«Пушкин» уже в конце 1921 г. был сдан Главоду, а «Карс» и «Ардаган» служили долго и лишь 29 декабря 1954 г. были разоружены и обращены в плавказармы.
Глава 9. Рейд на Энзели
1 мая 1920 г. командующий Морскими Силами Советской России Немитц{133}, еше не зная о занятии флотилией Баку, дал директиву Раскольникову о захвате персидского порта Энзели: «Очищение Каспия от белогвардейского флота должно быть выполнено во что бы то ни стало. Так как для достижения этой цели потребуется десант на персидской территории, то он и должен быть совершен вами. Вы известите при этом ближайшие персидские власти о том, что десант предпринят военным командованием исключительно для выполнения боевого задания, которое возникло только потому, что Персия не в состоянии разоружить белогвардейские суда в своей гавани, и что персидская территория остается для нас неприкосновенной и будет очищена немедленно по выполнении боевого задания. Это извещение должно исходить не от центра, а только от вас»{134}.
Эта директива была согласована с Лениным и Троцким. Нарком иностранных дел Чичерин предложил хитрый ход — считать высадку в Энзели личной инициативой Раскольникова, а в случае осложнений с Англией «повесить на него всех собак», вплоть до объявления его мятежником и пиратом.
Ситуация с белой флотилией, стоявшей в Энзели, была очень сложной в правовом отношении. С одной стороны, Персия — формально независимое государство, придерживавшееся формального и фактического нейтралитета в Гражданской войне в России. Белые суда, пришедшие в Энзели, были интернированы в полном соответствии с международным правом. К примеру, точно так же были интернированы в китайских портах несколько русских кораблей в 1904–1905 гг., и японцы их не посмели тронуть.
Но, с другой стороны, большинство судов, ушедших в Энзели, раньше были танкерами, и они были более чем необходимы для перевозки нефти из Баку в Астрахань. Не было никакой гарантии, что белые суда в нужный момент не будут вооружены и не начнут крейсерские операции на Каспии. Наконец, согласно Туркманчай-скому миру (от 10 февраля 1828 г.), Персия вообще не имела право содержать на Каспии военный флот. В начале XX века было несколько прецедентов — высадок русских десантов в Энзели. Автор приводит цитату из «Военной энциклопедии»: «Постоянные волнения и беспорядки в Персии за последние годы заставляли очень часто наших дипломатических представителей обращаться за содействием к Каспийской флотилии; своз десанта в Энзели, в Решт, в район Астрабада и в других пунктах побережья сделался обычным явлением»{135}.
14 мая 1920 г. в Баку Раскольников издает совершенно секретный приказ по флотилии: «Оставшиеся в распоряжении противника суда в настоящее время интернированы в бухте Энзели, охраняемой английскими войсками численностью до 2000 чел. Для защиты бухты с моря на берегу, за восточной окраиной города, установлены 6-дюймовые (152-мм) батареи; вход в бухту, кроме того, охраняется плавучей батареей «Коротость», вооруженной двумя 6-дюймовыми пушками и находящейся у южной оконечности канала.
С целью не допустить возможности противнику вновь воссоздать боевую силу на море и в корне обеспечить за нами господство на Каспийском море необходимо захватить в свои руки все находящиеся в Энзели плавучие средства.
Поэтому флоту и десотрядам приказываю произвести операцию захвата вооруженной силой города и бухты Энзели путем высадки десанта и дальнейших комбинированных действий его с боевыми судами по следующему плану: десотряды под прикрытием боевых судов высаживаются в районе Кумаль-Кавру, прерывают сообщения Энзели с Рештом и, продвигаясь вдоль шоссе, стремительным натиском овладевают береговыми укреплениями у Энзели. Одновременно производится бомбардировка этих укреплений с моря, а за 2 часа до момента высадки десанта флотом производится путем обстрела района Качалал-Энзели демонстрация. В то же время кав-дивизион, вышедший из Ленкорани и продвигающийся вдоль побережья, подходит к г. Энзели с запада.
Для высадки в районе Кумаль-Кавру назначаю 1-й, 2-й и 3-й десотряды под командой военмора Кожанова. Для перевозки десанта назначаю пароходы «Березань», «М. Колесников» и «Паризиен». Посадку десанта на суда произвести в г. Баку в день, который будет указан дополнительно. Суда с десантом совершают переход по морю совместно с флотом. По занятии г. Энзели предписываю военмору Кожанову тотчас же принять меры к обороне города со стороны моря и выставить заставы по направлению к г. Решту. В случае получения сведений о движении отрядов Ку-чук-хана выслать ему поддержку.
