Он улыбается мне.
— Марни права, — продолжает он, пересекая комнату длинными, лёгкими шагами. Швея отходит в сторону, когда он останавливается позади меня, положив одну руку мне на плечо, наши двойные белокурые отражения смотрят на нас из зеркала. — Оно идеально.
Платье… платье в порядке.
Но парни? Когда они подходят и встают вокруг меня, и зеркало заполняется лицами нашей семьи, должна сказать… Я согласна.
Они… они идеальны.
После того, как мы выбрали платья, швея сняла несколько мерок и затем отправила нас в путь. Монике каким-то образом удалось потом затащить меня в секс-шоп, оно при этом не позволила парням войти внутрь вместе с нами.
Чёрт.
Не очень удачное описание — «войти внутрь». Я не могу думать ни о чём, кроме спермы, когда говорю это. Официально.
— Тебе нужно нижнее белье, чтобы надеть его под платье, Чак.
Моника тащит меня вглубь магазина, а Марни, Миранда и Росс следуют за нами по пятам. У Марни слегка порозовевшие щёки, но на лице странное выражение. Держу пари, она тайная извращена. Помните, что я сказала? Это всегда тихони. Держу пари, она тоже читает. Готова поспорить, она прочитала сотню книг со всеми этими… сексуальными приспособлениями в них.
— Чувак, о боже мой. Взгляни на это, — я беру фиолетовый фаллоимитатор длиной в три фута (прим. — 91 см.) и размахиваю им, случайно ударяя Росса им по голове. Он хватается за его конец и бросает на меня взгляд.
— Девочка, тебя не просто так прозвали Чак Микропенис. Ты бы и мечтать не посмела о таком длинном шланге.
— Прости, но ты когда-нибудь хоть мельком видел Спенсера в раздевалке? — я вырываю у него дилдо и притворяюсь, что он мой, размахивая им, пока иду в соседнюю комнату. Магазин разделён на что-то вроде секций с занавешенными дверными проёмами между каждой комнатой. Передняя часть — сплошь пижамы и прочая ерунда. Я думаю, мы случайно прошли мимо нижнего белья, потому что всё здесь… э-э-э. Неуместное?
— Он действительно настолько большой? — бормочет Моника, в то время как Миранда съёживается и высовывает язык.
— Отвратительно. Извините, ребята, но лесбиянкам вроде как по умолчанию не нравятся пенисы. Простите, — она вздрагивает и с отвращением отряхивает руки, отходя в море кружев слева от нас. Похоже, в этой части магазина есть второй отдел нижнего белья.
— Он действительно такой, — я хлопаю фаллоимитатором по ладони, как будто это оружие, и я собираюсь вступить в бой. Ухмылка на моём лице заставляет Монику ощетиниться. Марни, с другой стороны, на самом деле просматривает полки, как будто она на рынке в поисках какого-нибудь, э-э, личного снаряжения. Хех. — На самом деле он самый крупный из них всех, не то чтобы у них было прям много различий, — я размахиваю фаллоимитатором и в итоге случайно бью им кого-то еще по лицу.
Кто бы это ни был, он хватает его за конец и вырывает у меня. Я оборачиваюсь, чтобы обнаружить Спенсера прямо блядь за мной. Он улыбается мне и наклоняется, ударяя меня по голове блестящим фиолетовым «Джонсоном».
— Кто из них самый крупный? — спрашивает он, прищурившись на меня. Его язык высовывается и скользит по моим губам, превращая мои колени в желе. Помни, Чак: у тебя в черепе есть мозг. Мозг управляет женскими частями тела. Только такое ощущение, что женские части на самом деле управляют мозгом, так что… — Я не уверен, что правильно тебя расслышал, — Спенсер прикладывает руку к уху и поворачивает голову в сторону. — Скажи мне, Чак Микропенис.
— Ты! — я выкрикиваю это слово и одновременно вырываю фаллоимитатор из его руки, оборачивая его вокруг своей шеи, как шикарное боа, которым он и является. Я прохожу вглубь магазина, покачивая бёдрами.
— Мне казалось, я сказала, что вам сюда вход воспрещён? — Моника бросает вызов, но Спенсер просто пожимает плечом, следуя за мной, как он делал с тех пор, как я случайно столкнулась с ним в лесу. У нас была химия с самого начала. Что-то в его теле и в моём есть такое, что просто работает. И я имею в виду, что у него так же хороший характер.
