Мне запомнилось, что Высоцкий всегда отвечал очень неохотно, приблизительно и уклончиво на вопросы о его намерениях. А людям это было интересно, они спрашивали его об этом постоянно, не подозревая, что все это зависит от его отношений с руководством киностудий и режиссерами в данный момент. О своих творческих планах могли говорить свободно и обстоятельно артисты с прочным положением. Но не он. Его предполагаемое появление на экране было всегда весьма проблематично. При этом, когда решался вопрос об участии Высоцкого в каком-либо фильме, те, кто возражал, не обязаны были даже аргументировать свои соображения, достаточно было внести в протокол что-нибудь вроде: «Как? Разве на «Мосфильме» кончились актеры, если вы собираетесь приглашать на эту роль Высоцкого?» Подобное «основание» давало возможность отвергнуть любую кандидатуру, и трудно определить, где кончались вкусовщина, неприязнь, откровенная демонстрация враждебности и начинались убежденность в собственной непогрешимости, безответственность и произвол. Даже когда уже шел съемочный процесс, даже после того, как фильм был отснят и озвучен, актер не был уверен, что картина дойдет до экрана. Работа, начинавшаяся при одном настроении вышестоящего начальства, могла быть закончена при совершенно иной ситуации. В эстетическом геноциде нет логики, есть лишь капризы или слепое, фанатичное преследование имен по соображениям, недоступным пониманию беспристрастных зрителей.
И так не только в кино.
На телевидении не намного иначе. Можно привести и факты. Вот один из них, достаточно курьезный.
В 1973 году Вениамин Смехов задумал поставить двухсерийный телевизионный спектакль по Флоберу. Он пригласил Высоцкого на главную роль. Актер дал согласие и уехал отдыхать на море, в Пицунду, вместе с Мариной Влади. После непростых согласований в разных инстанциях Смехов получил довольно странный ответ — Высоцкий может сниматься, но при условии, что роль главной героини будет исполнять Марина Влади. Вот такая оскорбительная доброжелательность! Конечно, было бы интересно увидеть Высоцкого и Влади в одном фильме, но не при таком диктате. И Высоцкий, естественно, отказался от съемок и предложил вместо себя Леонида Филатова.
Упоминая, что Владимир Высоцкий не был в особом почете у руководства искусством, хотя снимался в фильмах и играл в театре, Юрий Трифонов констатирует: «По своему значению он должен был получить, конечно, больше площадок. Его не так уж много рекламировали в газетах, по радио и т. д., но, оказалось, он не нуждался ни в каком официальном прославлении, его талант все сделал сам».
Отмечая, что Высоцкий отлично сознавал свою фантастическую популярность, Марина Влади говорит:
— К счастью, он при жизни познал большой успех и как артист и как певец. Он понимал, что народ его любит, что его творчество знают практически все, а большинству оно близко и дорого. Иной раз он напишет песню, а уже через три дня она звучит повсюду, у всех на слуху. И что самое удивительное — ее не передавали ни по радио, ни по телевидению, она расходилась мгновенно сама собой только потому, что ее автором был Высоцкий.
Если мы вдумаемся в эти факты, поймем, почему артист не любил говорить о своих намерениях. Не все от него зависело.
Во время одного из публичных выступлений Высоцкого спросили о ближайших планах. В ответ он рассказал о последней премьере— спектакле «Турандот» Бертольта Брехта. Пьеса, по мнению артиста, задумана писателем очень интересно, но это было в конце его жизни, и она недоработана. (Я смотрел это представление,
Высоцкий в нем не участвовал, а песни, которые там поют, написаны на стихи Бориса Слуцкого Альфредом Шнитке. Сильное впечатление произвел на меня Феликс Антипов в роли Бога, но при всех усилиях театру не удалось преодолеть драматургических недостатков пьесы.)
— Вы знаете, дело в том, что в моей профессии все довольно случайно. Потому что мы, к сожалению, исполнители. Но я стараюсь быть не только исполнителем, а еще и автором. Но в основном моя профессия все-таки исполнительская, и тут большое значение имеет Господин Великий Случай… Поэтому я никогда не могу предугадать, что будет дальше. И в работе и в песнях тоже. Это все спонтанно.
Так он говорил в 1976 году. И в следующем году на тот же вопрос он предпочел ответить не над чем работает сам, а что репетируют сейчас в театре, что должно в ближайшее время появиться на афише. И хотя репертуар планируется заблаговременно, о новых спектаклях нельзя говорить с определенностью чуть ли не до самой премьеры:
— Какие планы у театра? Я вам точно сказать не могу, потому что сие зависит не только от нас. Во всяком случае, сейчас репетируются «Дом на Набережной» Трифонова, «Три сестры» Чехова, репетируются некоторые самостоятельные работы, о которых говорить пока еще рано. (Высоцкий в них не участвовал.)
После роли Лопахина, которую поручил ему Анатолий Эфрос в «Вишневом саду», Высоцкий оказался не занятым ни в какой серьезной работе театра и фактически был выведен из репертуара.
В «Мастере и Маргарите» ему предложили третьестепенную роль Бездомного, от которой он отказался. Фактически им пренебрегли и в «Трех сестрах» — он мечтал сыграть Вершинина, а ему дали другую роль, которую он счел незначительной и потому на репетиции не являлся. В «Преступлении и наказании» было много достойных, на его взгляд, ролей, но они оказались занятыми. В последний момент товарищи уговорили Высоцкого участвовать в спектакле, уже почти перед самой премьерой он согласился и подготовил роль Свидригайлова.
Он, конечно, находил, где приложить свои творческие силы, чтобы компенсировать утраченное. Но взаимоотношения его с театром в определенный период вовсе не были идиллическими.
Да и как могут не осложниться отношения между актерами, если среди них разжигается соперничество? Если заменяют одного другим? Роль Гамлета вначале репетировали трое — Золотухин, Филатов и Высоцкий. Потом Любимов сделал свой выбор. Но и при Эфросе бывало так. Шаповалов начинает репетировать Лопахина, но возвращается из-за рубежа Высоцкий, и его вводят в спектакль. Того же характера и попытки (болезненно воспринятые Высоц-ким) — назначить второй состав «Гамлета», чтобы не отменять спектакль при неявке исполнителя главной роли. Высоцкий считал «Гамлета» своим личным делом. И был прав. После его смерти никто не смог его заменить. Но только тогда стало ясно, что весь спектакль был поставлен ради такого актера, как он.
По признанию Валерия Золотухина, Владимира глубоко задело, когда тот согласился начать репетировать Гамлета и при необходимости заменить его в спектакле. Особенно Высоцкого обидело то, что дублером должен был стать его близкий друг. Он сказал тогда Золотухину:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
