Макс не насторожился.
Наоборот, обрадовался. Без оружия он чувствовал себя как-то неуютно.
Кроме пистолета, из которого Райнис пытался застрелить напарника, Макс обнаружил еще два точно таких же, уложенных в аккуратные маленькие футляры-чемоданчики. Лежащие в мягких гнездах «Вальтеры SP», запасные обоймы, глушители и принадлежности напоминали запакованные с немецкой аккуратностью наборы инструментов…
Макс задумчиво хмыкнул. SP – «штурмпистолет» – мало кому известная игрушка. Выпускают их очень малыми партиями по заказу спецслужб и не предназначают для свободной продажи и для экспорта за пределы Германии. Даже в каталоги фирмы «Карл Вальтер Гмбх.» не вносят…
Он внимательно осмотрел оружие. Заводской номер отсутствовал. Не был спилен или вытравлен, просто отсутствовал. Макс не удивился. В Боснии ему приходилось видеть у хорватов даже германские бронетранспортеры «Кондор», не имевшие номеров ни на одной из деталей – это при хваленой-то немецкой педантичности…
Зато взрывчатка самая плебейская – шашки ТП-2000. Похоже, Райнис не потащил ее из своей Эстляндии, а прикупил на месте, у какого-нибудь страдающего похмельем прапорщика. Воинских частей в округе хватало, и любители экстремальной рыбалки всегда могли разжиться чем-либо взрывающимся.
Детонаторы оказались Максу незнакомы – плоские, круглые, дешево-тайваньского вида, с однострелочным циферблатом и вращающимся ободком с делениями. Не мудрствуя лукаво, он поставил небольшой следственный эксперимент – повернул ободок на десять маленьких делений, нажал красную кнопку и засунул в печку. Без шашек ТП, естественно. И продолжил изучение трофеев.
Кейс с кодовым замком пришлось взламывать – но ничего интересного в нем не обнаружилось. Документы в двух папках оказались на иностранном языке (на каком, Макс не понял).
Зато небольшой баллончик-распылитель был изготовлен явно для малосведущих в языках граждан – инструкция изображена в виде серии маленьких картинок. Вещество предлагалось нанести на подушечки пальцев и в течении двух минут высушить, ни к чему не притрагиваясь… Заботиться об отпечатках пальцев, надо понимать, после этого не пришлось бы.
– Ну прямо шпионские страсти, – сказал Макс, обращаясь к Райнису. – Все как у больших…
Тот ничего не ответил.
Холодного оружия не обнаружилось. «Не любит интеллигенция в крови мараться», – мельком подумал Макс.
Денег тоже не нашлось, кроме мелочи в бумажнике. Там же лежали две кредитные карточки. Макс подозрительно осмотрел их и отложил в сторону.
Он еще раз оглядел горницу, поразмыслил, стоит ли обыскивать надворные постройки… Эти размышления прикрывали от него самого простой факт: что делать дальше, Макс не знал.
Плюнуть на все и вернуться в Питер? Очень бы хотелось, но… Джазмен будет продолжать свои утренние развлечения, а невидимый миру конвейер будет бесперебойно действовать, поставляя детские органы в европейские клиники. И никто из гуманно-озабоченных общечеловеков не задумается, откуда берется специфичный товар. Зато задумаются люди из Департамента охранной полиции, задумаются над простым вопросом: кто устранил Райниса? И очень быстро выйдут на Макса.
Что делать, он не знал. Стратегическое планирование не было сильной стороной Макса. Он мог быстро и грамотно продумать методы решения поставленной задачи, а затем исполнить задуманное, – действуя без сомнений и колебаний. Но для карьеры воина-одиночки Макс подходил мало.
«Был бы тут Танцор, он бы точно что-нибудь изобрел…» – подумал Макс. Провернул бы изящную комбинацию, и коллеги Райниса ввязались бы в драку с орлами Джазмена, а мы бы наблюдали со стороны, чтобы прикончить истекающих кровью победителей…
Танцора рядом не было. И не было Прапорщика. Макс был один.
…Машина подъехала бесшумно, и в окно Макс выглянул, только услышав, как хлопнула её дверь.
У ограды участка стоял знакомый черный джип. Человек, зашедший в калитку и шагающий к дому, тоже оказался знакомым. Среднего роста, сильно загорелый мужчина лет сорока. Широченные плечи, объемистый животик, пудовые кулаки.
Крымарь, правая рука Джазмена.
Глава шестая. Хорошо стреляет тот, кто стреляет последним
Тогда я стал думать, как взяться за это дело, и перебрал в уме много всяких способов; и наконец остановился на одном, самом подходящем.
1.
– Вы ошиблись, Игорь. На Таллинское шоссе надо было свернуть направо. А так мы попадем в лучше случае на Киевское…
Граев поморщился. Во-первых, имя Игорь, стоявшее в нынешних документах, резало ему слух. А во-вторых, – он не любил советов от дилетантов.
– Вы, наверное, не раз туда ездили? За эти пять дней? Хорошо дорогу изучили?
Людмила кивнула.
– Значит, и другие могли ваш маршрут вычислить. Машину мою тоже на Третьей Советской могли запомнить. Форму и полосатую палку раздобыть не проблема. Остановят, попросят выйти… На Таллиннском и настоящих гибэдэдешников полно, поди разберись. Если не остановиться, проскочить мимо настоящих с ветерком, – начнут ловить по всей трассе… Нам это надо? А так мы аккуратненько, по параллельной дороге, через Гатчину и Волосово… Лишних полсотни километров, зато душа спокойна.
Возможно, тон его объяснения оказался слишком сухим и неприязненным. Людмила замолчала и в течение часа не сказала ни слова. Граеву было все равно. Он следил за дорогой – кружное шоссе паршивого качества, на разбитом грузовиками покрытии кое-где виднелись свежие асфальтовые заплаты, но ям и рытвин – гораздо больше. Попутных и встречных машин почти не попадалось, а те, что попадались, подозрений не вызывали.
Гораздо подозрительней было то, что осталось за спиной, в городе. Граев пытался и не мог понять, во что же такое он с лету вляпался.
Пять лет назад он покинул и город, и страну весьма шумно и эффектно: после длившейся почти год облавной охоты на него, в которой приняли участие и родная контора, и весьма далекие от государства структуры, желающие вернуть случайно попавший в руки бывшего сыскаря чемоданчик с деньгами и документами. Граев документы сдуру прочитал – и подписал себе смертный приговор и от тех, и от других. Впрочем, предоставь он заверенную нотариусом справку о полной своей неграмотности, – помогло бы это едва ли. Владельцы чемоданчика были людьми недоверчивыми и признающими лишь один способ обеспечить молчаливость…
Та охота завершилась плачевно для кое-кого из охотников, а Граев оказался за границей с чужими документами и с внешностью, измененной пластической операцией. Документы свет так никогда и не увидели, а теперь вообще потеряли актуальность для кого-либо, кроме исследователей новейшей истории России… Деньги Граев забрал себе без особых угрызений совести, как возмещение морального ущерба.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
