Тот согласно кивнул.
– То, что считает полиция штата, здесь ни черта не значит.
Росситер снисходительно вздохнул.
– Мистер Картер, вы ведь знаете, как действует система подчинения.
– Нет, не знаю.
– Что бы вы там ни думали, вы здесь не главный босс. Вы подчиняетесь мэру и городскому совету, и, если придется, я буду действовать через них. Я привезу судебные распоряжения и федеральные судебные запреты и вытурю вас из вашего офиса так быстро, что вы и глазом не успеете моргнуть. Бюро не станет относиться снисходительно к офицерам правоохранительных органов, не выполняющим приказы.
Он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный лист бумаги.
– У меня здесь список того, что вы должны мне предоставить. Мы оба работаем для достижения общей цели, и я думаю, что нам обоим выгоднее, если вы будете сотрудничать.
Роберт уставился на агента, ненавидя этого подонка даже больше, чем раньше: он понял, что у Росситера на руках все карты и сам он сможет действовать только с согласия агента.
Роберт протянул руку и взял список.
– Все это нужно мне завтра к полудню. Если вы что-то забудете или не сумеете найти, можете прислать мне это позже, факсом. – Росситер махнул другим агентом. – Давайте осмотрим место преступления.
Рич заерзал на своем стуле. Он пытался убедить себя в том, что это была просто остаточная реакция от его школьных дней, старый страх перед кабинетом директора, который он так и не сумел преодолеть, но на самом деле понимал, что это не так. Это было нечто иное.
Рич пристально посмотрел на сидящего за столом директора школы Пула. Этот пожилой мужчина был, как и подобало, печален, на его лице застыло скорбное выражение, но в его глазах и языке тела – движениях и позе – не чувствовалось ни скорби, ни печали. Рич за эти годы пообщался с очень многими людьми, и у него развилось что-то вроде шестого чувства на такие вещи. Он понимал, когда люди что-то скрывают или откровенно лгут, наблюдая за тем, в какой позе они сидят, как двигаются, соответствуют ли их мимика и жесты словам, которые они произносят.
И он знал, что смерь двух подростков вовсе не опечалила Пула.
– Трагично, – сказал директор, сочувственно качая головой. – Всегда трагично, когда умирают такие молодые люди.
Рич дисциплинированно записал эти цитаты.
– И Аарон, и Шери были образцовыми учениками, незаменимыми членами нашей школьной семьи, и нам их будет очень не хватать. Мистер Чивер – он ответственный за новый ежегодный альбом нашей школы – сказал мне, что следующий альбом будет посвящен двум этим прекрасным ученикам.
Рич закрыл свой блокнот. В другое время он задержался бы подольше, задал бы еще несколько вопросов – просто на тот случай, если ему понадобится заполнить свободное место на первой полосе, – но сейчас ему хотелось побыстрее уйти из кабинета директора. Тот вызывал у него неприятное чувство. В кабинете было душно, а то, как Пул разглядывал его, изучал его, выводило Роберта из себя.
Он встал и профессионально улыбнулся.
– Спасибо вам, мистер Пул. Думаю, я услышал достаточно. Если у меня появятся дополнительные вопросы, я вам позвоню.
Директор улыбнулся.
– Да, пожалуйста. – Он встал и протянул руку.
Рич пожал ее и пошел к двери. Он уже готов был выйти из кабинета, когда директор окликнул его.
– Мистер Картер?
Рич обернулся.
– Я могу сказать вам кое-что еще. Не для записи…
– Конечно.
– Аарон и Шери. Они заслужили то, что получили.
Журналист непонимающе уставился на директора. Теперь не было противоречий между его глазами и выражением лица, языком тела и смыслом его слов. Все пришло в соответствие. Рич почувствовал, что у него волосы встали дыбом.
– Они занимались добрачным сексом и были наказаны за свой грех.
Рич убрал ручку в карман и постарался, чтобы его голос звучал спокойно:
– Я не думаю, что их убили из-за того, что они купались нагишом в реке, обнимались и целовались.
– Господь серьезно относится к нарушениям морали.
Рич натянуто улыбнулся.
– Я не согласен с вами, мистер Пул. Но еще раз спасибо вам за ваше время.
Он повернулся, чтобы уйти.
– Ваша жена не стала бы так несерьезно относиться к этому предупреждению.
– Моя жена? – Рич снова повернулся к директору.
– Ваша жена преданно служит Господу Иисусу Христу. Я видел ее в церкви.
– Не нужно говорить со мной о моей жене.
– Она готовится ко Второму Пришествию. И вам тоже следует подготовиться.
Рич вышел из кабинета, не попрощавшись. Он не останавливался и не оглядывался, пока не вышел из здания. Уже снаружи понял, что задержал дыхание, и выдохнул. Он видел двух людей, наблюдавших за ним из-за полуопущенных штор из окна кабинета директора: самого директора и его секретаря.
Что, черт побери, здесь происходит? Рич подошел к своему пикапу, сел в него и тронулся, не оглядываясь.
Сью глядела в окно кафе, но видела не шоссе и пустыню снаружи, а отражение своего лица и лиц своих подруг – прозрачных призраков на фоне непроницаемой темноты ночи.
Шелли, Джанин и Роксана говорили о музыке, о парнях, и Сью на самом деле не прислушивалась к их разговору. Она размышляла о том, что ей сказала бабушка, – о смертях, о капху гирнгси. Было нелепо думать, будто вампир выслеживает жителей городка, и ей стоило бы высмеять подобные пересуды, но она уже не могла в это не верить.
Сью подумала об Аароне и Шери, о фотографиях их тел, сделанных Ричем.
Где-то снаружи, в темноте, что-то двигалось. Монстр.
Капху гирнгси. Безумная, но правда. Сью знала это, она могла это чувствовать. Ее бабушка была права: она и раньше ощущала это существо – тогда вечером, в школе, – и, хотя ей и хотелось бы отрицать его существование, она уже не могла. Сью не знала, крадется ли существо по городу, прячась в тени в поисках очередных жертв, или лежит и ждет в пустыне, но девушка знала: что-то присутствовало в ночи где-то неподалеку. И сегодня, или завтра днем, или вечером оно нападет снова.
Сью поежилась, отвернулась от окна, взяла с тарелки ломтик картофеля фри и опустила его в размазанную лужицу кетчупа.
Шелли снова жаловалось на свою мать, намекая, что ей нужна соседка, чтобы они могли позволить себе снимать вместе квартиру.
Сью оглядела кафе. Они провели здесь много пятничных вечеров, общаясь, заказывая колу, лимонад и картошку, язвительно комментируя внешность и поведение парней и девушек за другими столами – неважно, друзей или врагов. Но сегодня она заметила, что впервые в кафе, кроме одной пожилой пары и нескольких семей в отдельных кабинках, больше никого не было. Странно. Кафе никогда не пустовало по вечерам в пятницу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
