мгновение Теолрину сделалось не по себе.
— О, тут все просто. — Девушка повертела бокал, сжимая его ножку двумя пальцами, и разноцветные искры заиграли на аккуратных гранях. — Меня выдают замуж за сына вашего короля, за принца Дэнвейса… знаете такого? В конце бала должна будет состояться наша помолвка.
Теолрин едва сдержал свою челюсть на месте, когда понял, что девушка не шутит. Ее… выдают замуж? За принца Дэнвейса? Да кто она, все-таки, такая? Если, конечно, она не просто любит почесать языком и понаблюдать за реакцией окружающих?
— Принц Дэнвейс… — выговорил он медленно и немного недоверчиво. — Средний сын его величества?
— Боюсь, что да. Говорят, он выдающимся образом сочетает в себе ревностное служение Небесному Культу и активнейшее посещение местных борделей.
До Теолрина тоже доходили подобные слухи, пусть он и никогда особо не интересовался сплетнями о жизни королевского семейства.
— Ну… — Теолрин немного растерялся от того, куда зашел их диалог. — На самом деле, не такое уж и плохое сочетание. — «Я вот, например, в свободное от воровства осколков время убиваю городских стражников». — К тому же, вы получите влияние на политику королевского двора…
— Боюсь, все, что я получу от этой свадьбы — это букет венерических болезней, что мой жених заботливо для меня припас.
Теолрин не удержался от нескольких смешков.
— А вы самокритичны.
— Нет, я просто реалистка. — Девушка вздохнула и, запрокинув голову, допила шампанское. — И это мало кому приходится по душе.
— Мне приходится, — честно заметил Теолрин.
— Ах, как жаль, что вы не мой отец… О, а вот и его ручная собачка, наконец, идет, чтобы отвести меня к нему.
Теолрин заозирался по сторонам; после всего увиденного и услышанного он бы не сильно удивился, увидев, как в сторону собеседницы действительно направляется ручная собачка. Однако в ее сторону, лязгая пластинчатыми доспехами, шагал всего-навсего крупный стражник… возможно, даже гвардеец, судя по массивной алебарде, пестрой вышивке его красно-зеленого плаща и гребенчатому серебристому шлему.
— Истинная леди, а тем более обрученная, никогда не позволит себе первой заговорить с незнакомцем. — Собеседница причудливо спародировала старческий нравоучительный голос. — Ну, — добавила она уже нормальным голосом, — благодарю вас за беседу… и выпивку. Было… весьма недурно.
— Это вы про выпивку или беседу? — уточнил Теолрин.
Вместо ответа девушка вручила ему пустой бокал и, как показалось Теолрину, подмигнула ему… По крайней мере, что-то изменилось на мгновение в ее взгляде.
— Будет возможность, — добавила она, разворачиваясь в сторону замедлившего шаг гвардейца, — заглядывайте на мою свадьбу. Обещать не буду, но постараюсь там угостить вас выпивкой.
Слегка взмахнув левой рукой в его сторону, девушка шагнула навстречу гвардейцу. Теолрин стиснул ножку своего недопитого бокала.
— Постойте. — Он не был уверен, будет ли это правильно согласно здешнему этикету — особенно в присутствии других людей. Однако, отступать было поздно: девушка остановилась и обернулась через плечо в его сторону. Теолрин сделал глубокий вдох. — Как вас зовут?
Между ними повисла тишина. Гвардеец, что был без маски, нахмурился. Кто-то из ближайших к ним аристократов начал перешептываться — Теолрин был уверен, что поводом обсуждения является его «вопиющая бестактность».
Однако сейчас ему хотелось глубоко плевать на здешние приличия — как и на то, что такие действия могут приблизить его раскрытие.
Когда Теолрин уже решил, что девушка так и не удостоит его ответом, уголки ее губ чуть дернулись.
— Тирэн, — негромко, почти шепотом произнесла она.
— Тирэн? — Теолрин немного опешил. — Что, прям как дочь короля Альзантиса?
— Именно. — Улыбка девушки стала чуть шире. — Как дочь короля Альзантиса.
И она позволила гвардейцу увести себя прочь.
Теолрин долго глядел ей вслед, вертя между пальцами недопитый бокал. Беседа оставила внутри него какое-то приятное послевкусие. Нечто… что ему было сложно описать словами. Он лишь знал, что отдал бы многое, лишь бы пообщаться еще с этой девушкой. Лишь бы…
— Ты какого хрена тут исполняешь?
У Теолрина едва не выпрыгнуло из груди сердце, а бокал лишь чудом не выпал из его пальцев от прозвучавшего рядом с ухом резкого вопроса. К счастью, он быстро сориентировался и постарался ничем не выдать, что его до усрачки напугал вопрос Джейл.
— Я? — Он обернулся к Джейл и кивнул Клэйву, что стоял за ее спиной. Оба уже нарядились в костюмы и маски: черная солнцеобразная у Джейл и серая орлиная у Клэйва. — Я, э-э… вливаюсь в коллектив, а что? — Пожав плечами, Теолрин залпом допил остатки шампанского. — Разве не за этим мы сюда пришли?
— Нет, чудила. — Джейл покосилась по сторонам, а затем одернула полы широкой фиолетовой юбки. Даже невооруженным взглядом было видно, что ей страсть как некомфортно в такой одежде. — Мы здесь, чтобы найти человека, который поможет нам, наконец, разобраться с этим проклятым осколком, который я уже задолбалась таскать с собой. Так что кончай корчить из себя ловеласа и давай приступать к делу.
— Между прочим, — осторожно заметил Теолрин, убедившись, что ближайшие люди находятся на достаточно большом расстоянии, — Факелом может оказаться кто угодно. С чего мы вообще взяли, что он — мужчина? Может, на самом деле он едва ходящая старушка… или даже та девушка, с которой я говорил?
— Принцесса Тирэн?
— Что? Нет, не принцесса. У нее просто имя такое же, как… — Теолрин осекся, внезапно осознав себя полным дураком.
Ну конечно. Западный акцент. Гвардеец с плащом серебристо-зеленого цвета — цвета альзантийского флага. Помолвка с принцем Дэнвейсом…
Губы Джейл разошлись в издевательской улыбке.
— Тео, Тео, — покачала головой она. — Какой же ты все-таки чудила.
«Ну, зато я угостил выпивкой дочь короля Альзантиса». — От этой мысли Теолрину стало немного грустно. Хотя, может, и не от этой.
Он повертел головой, словно это могло помочь ему прогнать из головы ее веселый смех.
— Ладно, миледи. — Теолрин постарался взять себя в руки и улыбнулся. — Давайте приступать к делу.
И, словно подтверждая его слова, где-то высоко наверху, на одной из галерей, заиграл оркестр.
Бал-маскарад начался.
Глава 28
Еще пару часов назад Теолрин пребывал в уверенности, что знает, что представляет из себя бал. Теперь же он понимал, что в жизни еще так сильно не ошибался в предположениях.
Эти два часа показались ему пестрым хаосом посреди сумбурной вечности.
Зал был полон ослепительного блеска. Блестело все, что может блестеть и не может: разноцветные огни гигантской люстры, стекла витражей, мраморные колонны и портики, надраенный до блеска паркет, драгоценные камни, вправленные в одежды аристократов, кольца, что многие носили поверх перчаток, браслеты и ожерелья, тиары и диадемы, маски и даже платья. В какой-то момент от всего этого хаотичного
