стучала в виски.
— О-па! Богатенькая, я смотрю, — мешочек с деньгами переместился в карман бывшего, и это была меньшая из её проблем.
Лия брыкалась, дёргалась так, что верёвка впилась в запястья, пыталась укусить пленителей, но лишь оттягивала неизбежное. Палец Калеба, смазанный в крови, выводил на её коже немного кривую печать проклятия. Ощущение чужой энергии ударило в грудь с такой силой, словно в неё на полном ходу врезалась повозка. Перед глазами всё поплыло, а во рту появился гадкий ржавый привкус. Темнота обрушилась на неё вместе с осознанием неизбежности конца.
Лия отчаянно, изо всех сил сопротивлялась проклятию, ощущением могильного холода тянущегося к сердцу. Сотворённое на крови, оно сметало все её защитные барьеры, сжималось на груди. Каждый новых вдох требовал неимоверных усилий. От нехватки воздуха в голове гудело, но она продолжала бороться, стараясь вытолкнуть из тела чужую энергию. Сдаться и умереть она всегда успеет. Лия отчаянно хотела жить.
В какой-то момент ей удалось сбросить часть проклятия и сделать хриплый вдох. Ведьма закашлялась. Ясность сознания возвращалась. Паника улеглась, остальные эмоции словно кто-то выключил. Сознание стало холодным, как лёд и острым, как стекло. Говорят, так бывает с теми, кто оказался на грани жизни и смерти. Истории о таком состоянии рассказывали те, кто прошел войну. Редкие счастливчики, которым довелось оказаться на краю гибели и чудом спастись.
Она вспомнила. Вспомнила о том, что брала с собой. В её кармане были пряности, среди которых было то, что поможет в борьбе. У неё был с собой чёрный перец.
Горькие и ароматные горошинки. Эту пряность знала каждая кухарка. Но мало кому известно, что сперва плоды чёрного перца имеют зелёный цвет и восхитительный аромат. Зеленый перец Лия обожала и часто использовала при готовке. Черный перец был лишь серединой созревания. Плод темнел и набирал горечь. Полностью созревшие горошины были бордовыми по цвету. Уже не такие горькие, с неповторимым ароматом, они особенно ценились гурманами. Их можно было вымочить в воде и очистить — получался белый перец. Пряности лучше для рыбы не найти. Лие не раз приходилось раскошеливаться на белый перец в угоду гастрономическим пристрастиям фамильяра. Но у всего этого многообразия перца было одно особенное свойство — он мог поглощать энергию. Любую, главное дать импульс.
Со связанными руками Лия не могла направить энергию точечно, но могла всем телом. Ей не нужен сильный выброс, да и остаться совсем без энергии означает сдаться проклятию. Совсем немного…
Горошины перца впитали энергию и нагрелись, втягивая в себя тьму проклятия, ослабляя его. Дышать стало легче. Лия до боли сжала зубы, выталкивая из тела чужую энергию. Время словно замерло. Она не знала, сколько сидит вот так, привязанная к кольцу в стене. Были лишь холод, темнота и ломота в теле. Придёт ли кто за ней? Бальтазар должен был почувствовать, что с ней что-то случилось, но их связь укажет лишь направление. Не зная, как спуститься в подземелья, фамильяр не сможет её отыскать. Да и сама Лия понятия не имела, где находится.
Давление чужой энергии медленно сходило на нет. От проклятия осталась только боль в груди и слабость. Сиплое дыхание наполняло её крошечную тюрьму. Лия не знала наверняка, вернётся ли Калеб, чтобы убедиться в том, что она мертва. Бывший всегда был самоуверенным. Но вот Аспис наверняка из тех, кто любит всё контролировать. Да и срезанных волос может не хватить на то, чтобы оставить отпечатки её энергии на местах будущих преступлений. Полковник точно придёт поглазеть на труп, и было бы прекрасно, чтобы к тому времени она каким-то чудом оказалась как можно дальше от этого места.
Лия с трудом разомкнула веки. Разницы не было — всё та же чернота перед глазами. Первое, что ей нужно было сделать, — как-то освободить руки. Потом предстояло открыть дверь. Что делать, если дверь заперта на замок или засов, она пока не представляла. До двери, для начала, надо было добраться. Она дёрнула руками. Верёвка предсказуемо не поддалась, а вот натёртая кожа запястий и располосованные осколками ладони отозвались на это вспышкой боли. Браслета у неё тоже не было, да и печатей, что могли бы оказаться полезными в её безрадостном положении, Лия не носила.
Где-то в темноте раздался писк. Лия с трудом поджала к себе окоченевшие ноги. Её только крыс не хватало для полного счастья. Не смогли добраться до неё дома, так в темнице нашли. В голове что-то шевельнулось.
У неё дома были крысы! Крысы, которых она изгнала. Самое время напомнить им о себе.
Лия старательно шевелила пальцами, не обращая внимания на боль. Второй попытки у неё не будет. Покрытый кровью осколок пластины застрял в ладони. Её пленители не обратили внимания на столь досадное недоразумение и не стали озадачиваться тем, чтобы обработать раны, а зря. Пальцы онемели от тугих пут и холода и плохо слушались, но усердие может перебороть любые препятствия. Она вытащила осколок. Небольшой, склизкий от крови, но достаточно острый, чтобы оцарапать. Впору было радоваться, что купила дешевую подделку из керамики — драконья кость не разбилась бы при падении.
Самая простая часть плана осталась позади. Теперь нужно было выцарапать на коже печать проклятия. Ведьма с трудом, шипя от боли, провернула руку в петле тыльной стороной к другой, вооруженной осколком и принялась корябать окружность. Мышцы ныли от напряжения, свежие ранки щипало, но останавливаться было нельзя. Она не знает, как скоро придут проверять её хладный труп.
Окружность, судя по ощущениям, получилась немного кривоватой, но на потоках энергии не должно сказаться. Дальше началось ювелирное вырисовывание направляющих и рун. По рукам текли тёплые струйки крови, спускаясь в рукава, отчего ткань неприятно липла к коже. Крыса в углу ободряюще попискивала. Даже такая поддержка была приятна.
Печать была закончена. Пальцы разжались. Окровавленный осколок упал, слегка ударив её по макушке. Губы растянулись в довольной улыбке. Лия направила энергию в печать, раскручивая потоки.
Глава 17. Тимьян
Проклятий существовало великое множество. Не все из них были чем-то ужасным, хотя мало кто обрадуется внезапному облысению, поносу или прыщам на ягодицах. Наложение таких проклятия относили к хулиганству. Чаще всего подобным баловались юные ведьмочки.
Были вещи и пострашнее: например, проклятие, в классификации именуемое «Крадник» уводило финансовый поток от проклятого к проклявшему. У него было несколько форм. Если немного модифицировать печать, то украсть можно было не только деньги, но ещё красоту или здоровье. Проклятиями можно было лишить
