– Господи, Дайрмид, ты только посмотри! – воскликнул Мунго.
Лэрд оглянулся через плечо, и его глаза округлились от удивления.
Две длинные галеры покачивались на мелкой волне, крепко привязанные канатами к массивным железным кольцам, вделанным в стену. Дайрмид причалил к узкому выступу, тянувшемуся вдоль стены с кольцами, оба горца поднялись на него и, не обращая внимания на волны, заливавшие им сапоги, принялись рассматривать первую галеру, украшенную красивым резным орнаментом.
– Это галера не меньше чем на сорок гребцов, – констатировал вполголоса Мунго, сосчитав отверстия для весел. – Корпус длинный, в воде сидит низко, маневренная и быстрая. В ящиках и бочках на палубе, судя по всему, запас провизии и пресной воды. Похоже, Ранальд обзавелся совсем не торговым, а боевым кораблем!
Дайрмид молча кивнул и осторожно пошел по скользкому выступу вдоль галеры, внимательно ее разглядывая.
– Эту галеру строили норвежцы – она похожа на мои. И, кажется, Ранальд заказал ее недавно: смола и краска еще совсем свежие. Вторая галера тоже новехонькая… Наверное, ты прав – эти корабли предназначены отнюдь не для перевозки в Ирландию мешков с кожами и шерстью!
– Для торговли нужны более широкие галеры с вместительными трюмами, – кивнул Мунго. – У меня нет никаких сомнений – Ранальд прячет здесь боевые корабли. Вот только зачем они ему понадобились?
– Не знаю, – задумчиво произнес Дайрмид. – Но готов поклясться, что мой зять не собирается отсылать их королю Роберту. Давай-ка посмотрим, что у них на борту, может быть, тогда мы получим ответ на свой вопрос.
Дайрмид залез на палубу первой галеры и подошел к двум большим длинным ларям, которые возвышались возле мачты с аккуратно свернутым и крепко привязанным к рангоуту парусом. Присев возле одного из них, Дайрмид кинжалом открыл его и заглянул внутрь. Хотя он увидел то, что ожидал, подтверждение собственной прозорливости не доставило ему радости. Выругавшись сквозь зубы, лэрд вытащил из ларя длинный боевой лук и показал Мунго.
– Здесь не меньше сотни таких штуковин! – крикнул он, пиная ларь носком сапога.
– А что в бочках?
Дайрмид отжал кинжалом дно одной из бочек.
– Стрелы. Судя по оперению – английские. В этих бочках их тысячи!
Лэрд бросил лук обратно в ларь, опустил крышку и принялся осматривать палубу. Помимо бочек со стрелами и ларей с луками он обнаружил большой железный котел для варки мяса, запасы провизии, несколько фляг вина.
Не говоря больше ни слова, горцы уселись обратно в лодку и поплыли к выходу из пещеры. Когда они покинули мрачные своды, Мунго сунул горящий конец факела в воду.
– Думаю, Ранальд изменил присяге и вступил в сговор с англичанами против короля, – нарушив тяжелое молчание, заключил Дайрмид.
– Да уж, – мрачно хмыкнул Мунго, – не похоже, чтобы он с ними только торговал пшеницей и полотном. Но если он предаст Глас-Эйлин врагу, защитить Внутренние Гебриды и Западное нагорье будет невозможно…
– То-то и оно… Если английские корабли скрытно, ночью, подойдут к его замку, то потом они смогут легко проскользнуть далеко в наши воды, и никто их даже не заметит, – пробормотал Дайрмид, лихорадочно пытаясь сообразить, как помешать преступному замыслу. – Ранальд, должно быть, рассчитывает неплохо поживиться за счет своих английских союзников.
Мунго тяжело вздохнул:
– Но он всегда так подчеркивает свою преданность Роберту Брюсу… А вдруг мы ошиблись?
Дайрмид покачал головой:
– В роду Максуинов уже были случаи предательства. Вспомни, отец и старшие братья Ранальда переметнулись на сторону Эдуарда Первого, когда он попытался захватить Шотландию. Разглагольствования Ранальда о его великой преданности Брюсу всегда казались мне фальшивыми. И уж, конечно, теперь, увидев его боевые галеры, оснащенные английским оружием, я ни за что не поверю, что они предназначались для короля Роберта.
– Что ты намерен делать? – тихо спросил Мунго.
– То, о чем просил меня Роберт Брюс несколько месяцев назад, – я разоблачу предателя, – мрачно ответил Дайрмид.
– Да, теперь у тебя есть доказательства, которые можно представить королю. Если позволишь, я останусь тут с Сорчей, когда ты уедешь.
– Конечно, позволю! Разве я смог бы оставить сестру в таком положении на попечении предателя, готовящего заговор против короля?! Я хочу попросить остаться и миледи…
– Не беспокойся, я позабочусь о них обеих.
Дайрмид благодарно кивнул. При мысли о Микаэле его сердце болезненно сжалось. Итак, снова разлука… Но, может быть, это и к лучшему?
Весь оставшийся путь оба горца молчали. Наконец впереди в полумраке показались причал и крутая лестница, которая вела к воротам замка. По ее верхней площадке ходил взад и вперед стражник. Мунго поднял потушенный факел и швырнул в воду подальше от лодки. Услышав всплеск, стражник спустился вниз, держа наготове меч, а Дайрмид и Мунго, бесшумно причалив у него за спиной, со всех ног кинулись вверх по лестнице. Когда стражник оглянулся, оба горца начали как ни в чем не бывало спускаться вниз, делая вид, будто только что вышли из замка.
– Доброе утро, служивый! – приветствовал его Мунго, позевывая. – Мы хотим осмотреть корпус даншенской галеры – я видел вчера небольшую течь, и хозяин клянется, что не сомкнет глаз, пока не осмотрит свой корабль.
Стражник пробормотал что-то невнятное, не проявив к ним никакого интереса, и гости направились по узкому причалу к «Габриэлле». Через несколько минут, осмотрев ее для вида и перекинувшись вполголоса несколькими фразами, они вернулись в замок.
В спальню Сорчи постучали, и Микаэла открыла дверь.
– Вы?! – удивленно воскликнула она, увидев перед собой даншенского лэрда.
Дайрмид торопливо поздоровался и бросил тревожный взгляд на кровать сестры:
– Сорча спит?
Микаэла кивнула.
– Тогда не стоит ее будить. А когда проснется, скажите ей, что я заходил попрощаться.
– Вот как? Вы уезжаете? – едва слышно переспросила она, чувствуя, что в груди тяжело забилось сердце.
Дайрмид кивнул и подошел к оконной нише. Микаэла не сводила с него глаз, задумчиво покусывая нижнюю губу. Их последний разговор оставил в ее душе ощущение ужасающей пустоты, но теперь, когда Дайрмид снова был рядом, в сердце Микаэлы ожили былые надежды. Она прекрасно понимала, что надеяться на что бы то ни было глупо, но тем не менее ноги сами понесли ее к нему.
В небольшой нише у окна была только одна каменная скамья наподобие тех, что украшали оконную нишу в маленькой спальне Микаэлы. Но окно Сорчи выходило не на море, а на сушу: сквозь приоткрытые ставни виднелись зеленые холмы.
