вероятно, ты сможешь сложить два плюс два. Ты уже несколько раз общался с федералами. И всё же ты остаешься по факту бесполезным.
— И поэтому они прислали сюда Люсьена Роллинса, чтобы он что? Переломал мне коленные чашечки? — он взял со стола одну из сигарет и зажёг спичку.
Наблюдение за тем, как тонкие губы Дункана обхватывают фильтр, заставило меня задуматься о том, чтобы отказаться от сегодняшней сигареты.
— Я здесь для того, чтобы залезть в твою башку и посмотреть, не припрятано ли там что-нибудь полезное.
— Какого чёрта вам, придуркам, ещё нужно? Я назвал вам места. Я назвал вам имена. Я не виноват, что вы ни хрена с этим не делаете.
— Информация, которую ты предоставил, известна и людям на улице. Любая уличная крыса в курсе таких вещей. Похоже, ты что-то скрываешь, или твой отец тебе не доверял.
Дункан вытащил сигарету изо рта. На его челюсти подёргивался мускул.
— Какое, бл*дь, это имеет значение? Я застрял в этой дыре на чёртову уйму лет.
— Феликс Метцер, — произнёс я.
— Я уже сказал этой сучке из ФБР, что именно у него я купил список.
— Она упоминала, что вчера его тело выловили из Потомака? Две пули в его мозгу указывают на то, что это не был несчастный случай при катании на лодке.
Он поднял ладони.
— Эй, чувак. Не смотри на меня так. Моя задница была здесь.
Прислонившись к стене, Нолан закатил глаза и покачал головой.
— Кто-то зачищает хвосты. Любопытно, кто бы это мог быть, — сказал я.
— У Феликса были тёрки со всеми на свете. Почему ты думаешь, что его убийство как-то связано со мной?
— В последний раз его видели за день до того, как тебя арестовали за попытку убить моих друзей.
— Послушай, чувак. В этом не было ничего личного.
— У тебя даже не хватило мужества в первый раз нажать на курок.
Дункан усмехнулся.
— Это называется делегированием полномочий. Боссы не делают грязную работу.
— Делают, если хотят заслужить титул, — я проделал свою долю грязной работы, поднимаясь по лестнице успеха. Я заслужил уважение и страх.
Он скрестил руки на груди.
— Поболтать было очень приятно и всё такое, но с меня хватит.
— А что ещё тебе нужно делать? Возвращаться и пялиться в четыре стены?
— Это лучше, чем слушать всю эту чушь.
— Если бы в твоей тупой башке было хоть две извилины, ты бы весь обратился в слух, — предупредил его Нолан.
— Твой отец не видит в тебе угрозы, — сказал я Дункану. — Может, тебе стоит заставить его пересмотреть это мнение. Напомнить ему, кто ты такой и что ты всё ещё опасен для него.
Дункан провёл рукой по волосам.
— Послушай, чувак, я пытался. Я проиграл. Он победил. Так всегда бывает.
Неужели все мы получили эту рану от наших отцов? Неужели каждому сыну необходимо бросать вызов своему отцу, чтобы стать мужчиной? Неужели всегда были победители и проигравшие, или имелся и другой ритуал посвящения, другой путь к уважению?
— Ещё есть время это изменить, — посоветовал я ему.
— Он, бл*дь, ни хрена мне не говорил, ясно? Он думал, что я лажанутый. Неудачник, — Дункан стряхнул пепел с сигареты в пепельницу.
— Значит, ты хотел показать ему, что чего-то стоишь, — подсказал я.
— Да, и с этим я тоже облажался.
Всё это нытьё в духе поверженного преступника заставило меня заскрежетать зубами.
— Ты понимаешь, что если ты не дашь федералам что-то, с чем можно работать, они переведут тебя отсюда в федеральную тюрьму. В такую, где ты находишься в камере двадцать три часа в сутки.
Я заметил, как нервно дёрнулись его глаза.
— Они сказали, куда именно? — спросил он, безуспешно пытаясь придать своему голосу безразличие.
— Я слышал, это будет Лакрум. Строгий режим. Это место в сравнении похоже на детский сад. Я видел схожую колонию, Фраус. Отнюдь не красивенькое зрелище.
Ножки стула Дункана упали на пол.
— Я не могу туда отправиться.
— У тебя не будет выбора, — заметил я.
— Я не могу отправиться в Лакрум. Я не протяну и грёбаного дня.
— Тебе следовало подумать об этом до того, как ты попытался убить сотрудника правоохранительных органов, похитил гражданское лицо, а затем оказался пустой тратой времени для ФБР.
— Ты не понимаешь. У него там есть свои люди внутри. Ни один враг Энтони Бл*дского Хьюго, не продержится и недели в той адской дыре, — настаивал он.
Я наклонился вперёд.
— Тогда дай мне что-нибудь, что я могу использовать. Расскажи мне, что ты знаешь о Феликсе. Почему твой отец заказал у него список?
Дункан вытер ладонью вспотевшую верхнюю губу.
— Феликс как белка в колесе, понимаешь? Вечно снуёт вокруг, подбирает маленькие самородки то тут, то там. Запасает их на зиму… или на день зарплаты. Он… чёрт. Для подонка он был приятным парнем. Настоящий обаятельный человек. Он как Кевин Бейкон на улицах. Все либо знали его, либо знали парня, который его знал. Если тебе нужна была информация, он обычно мог её раздобыть.
— С кем он работал? Кто были его друзья? — спросил я.
— Как я уже сказал, все его знали. Он всем нравился.
— Тогда с кем он был ближе всего? Может, с кем-то вне игры? — подсказал Нолан.
Дункан поднял голову к потолку. — Я не знаю, бл*дь. Может, с его девушкой?
— У него была женщина? — спросил я. Мы с Ноланом переглянулись. Это было новостью.
— За которую он платил, если это считается. Однажды я видел, как он обедал с ней. По-настоящему первоклассная. Слишком хороша для него.
— Как её звали? — спросил я.
Он затянулся и выпустил облако дыма, которое лениво закружилось между нами.
— Морин Фитцджеральд.
Я откинулся на спинку стула.
Дункан снова ухмыльнулся.
— Хм… Может, ты тоже её клиент? Какой тесный инцестуальный мир, да?
* * *
— От тюрем у меня мурашки по коже, — объявил Нолан, когда мы вышли на парковку, оставив позади колючую проволоку и стены из блоков. — Заходя в них, я каждый раз волнуюсь, что мне не дадут выйти.
Я хмыкнул и направился к своей машине.
— Мне показалось, или этот рыжий засранец действительно намекнул, что ты знаком с Морин Фитцджеральд, мадам высшего класса из Вашингтона? — поинтересовался Нолан.
(для понимания контекста, термином «мадам» часто называют хозяйку борделя, — прим.)
Я рывком открыл дверцу своего Ягуара и схватил телефон.
— Это не было плодом твоего воображения, и я знаком с Морин, — сказал я, пока мои большие пальцы летали над экраном.
Я: Нам нужно поговорить. Позвони мне.
— Хм. Не думал, что такому парню, как ты,
