Но Алекса знала, что ей уже ничего не поможет, и только молча пила чай маленькими глотками. Она не могла поверить, что тот Филипп, за которого она вышла замуж, и мужчина, которого описала Бинки, — один и тот же человек. Душа ее разрывалась от горя.
— Бинки, я… даже не знаю, что сказать. Наверное, я просто в шоке. У меня не укладывается в голове, как он мог столько лет скрывать от меня эту историю. Зачем?
— Не знаю. — Бинки вздохнула. — Мужчины — не такие, как мы, они более скрытные. Может, Филиппа так задело, что миллионерша его бросила, что он просто не мог об этом говорить. А может, боялся, что ты сочтешь его слабаком. Вспомни, ведь, когда вы познакомились, он еще не был знаменитым Филиппом Джеромом и наверняка пытался предстать перед тобой в выгодном свете. Не знаю, какое предположение ближе к истине, мне иногда кажется, что я вообще не понимаю мужчин. Видит Бог, я каждый день только тем и занимаюсь, что пытаюсь понять, как работают мозги мужчин — адвокатов и судей. Это чертовски трудно, они устроены по-другому, и я всегда возвращаюсь с работы измочаленная.
Алекса была благодарна подруге за участие, но не смогла найти нужных слов, чтобы излить душу, поэтому за столом говорила одна Бинки.
— Когда дело касается секса, ни одному мужчине доверять нельзя, это тебе подтвердит любой адвокат. Можешь мне поверить, если выражаться прилично, мужчинами управляет их либидо, а все остальное — только оправдания. Так и ваши разногласия насчет детей — только предлог для Филиппа, пусть даже он и сам в него верит. Дети — это такой вопрос, который супруги должны решать только вместе.
И вот извольте, она все-таки беременна! Алекса нервно расхохоталась, потом без перехода заплакала.
— Прости, — прошептала она, вытирая глаза.
Бинки ободряюще сжала ее руку.
— Тебе повезло, что у вас нет детей. Другие женщины на твоем месте… Одним словом, с детьми все было бы гораздо сложнее. Не думаю, что мне еще когда-нибудь придется разговаривать с Филиппом. — Бинки взглянула на часы. — Боже, уже половина второго, мне пора бежать. Алекса, позвони вечером, и мы еще поговорим. Я бы к тебе заехала, но у меня длиннющее дело в суде.
На прощание заверив подругу, что не сердится, Алекса медленно побрела обратно. Поначалу было ощущение, будто на нее обрушилось цунами, но с каждым шагом обида все дальше отступала перед злостью. Вот, значит, что стояло за поведением Филиппа два последних месяца! Точнее, не что, а кто. Гейл Даулинг!
К тому времени когда Алекса вошла в офис, она уже кипела от гнева и первым делом позвонила мужу. Филипп сам снял трубку, и его спокойное «алло» взбесило ее еще больше. Не сказав ни слова, она повесила трубку и, схватив сумочку, выбежала из офиса.
В такси на пути к студии Алекса распалялась все сильнее. Оказывается, от нее мало что зависело, даже если бы она очень постаралась повернуть их отношения вспять. И она еще спрашивала у Кэй его номер телефона на Мартинике, Боже, какой же дурой она себя выставила! Можно не сомневаться, Кэй передала Филиппу, что жена его разыскивала, только мужу не хватило духу перезвонить и сказать правду.
Выходя из лифта, Алекса с отвращением отметила, что у нее дрожат колени. Кэй взглянула виновато, но Алекса не дала ей и рта раскрыть, промчавшись мимо секретарши в кабинет мужа и захлопнув за собой дверь.
— Мерзавец! — прошипела она, едва сознавая, что говорит. — Подлый, лживый, лицемерный подонок!
— Алекса, ради всего святого…
— Я должна узнавать правду от Бинки! Оказывается, уже весь свет знает про тебя и Даулинг — твою «несчастную любовь», существование которой ты скрывал больше десяти лет…
— Алекса, прошу тебя, это… это недоразумение. Присядь и давай поговорим спокойно…
— Я не желаю говорить спокойно! Ты специально все подстроил! Это началось еще несколько месяцев назад, не так ли, когда эта женщина нашла тебя. Это она стояла за всеми нашими разногласиями! Твой ультиматум… Черт, стоит мне только подумать об этом, как я готова задушить тебя своими руками! Ты нарочно стал на меня напирать, провоцировать, чтобы у тебя появился предлог уйти к миллионерше! Я была всего лишь пешкой в вашей игре…
— Неправда, — перебил Филипп, заметно побледнев. — Когда мы только познакомились, я не стал рассказывать тебе о Гейл, потому что, как мне казалось, в этом не было необходимости. Между нами все давно было кончено, к тому же я думал, что ты будешь ревновать… Наверное, это было глупо, согласен. Как бы то ни было, я вообще забыл о существовании Гейл, пока однажды не увидел ее у себя в кабинете. Имя миссис Клиффорд Даулинг мне ни о чем не говорило…
— Даже если это так, — перебила Алекса, стараясь больше не попадаться на приманку пресловутой «южной искренности», которой он дурачил ее многие годы. — Когда ты увидел-таки ее в своем кабинете, почему сразу не рассказал мне? Или ты просто забыл о женщине, на которой когда-то собирался жениться?
— Не рассказал, потому что это выглядело бы так же по-дурацки, как выглядит сейчас, — печально признался Филипп.
— Неужели? — В глазах Алексы полыхнула ярость. Он еще смеет оправдывать свое гнусное предательство!
— Алекса, клянусь, что никогда ничего специально не планировал. Мы с тобой зашли в тупик, и это случилось уже после того, как ты велела мне уйти… — Зазвонил внутренний телефон. Чертыхнувшись, Филипп снял трубку, рявкнув: «Я ему перезвоню», швырнул трубку на рычаг и снова повернулся к Алексе: — Давай обсудим это позже…
— Никакого «позже» не будет! Как ты мог вернуться из командировки тайком, ни словом не обмолвившись мне…
— Я не возвращался тайком! Я пытался дозвониться до тебя в пятницу, но не смог найти.
— Врешь! В офисе мне ничего не передавали, и на автоответчике от тебя не было ни одного сообщения. И к твоему сведению, я весь уик-энд просидела дома! Черт возьми, я больше не желаю ничего слышать! Не верю ни единому твоему слову и никогда не поверю!
Из глаз Алексы хлынули слезы. Она бросилась в дамскую комнату и, закрывшись в кабинке, наконец дала волю своему горю. Чтобы заглушить рыдания, ей приходилось то и дело спускать воду.
Как Филипп мог так поступить с ней? Ее муж, которого она столько лет любила, теперь сидит и старается оправдаться! И даже не попытался отрицать, что любит Гейл, ведь он ни разу не сказал, что все еще любит ее, свою жену…
Алекса плакала и плакала, не в силах остановиться. В дверь кабинки робко постучали.
— С вами все в порядке? — прозвучал женский голос.
— Да, — выдавила Алекса. — Все хорошо.
Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки и уже стыдясь своей вспышки. Скрыв глаза темными очками, Алекса вышла из дамской комнаты и направилась к лифту. Слезами горю не поможешь, сейчас ей нужно быть сильной.
