Уже можно было различить лица неприятелей. Старшина посадил половину команды на весла. На носу столпились полдюжины копьеносцев. Остальные выстроились вдоль бортов, ударяя мечами о свои ромбовидные щиты, выкрикивая: «Diex aie! Diex aie!»[37]
Вэланд одним молниеносным движением натянул тетиву и выстрелил. Валлон наблюдал, как стрела взмыла вверх по дуге, затем потерял ее из виду и услышал крик, свидетельствующий о том, что она настигла свою жертву.
— Случайно повезло, — заметил Радульф, все еще перезаряжая свой арбалет.
Вэланд уже вложил следующую стрелу и стал прицеливаться. Между судами осталось не более ста ярдов, и нормандцы поняли, что «Буревестник» идет прямиком на таран. Численное превосходство, казавшееся им поначалу решающим, теперь, когда на них неслось судно, масса которого в четыре раза превышала их собственную, не представлялось таким уж существенным. Их боевой клич мало-помалу ослаб, а затем и вовсе утих. Некоторые из солдат, сгрудившиеся на носу, начали озираться в поисках путей отступления.
— Правый борт, табань![38] — скомандовал старшина.
— Слишком поздно, — пробормотал Валлон, глядя, как лодка начала разворот влево.
Воцарилась особая тишина, предваряющая бой. В этой странной тишине усиливались обычные окружающие звуки: крики чаек, хлюпанье воды под форштевнем, трепет паруса.
— За атакой копьями последует абордаж. Будьте готовы.
Радульф упер арбалет в плечо и выстрелил. Болт пронзил шею одного из солдат. Смена курса и точные выстрелы расстроили боевой порядок копьеносцев, и только четверо из них метнули свои пики. Однако ни опора под их ногами, ни цель броска не были неподвижны, и трое на передней палубе «Буревестника» легко избежали опасности.
— Держитесь, — сказал Валлон.
Форштевень «Буревестника» с силой ударил в борт нормандцев, счесав несколько весел. Люди попадали. С треском проломилась обшивка борта, мачта накренилась. Из полудюжины солдат, готовых к абордажу, только двое, устоявших на ногах, прыгнули. Стрела Вэланда пронзила одного из них еще в полете. Радульф застрелил второго, поднял его, словно тюк соломы, и швырнул за борт.
— Сзади!
Валлон быстро развернулся лицом к солдату, карабкающемуся на палубу. Шлем свалился с его головы. Когда Валлон подскочил к нему, тот уже поднялся на ноги.
— Кто на меня? — крикнул он, делая шаг вперед, но потом остановился, пронзенный копьем, брошенным со стороны своих.
Валлон схватил его в то мгновение, когда он начал заваливаться вперед. На секунду они застыли, словно в дружеском объятии.
— Храбрый парень, — сказал Валлон и отпихнул от себя тело.
Столкновение не снизило скорости движения «Буревестника».
Валлон глянул на разочарованно кричащих нормандцев, проносящихся назад. Копье пролетело, едва его не задев. Один из солдат в припадке ярости метнул в них свой меч. Когда лодка осталась за кормой, ее борта опустились уже почти до уровня воды. Утопающие в ужасе кричали.
— Никто не ранен? — громко спросил Валлон. — Геро? Ричард?
Они вылезли из трюма, ошеломленно глядя на трупы. Валлон оглянулся.
— Радульф, выкинь их за борт.
Валлон прошел на корму и стал, опершись на планширь. Рыболовецкое судно перевернулось набок, и солдаты цеплялись за его борт. Ветер разогнал туман, и они увидели корабль, который недавно прошел мимо них, а теперь, развернувшись, направлялся в открытое море.
Геро посмотрел на франка полным ужаса взором. Валлон вложил меч в ножны.
— Я отослал тебя, потому что не хотел, чтобы ты видел подобное.
Он сделал шаг и остановился.
— Если Провидение бережет даже крыс, почему бы ему не обратить свою милость и на нас?
Багровое око солнца медленно ускользало за горизонт. Преследующее беглецов судно задержалось, чтобы подобрать потерпевших крушение нормандских воинов. Из трюма вышел переполошенный Снорри.
— Я был прав, ваше безумие погубит судно. У нас пробоина, мы набираем воду. Наверняка пойдем ко дну.
Валлон устало махнул Радульфу.
— Пойди посмотри, что там.
Германец сердито плюнул.
— Я, вероятно, уже умер и теперь пробираюсь через ад, только никто мне об этом не сказал.
— Тебя и в ад не возьмут.
Радульф осклабился, будто получил комплимент.
Ветер гнал «Буревестник» в море, Валлон правил. Он продолжал наблюдать за кораблями на юге. Их было пять, и они шли параллельным «Буревестнику» курсом, не делая попыток приблизиться. Было понятно, что они спешили закрыть выход из залива Уош, где песчаные отмели делали его достаточно узким. «Если они придут туда первыми и успеют заблокировать устье залива, то “Буревестник” вынужден будет прорываться через линию судов, находящихся на расстоянии всего полумили друг от друга», — подумал франк. Небо потускнело, и постепенно спустилась ночь.
Вражеские корабли исчезли в объявшей море тьме, а на небосводе высыпали бесчисленные звезды. Но темно будет недолго, вскоре выйдет полная луна и осветит водную гладь от горизонта до горизонта почти как днем.
Валлон поднял глаза на Вэланда, балансирующего на рее, на высоте тридцати футов над палубой.
— Ты их видишь?
— Да, идут тем же курсом.
Из трюма появились Снорри и Радульф.
— Небольшая течь. Мы ее закрыли. Девчонка будет за ней наблюдать.
Снорри стал на руль. Они шли дальше. На востоке из-за горизонта разлилось тусклое сияние, и вскоре взошла огромная луна, поначалу золотая, а потом бледно-мраморная. Нормандские корабли, подобные призрачном фонарям, снова показались в их поле зрения.
— Мы сможем прийти первыми к выходу из залива? — обратился Валлон к Снорри.
— Это будет трудно.
— Ты говорил, что «Буревестник» быстрее любой английской посудины.
— Да, но они идут прямиком из Линна, а нам придется огибать «Конский хвост».
— Отмель?
— Скорее узкий остров. Три мили в длину и выдается к югу.
— Оттесняет нас в сторону нормандских кораблей.
Снорри захихикал, как всегда с ним происходило, когда он бывал в нервном напряжении.
— Да, прямо на их курс.
Вэланд оставался наверху, выполняя приказ следить за отмелями. Радульф перезаряжал свой арбалет, став обеими ногами на плечи дуги, а затем, набрав полную грудь воздуха, натягивал тетиву одним мощным рывком), от которого вены вздувались на шее. Он утверждал, что сила натяжения равна тремстам фунтам и болт, пущенный в упор, пробивает двух человек в латах подряд. Валлон не сомневался в его словах. В свободную минуту он попробовал взвести арбалет и смог только чуть-чуть оттянуть тетиву. С самого начала похода у Радульфа с Вэландом не прекращался спор, чье оружие более смертоносно. Радульф доказывал, что арбалет стреляет прицельнее и мощнее. Сокольник, если вообще снисходил до ответа, возражал, утверждая, что он успевает выпустить шесть стрел за то время, пока Радульф сделает один выстрел.