— Не могу оставить Чак-лет одну до окончания свадьбы, — Спенсер подходит слишком близко ко мне, когда я останавливаюсь у полки, пробегая глазами по различным предметам. Вибраторы, кольца для членов, неопознаваемые вещи, которые я не уверена, что хочу идентифицировать.
Я внезапно оборачиваюсь, когда Спенсер наклоняется надо мной, кладя руки на полку по обе стороны от меня.
— Тебе здесь что-то нужно, Чак? Я знал, что ты лгала, когда сказала, что просто пошла за нижним бельём, — его улыбка порочно красива, но я не могу позволить ей вывести меня из себя. Только не здесь. Не окружённой друзьями, сотрудниками и сексуальными атрибутами.
— Если я захочу себе вибратор, кто меня остановит? — спрашиваю я, замечая, что Тристан бродит по проходам. Марни, кажется, чувствует его присутствие и оборачивается, когда он приближается к ней.
— Пятеро парней, а ей всё ещё нужен дилдо, — улыбка на его лице похотливая. Мне хочется ударить его. Хотя Марни, похоже, это нравится. Она приподнимает бровь в его направлении. — Но тебе он и не нужен, Марни? Всё, что тебе нужно, — это я.
— Как эти вещи могут быть взаимоисключающими? — спрашивает она, поворачиваясь и хватая с полки уродливую белую палочку. Она поднимает его в руках точно так же, как я делала это с фаллоимитатором. Почти уверена, что это вибратор. — На самом деле, я думаю, что куплю этот.
Она проталкивается мимо Тристана, и его глаза следуют за ней. Клянусь, они не выглядят такими скучными и серыми, когда он смотрит на неё, меньше похожи на грязный бетон и больше на жидкое серебро. Он следует за ней, а я оборачиваюсь и вижу, что Спенсер всё ещё наблюдает за мной.
— Почему бы мне не помочь тебе выбрать бельё? — бормочет он, наклоняясь, чтобы прикусить моё ухо.
Я вся дрожу, швыряю фиолетовый фаллоимитатор ему в лицо, а затем проскакиваю мимо него, пока он пытается его поймать.
— Видеть вас двоих с вашими гаремами, помогает мне гораздо меньше хотеть собственный, — ласково говорит мне Моника, когда я резко останавливаюсь между ней и Россом. В руке он держит пару белых трусиков с оборками. Он бросает их мне, когда Моника указывает на них понимающим взглядом. Я не забыла о трусиках с прорезью, которые она подарила мне когда-то давным-давно. — Твои парни когда-нибудь оставляют тебя в покое? И ещё, да. Я голосую за эти; они нужны тебе в жизни.
Я смотрю на пару в своих руках, и, хотя мне требуется секунда, понимаю, что атласная часть, которая проходит между бёдрами… на самом деле в ней есть искусно скрытый разрез. Я поднимаю прищуренные глаза на Монику, когда Марни подходит и встаёт рядом с нами, её новый вибратор в сумочке висит на боку.
Она бросает взгляд на трусики, в то время как Моника хватает лифчик-балконет и прижимает его к моей груди, как будто это точный способ проверить посадку.
— Эй, девочка, убери руки, — Спенсер проскальзывает между нами и берёт на себя эту задачу. Его прикосновения делают со мной то, чего определённо не делают прикосновения Моники.
— Эм, у нас есть примерочные… — начинает сотрудница, но уже слишком поздно. С меня хватит. Я ухожу отсюда. Бросаю вещи на прилавок, и Моника с Россом накладывают ещё несколько штук. Пояс с подвязками и подтяжки. Чулки до бёдер. Смазку.
— Такой перебор, — ворчу я, когда Росс бросает на меня взгляд.
— Девочка, я здесь, чтобы поддержать тебя. Если тебе нравится сухое скольжение, ни в коем случае не покупай смазку.
Спенсер бросает карточку на стойку, прежде чем я достаю свою. Я упоминала, куда идёт моя новая дебетовая карта? Вернее, откуда она берётся?
Счёт Черча.
Его большой, жирный, сочный счёт.
Там семь цифр — на его текущем счёте. Мы добавили в него моё имя, так что это официально совместный счёт. Мой отец был чертовски потрясён. Он продолжал повторять: «брачный контракт, брачный контракт, брачный контракт», — пока мать Черча, Элизабет, не хлопнула ладонью по столу в ресторане и не встала, возмущённая и расстроенная.
