Если бы мы признали совершенную недосягаемость для нас причины действия1539 человека, мы бы признали, что действие это не имело причины,1540 то есть имело причиною силу, действовавшую извне, то есть отрицали бы свободу.1541
Итак,1542 для того, чтобы получить полное понятие необходимости, мы должны допустить бесконечное количество условий, бесконечно великий период времени и бесконечный ряд причин.1543
Для того, чтобы получить полное понятие свободы,1544 человек должен быть один вне времени и вне зависимости от причин.1545
В первом случае необходимо, отрешившись от сознания,1546 рассматривать явления только по отношению к законам разума.1547
И действительно, разум имеет только эти три основные закона: бесконечного пространства, бесконечного времени и бесконечного ряда причин.
Во втором случае необходимо, отрешившись от законов разума, рассматривать явления только по отношению к сознанию.
И, действительно, сознание говорит:1548
Я один и всё, что существует, есть только я, следовательно включаю пространство. Я вне времени, ибо я сознаю бегущее время и меряю его тем, неподлежащим времени моментом настоящего, в котором одном я живу и сознаю себя.1549 Так как я существую, только один я, то я один и есмь причина всего существующего.
* № 325 (рук. № 101. Эпилог, ч. 2, гл. X).
<И это откровение сознания неопровержимо до тех пор, пока оно сознание, но как только оно переходит в область разума, оно является уже в пространстве, во времени и в причине.1550 Но как скоро из области сознания я перехожу в область рассуждения, я вижу, что я, как и всё существующее: 1) занимаю одно определяемое всем остальным место в мире, 2) что в каждый момент прошедшего свобода моя закована временем, и 3) что всякое действие мое имело причину.1551
Сознавая себя, я свободен, представляя себя, я подлежу законам.
Для того, чтобы понятие необходимости было полным, должно допустить бесконечно великое число условий пространства, времени и причин и допущение таковых условий1552 — противоречие Contradictio in adjecto.1553 Ибо всякое число есть х + 1. Но это самое противуречивое допущение бесконечного составляет сущность разума. И разум неопровержим, пока он остается в области разума, но как скоро он предметом своим избирает не понятие, а сознание, так он не может допустить необходимость.>
* № 326 (рук. № 101. Эпилог, ч. 2, гл. X, XI).
Только при раздвоении двух источников знания человеческого разума и сознания получается понятие полной свободы и полной необходимости. Но и то и другое понятие противуречат друг другу и сами себе.1554 Ибо требования разума, бесконечности пространства, времени и причин одинаково немыслимы, как и откровение сознания, отрицание пространства, времени и причин.
Только при соединении обоих источников познавания мы получаем ясное представление — не о свободе или необходимости, которые суть только взаимно определяющиеся понятия, Wechselbegriffe, а о жизни1555 человека в его воле, которая определяется этими двумя разностями.
Понятия свободы и необходимости не суть понятия сами по себе, но выражают только отношение1556 воли к разуму.1557
Воли в сущности своей, как свобода, ничем не ограниченная, выражается только в сознании единства, то есть вне пространства, вне времени в настоящем и вне причин,1558 т. е. как причина, и тогда1559 она только сознаваема, но непостижима,1560 и потому воля, как сознание, не подлежит законам разума.
Разум же, как закон необходимости, сам по себе не имеет предмета, к которому бы он прилагал свои выводы, не имеет значения. Разум есть только форма, в которую выражаются явления жизни. Воля есть то, что рассматривается, разум есть то, что рассматривает. И понятие свободы в проявлении воли есть только понятие отрицательное, показывающее большее или меньшее1561 подчинение проявлений воли законам разума.
История рассматривает проявления воли человека в связи с внешним миром во времени и в зависимости от причин и потому1562 для истории не может существовать понятия свободы.
Для истории существуют только линии движения человеческих воль, один конец которых скрывается в неведомом и на другом конце которых движется в связи с внешним миром во времени и в зависимости от причин сознание свободы человека.
* № 327 (рук. № 101. Эпилог, ч. 2, гл. IX).
1563 Мы1564 с совершенной простотой и ясностью, не ощущая ни малейшего внутреннего противуречия, понимаем поступки, как свои, так и других людей. Говоря о1565 падении первого человека, мы не видим ни малейшего противуречия в этом представлении. Точно так же ни малейшего противуречия не представляет для нас поступок человека, вышедшего из двери, подумавшего секунду о том, куда ему идти, и пошедшего не налево, а направо.
В первом случае мы видим наибольшую необходимость и наименьшую свободу, в последнем случае — наибольшую свободу и наименьшую необходимость поступка. Во всех действиях людей мы всегда видим известную долю свободы и известную долю необходимости.
Чем1566 большая представляется нам необходимость, тем меньшую мы видим свободу. И наоборот.
Науки человеческие, религия и здравый смысл человечества — одинаково говорят и ясно понимают большую или меньшую степень1567 необходимости и свободы.1568
Человек тонущий, хватаясь за другого и потопляя его, или изнуренная кормлением ребенка голодная мать, крадущая пищу, или человек, приученный к дисциплине, по команде в строю убивающий1569 беззащитного человека1570, или человек,1571 совершивший1572 убийство и умерший, и сумашедший,1573 умышленно зажигающий дом, представляются нам1574 наименее свободными и наиболее подлежащими закону необходимости.
Но те же самые действия людей представляются нам1575 наиболее свободными и наименее подлежащими необходимости, если мы знаем только, что человек потопил другого, что женщина украла, что солдат застрелил беззащитного, что человек убил или что кто-нибудь умышленно зажег дом.1576
На чем же основано признание большей и меньшей свободы и необходимости?
[Далее от слов: Все без исключения случаи, в которых увеличивается и уменьшается наше представление о свободе, о необходимости кончая: уменьшается наше представление о его свободе и увеличивается представление о необходимой, подлежимой1577 им близко к печатному тексту. T. IV, эпилог, ч. 2, гл. IX.]
А так как связь человека с внешним миром бесконечно велика, то есть что условий, влияющих на человека, может быть бесконечно великое число, то и присоединяя большие и большие условия связи человека с м[иром], мы дойдем до бесконечно м[алой] свободы и наибольшей необходимости. Откидывая же эти условия, мы придем к обратному заключению.
Это то основание, на котором строится невменяемость для большого числа преступников в совокупном преступлении, как бунте, убийств[е], и преступлени[й], совершаемых на войне, или мошенничеств некоторых спекуляций и т. и.
2) 1578Второе основание есть большее или меньшее видимое временное отношение человека к миру: более или менее ясное понятие о том месте, которое действие человека занимает во времени. Это то основание, вследствие которого падение первого человека, имевшее своим последствием происхождение рода человеческого, очевидно менее свободно, чем1579 вступление в брак современного человека. То основание, вследствие которого жизнь людей, живших века тому назад, представляется более свободною, более подлежащею необходимости, чем жизнь современного человечества, то основание, вследствие которого поступок, совершенный мной 10 лет тому назад с очевидными для меня необходимыми его последствиями, представляется мне менее свободным и более необходимым, чем поступок, совершенный нынче. Это то основание, на котором строится существующая во всех законодательствах давность.
