– Хорошо. Ты вчера случайно не видела специальной программы Анджелы?
– Конечно, видела. – Дина усмехнулась. – Ты ведь не думаешь, что я пропустила бы первое шоу моей основной соперницы, пущенное в лучшее эфирное время, а? Она неплохо поработала.
– Не все критики так считают. – Кесси стукнула пальцем по вырезкам на столе у Дины. – Статья в «Таймс» была просто убийственной.
Дина автоматически потянулась к стопке вырезок и прочла лежавшую сверху критическую статью.
«Помпезное и поверхностное. – Она вздрогнула. – Временами то жеманное, то лицемерное».
– Результаты опросов тоже оказались не совсем такими, как она рассчитывала, – сказала Кесси. – Они еще не приводят в замешательство, но их уже сложно назвать звездными. «Пост» назвала ее шоу «самовозвеличиванием».
– Это как раз ее стиль.
– Она немного переборщила с этим туром по своему новому дому и воркованием о Нью-Йорке. И ее снимали больше, чем гостей. – Кесси пожала плечами, усмехнулась. – Я посчитала.
– Представляю, как трудно ей будет с этим примириться. – Дина опять отложила рецензии в сторону. – Но она оправится. – Дина бросила предостерегающий взгляд в сторону Кесси. – У нас с ней были свои проблемы, но я никому не желаю такой убийственной критики.
– Я тоже. Но я просто не хочу, чтобы она сделала тебе больно.
– Ничего, пули отскакивают от меня, – сухо отозвалась Дина. – А теперь давай забудем об Анджеле. Я уверена, что ей сегодня не до меня.
Поначалу гнев Анджелы по поводу рецензий вылился в снежную бурю из мелко разодранной газеты. Мятые клочки усеяли пол ее офиса. Маршируя взад-вперед, она целенаправленно топтала розовую газетную бумагу.
– Этим мерзавцам не удастся мне навредить! Дэн Гарднер, новый исполнительный продюсер шоу «У Анджелы», мудро ждал, пока этот шторм немного поутихнет. Ему исполнилось тридцать, а сложен он был как борец среднего веса – с плотным, мускулистым телом. Аккуратная классическая стрижка шла к его мальчишескому лицу, темные волосы подчеркивали ярко-синий цвет глаз и небольшую ямочку на подбородке.
У него был проницательный ум, и перед ним стояла простая задача: попасть наверх на любой лошадке, лишь бы везла побыстрее.
– Анджела, все знают, что критики – дерьмо. – Он налил ей чашечку успокаивающего чая. Очень жаль, размышлял Дэн, что провалилась их затея не давать предварительного обзора первого нового шоу. – Эти кретины всегда рады дешевым выпадам против любого, кто находится наверху. А ты именно там, – он протянул ей хрупкую чашечку китайского фарфора, – на самом верху.
– Вот именно, черт побери! – Она вихрем рванулась прочь, и чай выплеснулся на блюдце. Ярость лучше, чем слезы, знала Анджела. Никто, абсолютно никто не смеет наслаждаться ее болью, ее обидой. Она так гордилась, показывая свой новый дом, делясь своей личной жизнью со зрителями!..
А они назвали это «жеманничаньем»!
– И рейтинг это доказал бы, – огрызнулась она, – если бы не эта сволочная война! Чертовы зрители, им никак не надоест вся эта хреновина! Днем и ночью, ночью и днем нас, видите ли, бомбят. Да стереть с лица земли эту чертову страну и скорее обо всем забыть!
Слезы были близко, опасно близко. Она попыталась их прогнать и отпила чаю вместо лекарства.
Ей хотелось выпить.
– Нам это не навредит. Твое вступление к новостям в шесть часов пошло вверх на пяти рынках. И зрителям очень понравилась твоя поездка на воздушную базу «Эндрюз» на прошлой неделе.
– Черт, меня от этого тошнит! – Она с размаху швырнула чашку о стену; разлетелись осколки, а серебряные обои покрылись пятнами чая. – И от той маленькой сучки в Чикаго, которая пытается подорвать мой рейтинг!
– Да, она – искра под сковородкой. – Дэн даже не вздрогнул от этого взрыва ярости. Он его ждал. Теперь она начнет понемногу успокаиваться. А когда успокоится, Дэн знал, ей потребуется его участие.
Уже несколько месяцев он не отказывал Анджеле в разнообразном участии.
– Через год о ней никто и не вспомнит, а ты все так же будешь номером первым.
Анджела опустилась за стол, откинулась назад, закрыла глаза. Она что-то делала не так. Казалось, что все идет совершенно не так, как она планировала, когда создавала свою собственную продюсерскую фирму. Она была главной, да, но оказалось, здесь столько работы! Столько требований, запросов, так много, страшно много возможностей поскользнуться!
Но она не могла поскользнуться. Она не пережила бы провала. Анджела медленно и глубоко дышала, пытаясь успокоиться, как она обычно делала, чтобы прогнать нервную лихорадку. В таких случаях, напомнила себе Анджела, намного полезнее подумать о чужих неудачах.
– Ты прав. Когда Дину вышвырнут, ей и смешок от публики будет за счастье. – И у Анджелы было кое-что, чтобы приблизить этот прекрасный день.
Когда губы Анджелы изогнулись в улыбке, Дэн подошел к ней сзади и принялся массировать ей плечи, чтобы снять напряжение.
– Главное, расслабься. Давай я буду волноваться за нас обоих.
Ей нравились прикосновения его рук – мягких, умелых, уверенных. Благодаря им Анджела чувствовала себя защищенной, неуязвимой. Она так отчаянно нуждалась сейчас в этой поддержке.
– Они любят меня, правда, Дэн?
– Конечно, любят. – Руки Дэна медленно поднялись к ее шее, а затем соскользнули вниз, на груди. Они были такими мягкими, тяжелыми и всегда одинаково сильно его возбуждали. Он легонько пощипывал соски, пока не почувствовал, как они затвердели под его пальцами, и тогда его голос невольно зазвучал ниже:
– Все любят Анджелу.
– Они всегда будут меня смотреть. – Она вздохнула, расслабляясь под мявшими ее руками.
– Каждый день. От побережья до побережья.
– Каждый день, – шепотом повторила она и улыбнулась шире. – Пойди запри дверь, Дэн. И скажи Лорейн, пусть никого со мной не соединяет.
– С удовольствием.
Глава 14
Холодными ночами в пустыне было трудно вспомнить ослепляющий дневной зной. Точно так же, как после первых взрывов бомб забылась смертельная скука долгих недель «Щита пустыни».
Финн был и на других войнах, но никогда еще не чувствовал, чтобы военные правила так сильно подрезали ему крылышки. Но для предприимчивого репортера всегда найдется способ обойти ограничения. Финн никогда не отрицал, что нельзя передавать информацию, представлявшую ценность для вражеской разведки, чтобы не поставить под удар свои же войска. Но он не был дураком или слепым честолюбцем. Он видел свою работу и свой долг в том, чтобы выяснить, что происходит вокруг на самом деле, а не по сводкам официальных сообщений.
Дважды они с Кертом забирались во взятый напрокат фургончик с переносной спутниковой антенной, вмонтированной в кровать, и уезжали куда глаза глядят. По едва обозначенным дорогам и песчаным барханам им удавалось добраться до расположений американских войск. Финн выслушивал солдатские жалобы и надежды, а потом возвращался на базу, чтобы передать сообщение и о том, и о другом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