Кавдивизиону выступить из Ленкорани с расчетом перейти границу Персии в момент появления наших судов у Энзели, о чем будет сообщено по радио через крейсер «Пролетарий». Для обеспечения продвижения кавдивизиона распоряжением военмора Кожанова назначается одна рота из состава десотрядов, которая на пароходе «Греция» и под охраной крейсера «Пролетарий» совершает переход вдоль побережья, высаживаясь в случае надобности при столкновениях кавдивизиона с противником в тылу у последнего. Высадка этой роты производится по указанию военмора Калмыкова, назначаемого командующим кавдивизионом и этой ротой. На крейсер же «Пролетарий» возлагается, кроме охраны парохода «Греция», также и поддержка артогнем высадившихся людей.
Для демонстрации в районе Качалал — Энзели назначаю эсминцы «Дельный», «Деятельный» и «Расторопный». Обстрел упомянутого района произвести по моему особому приказанию. Командование назначенными для демонстрации судами возлагаю на военмора Чирикова.
Для борьбы с береговыми и плавучими батареями назначаю крейсеры «Роза Люксембург» и «Пушкин» под общим командованием военмора Гаврилова.
Для прикрытия высадки десанта в районе Кумаль-Кавру назначаю канлодки «Карс» и «Ардаган» и крейсер «Бела Кун», на которые возлагается задача содействовать артогнем продвижению десанта вдоль берега. Командование обеими канлодками возлагаю на военмора Славянского.
Общее руководство всей операцией оставляю за собой. Буду находиться на эсминце «Карл Либкнехт»{136}.
Рано утром 18 мая в соответствии с планом Раскольникова флотилия подошла к Энзели. Морякам открылась панорама города и его окрестностей. Предоставим слово командиру «Деятельного»: «Левее (к востоку) — пологий песчаный пляж от селения Кив-ру до предместий Казьяна с медленным, ленивым накатом прибоя от очень пологой зыби, почти незаметной для глаза. Вплотную за ним голые и невысокие дюны, через которые параллельно берегу пролегает шоссе и линии проводов на Решт. Единственная дорога то скрывается, то, как на ладони. Сейчас пустынна.
Мы ожидали на подступах к Казьяну увидеть окопы или пулеметные гнезда, занимаемые по тревоге, но за дальностью расстояния рассмотреть их не могли.
Прямо на юг — после виноградников сплошной парк или лес, сквозь кроны которого выглядывают черепичные крыши или красные стены кирпичных домов. Это Казьян, район учреждений, мастерских и складов, рыболовных и путейских концессий российских фирм и министерств, еще в 1918 году захваченных интервентами и превращенных в военный городок английских войск. В парке Казьяна разбит лагерь для колониальных батальонов сикхов и гуркхов. Лучшие дома (бывшие Лианозова) занимает штаб и офицеры войск Его Величества. Тут же главная радиостанция, верхушки мачт которой торчат над деревьями. Со стороны залива Мурдаб должна быть стенка и пристань с посыльными судами и катерами. Где-то здесь же склад бензина и керосина (в бидонах), но местоположение его неизвестно, как неизвестны позиции батарей или других укреплений. Движения не видно.
Правее (к западу) — отделенный от Казьяна проливом (служащим и входным фарватером) находится город и порт Энзели. Резиденция губернатора провинции Гилян, консульства, портовое управление, таможни, банки, множество контор, жилых домов и лавок. Несколько пристаней и стенок с близрасположенными складами и пакгаузами. Большинство судов (больше двадцати) стоит тесно кормой к городской стенке, отдав якоря в заливе. Видны только мачты и трубы. На окраине — склады импортных фирм, также занятые английским снабжением и запасами. Дальше — небольшой сухопутный аэродром, вернее площадка, оборудованная интервентами.
Все три наблюдаемых приморских участка отделены от гористого хинтерланда низменной болотистой равниной или лиманом Мурдаб, непосредственного фона в глубине они не имеют и потому кажутся расположенными как бы на острове, сзади которого на очень большом удалении начинается гористая местность. Там город Решт и высокие перевалы, выводящие к Тегерану. Это путь оккупантов и завоевателей, но это же и единственный путь их отступления. Где-то под Рештом нависают отряды Мирзы и Кучук-хана»{137}.
