так много, так что особо не доставали. А забавно, что штаб обороны находится в Симферополе, а штаб флота – в Севастополе.
Так вот, прошла неделя с момента моего прибытия. И пусть я пострадал от полученных травм, но плюсы в этом тоже были: я поднялся на две ступени в Исцелении и тем самым приблизился к вожделенной опции излечения фобий. Я ещё и сам себе повреждения наносил, в основном ножом, поэтому две ступени и вышло. Ничего, я готов был пострадать ради получения нужного бонуса и возможности излечиться от своих страхов.
За неделю армия освоила всё то, что я ей передал. Под Москвой тем временем началось полномасштабное наступление: прибыли-таки сибирские дивизии. И я решил, что хватит отдыхать. Мы договорились с Сафроновым (он давал мне пять дней), что я отправлюсь в тыл к немцам, максимально ослаблю противника (мол, террор-группы готовы работать), а дальше уже начнётся наступление армии. Её усилили: перекинули на судах полнокровную дивизию, плюс пополнили за счёт местных добровольцев и излеченных раненых из госпиталей. Всё готовилось к большому наступлению.
Пятого декабря, как только стемнело, меня на У-2 (это самолёт связи, приписанный к штабу обороны), перекинули в тыл противника. Я указал лётчику, где меня высадить, причём место посадки пришлось подсветить световой ракетой, а то ночь тёмная, не видно ни зги. Высадив меня, лётчик улетел.
Вот и всё, я в тылу, одет всё так же в форму командира военно-морского флота. Пора действовать. Этим я и занялся. Я любил использовать полковой миномёт в 120 миллиметров, и у меня было двести мин, готовых к применению: сто ящиков, в каждом из которых по две мины. Этими боеприпасами и вооружением я с армией тоже поделился, но отдал не всё, оставив себе пару миномётов и тысячу мин. За эти пять дней я планировал потратить здесь весь боезапас.
Высадили меня в глубине обороны немецких войск, здесь стояли именно немцы, а румыны расположились левее, ближе к Евпатории. Достав свой любимый танк Т-28, я переоделся в комбез танкиста и, устроившись на месте механика-водителя, покатил к ближайшей точке, где у меня будет позиция миномёта.
Вообще, и на месте высадки, которую немцы, кстати, засекли, тоже была пара приличных целей, но если отъехать на пару километров, то с одного места я смогу накрыть пять жирных целей и уйти до того, как прискачет кавалерия. К слову, о кавалерии я не шутил, румынские кавалеристы были не так и далеко.
А задача мне (а точнее, террор-группам) Сафроновым была поставлена такая – обескровить дивизии немцев и румын, выбить артиллерию (особенно досаждали миномёты), авиацию, подвижные силы, резервы и запасы на складах. То есть максимально ослабить противника. И на всё это мне давалось пять дней. Немного? Я бы так не сказал.
Октябрьский, который, к слову, и командовал обороной Крыма (Сафронов ему подчинялся), особо в наши планы не вмешивался. Но похоже, от него гадости можно ждать. Он прикидывал вслух, как бы нам навредить, не понимая, что вредит не столько нам, сколько своей стране. Например, он вернул крупные надводные корабли в бухту Севастополя и приказал провести ремонт и обслуживание машин, а значит, в ближайшие две недели они не смогут выйти в море. Да и эсминцы отослал с разными приказами. То есть на помощь от флота можно было не рассчитывать.
Интересно, Октябрьский за кого: за нас или за противника? Я написал докладную записку по этому факту и приказал через секретный отдел флота отправить её в наркомат лично на стол Кузнецову. Но мою докладную записку перехватили по приказу Октябрьского, который её прочитал и с матом уничтожил. Особенно ему не понравились мои рассуждения на тему «за кого он воюет».
Но теперь это уже не важно, я в тылу противника. Тем более Октябрьский всё же приостановил ремонт и обслуживание корабельных механизмов, и через пару дней флот будет готов помогать. С паршивой овцы хоть что-то. А командующего надо менять, я об этом в докладной записке тоже написал. Всё же снимать – это не в моей власти.
Добравшись до будущей позиции, я не стал убирать танк. Глушить тоже не стал, он стоял рядом и тарахтел на холостом ходу. Местность была вполне подходящая, каменистая, готовить позицию не нужно. Я установил миномёт и разложил рядом ящики с минами, взрыватели у которых уже были ввёрнуты. Приготовил шестьдесят шесть мин, на глазок этого хватит, чтобы обстрелять эти пять целей и если не уничтожить, то нанести максимальные повреждения.
Убедившись, что прицел верен, я опустил в трубу первую мину и, держа вторую наготове, отслеживал, куда попадёт первая. Убедившись, что прицел точный, опустил в ствол друг за дружкой ещё пять мин. Первой моей целью стала стоянка бензовозов, и полыхали машины здорово: огненные ручейки растекались по полю, где была стоянка разнообразной техники, и поджигали её.
Дальше пожар всё доделает, тем более ветер помогал, поэтому вскоре я прекратил обстрел стоянки и навёл миномёт на следующую цель. Второй и третьей целями стали две батареи крупнокалиберных гаубиц. Бил я по палаткам с личным составом и местам хранения боеприпасов.
Четвёртой целью стал пехотный батальон, на который и ушли все оставшиеся мины. А пятой цели хватило двух мин. Это был склад с боеприпасами, как я понял, к стрелковому оружию, плюс мины к ротным миномётам. Рвануло и горело красиво. После этого, убрав миномёт, я вернулся в танк и покатил прочь. Пока мины есть, будем снижать поголовье противника на этом участке фронта.
За ночь я использовал почти три сотни мин к полковому миномёту, между прочим, пополнив запас за счёт немцев, у которых были такие миномёты, они использовали трофейные. И пусть запас небольшой, склад на две тысячи мин, но я и этому порадовался.
Я обстрелял пехотные части, особенно те, что стояли в палатках на открытой местности, а не прятались в окопах и блиндажах (этих поди ещё выковыряй), так что потери в живой силе были у них огромные, как и среди артиллеристов. Вот танкистов у немцев было мало. Но зато я навестил один аэродром, оставив его в огне. Румын тоже сильно пощипал. По моим прикидкам, за эту ночь потери только в живой силе у немцев составили более пяти тысяч убитыми и ранеными, так как мины ложились в плотные группы противника, нанося огромные потери. У румын потери были не меньшие.
Также я вывел из строя около пятидесяти стволов артиллерии, примерно столько же миномётов, около сотни единиц автотехники, двенадцать танкеток (это румынские машины), несколько броневиков и три десятка самолётов, тоже румынских. Ну и двадцать два склада. Это
