На пороге стояла Мария, держа обеими своими пухлыми ручонками какую-то доску, которая была едва ли не больше ее самой. Широко улыбаясь, она втащила ее в комнату и безапелляционно заявила:
— Мое!
Присвистнув, Тайлер забрал ее у малышки и, прежде чем Эви успела помешать ему, повернул к свету. Это был подрамник с натянутым холстом. Он оказался настолько легким, что Тайлер от неожиданности едва не потерял равновесие, схватив его.
— Тайлер Монтейн, немедленно верните! В противном случае я перестану с вами разговаривать!
— Правда?
Он узнал черноглазого мальчишку, изображенного на переднем плане картины. Силуэт на заднем плане был лишь едва обозначен, но Тайлеру показалось, что это он. Слишком уж знакомой была поза: руки, засунутые в карманы брюк, отведенные назад плечи… Ребенок на картине как будто что-то предлагал ему, но этот предмет был еще недорисован.
Тайлеру вдруг стало неловко.
В эту минуту Кармен загнала в дом нагулявшихся Мануэля и Хосе. Тайлер продолжал внимательно рассматривать полотно, но Эви вынуждена была отвлечься на ребят. Она послала их помыть руки и причесаться перед едой.
Тайлер тем временем молча передал картину Дэниелу, нагнувшись, подхватил на руки Марию и посадил на высокую табуретку, очевидно, специально предназначенную для нее. Мануэль и Хосе галдели без остановки, так что никто не заметил его замешательства.
Тайлер исподволь наблюдал за суетившейся вокруг стола Эви, а та следила, чтобы всем всего хватило, она опекала и Дэниела, который ел в своем углу. Его жена была не только красавицей и непревзойденной лгуньей, не только хозяйкой, которая без труда справлялась сразу с четырьмя детьми и с упрямым братцем в придачу. Оказывается, Эви обладала еще одним дарованием, о котором Тайлер и не подозревал.
«Интересно, сколько еще открытий я сделаю в отношении Эви Пейтон, прежде чем она накинет мне петлю на шею и придушит хорошенько?»
Глава 22
— Благодарю за чудесный ужин, миссис Пейтон, но я спешу в «Красный глаз», меня ждет игра, — проговорил Тайлер, отодвигая стул и поднимаясь из-за стола.
Затаив дыхание, он бросил на Эви настороженный взгляд. Она передавала Кармен посуду, а девочка ее мыла. Интересно, как она отреагирует на то, что он обратился к ней по ее прежней фамилии? Насколько ему было известно, она никому не рассказывала об их венчании. Да и кольца у нее на руке Тайлер, к своему большому удивлению, не заметил.
Эви бросила на него хмурый взгляд, но он не понял причину ее недовольства. То ли ей не понравилось, что он уходит, то ли что он назвал ее миссис Пейтон.
— Конечно, конечно, мистер Монтейн. Идите играйте Желаю вам приятно провести время. Даст Бог, еще свидимся.
Ей даже не потребовалось обрамлять свои слова насмешливым тоном — они и без того били в самую десятку. Тайлер потянулся за своей шляпой. Она прекрасно знала, что карточной игрой он зарабатывает себе на жизнь. Так что приятное времяпрепровождение было тут решительно ни при чем, черт возьми! А последняя фраза вообще заслуживала суровой кары. Но не при детях, разумеется. Тайлер чувствовал, что назрела необходимость в серьезном и обстоятельном разговоре с миссис Эви Пейтон по душам, но сейчас было не время. С некоторых пор у него появились весьма веские причины для преумножения счета, который был оформлен на его имя в банке Натчеза, а, стоя здесь и препираясь с этой женщиной — причем Тайлер до сих пор не знал, может ли он называть ее своей женой, — он только терял время.
— Мне нужно будет поговорить с тобой, как только представится случай. Наедине, — буркнул он.
— Само собой, сэр, хотя вы сами видите, что вряд ли этот случай представится скоро. Но мы всегда рады видеть вас за ужином.
Эви сняла со стола камчатную скатерть и стала вытряхивать ее на пороге, демонстративно повернувшись к Тайлеру спиной и чувствуя, что он прожигает ее своим взглядом насквозь.
Тайлер в последний раз бросил в ее сторону хмурый взгляд, попрощался с Дэниелом и улыбнулся Кармен. Девочка едва не растаяла от этой улыбки.
Прошло несколько часов. Тайлер успел за это время заработать несколько сотен долларов и выпить несколько стаканчиков виски И вот, сидя за столом и с удовлетворением изучая выпавшие ему удачные карты, он вдруг поймал боковым зрением одну из салунных девчонок, которая спустилась по лестнице в розовом платье, которое было ему до боли знакомо. Рука его повисла в воздухе. Вместо того чтобы увеличить предварительную ставку, он открыл карты и, не спуская глаз с девчонки, сгреб гарантированный выигрыш Где-то глубоко внутри него закипало бешенство. То самое бешенство, которое, как Тайлер надеялся, он навечно похоронил в себе. Но надежда умерла в тот самый момент, когда он повстречал Эви Пейтон, хотя Тайлер и не сразу это понял.
«С какой стати я должен поддаваться ей? Мне слишком большим трудом далось это спокойное, бесстрастное отношение к жизни. Мне удобно, когда нечего терять. У меня нет причин лезть в драку, злиться. Весь мир у меня под ногами. Я никуда не пойду. Буду сидеть и играть дальше».
Но Тайлер поднялся из-за стола, будто заговоренный, и молча направился к той девчонке в розовом платье.
