Если рядом с актрисой есть заинтересованный человек, то судьба складывается совсем по-другому. Недаром режиссеры всегда своих жен снимали: и Александров, и Пырьев, и Герасимов, и Ромм. Я же всегда была второстепенной, мне доставалось то, что похуже. К счастью, я не завистлива".
И вдруг один из самых замечательных режиссеров, постановщик "Белого солнца пустыни" и "Звезды пленительного счастья" Владимир Мотыль приглашает ее на главную роль в фильм по мотивам пьесы Александра Островского "Лес".
Ее партнер по фильму Борис Плотников, приглашенный на роль Несчастливцева, рассказывал о своей первой встрече с Людмилой Васильевной.
"Это было весной 1979 года. Мы с Владимиром Яковлевичем Мотылем пришли домой к Целиковской. Сначала звякнули колокольчики, развешанные в проемах дверей, затем послышался такой же звонкий голос:
— Да-да, сейчас иду!
Я услышал голос, который запал мне в душу с детских лет, когда бегал смотреть картины сороковых годов "Антон Иванович сердится", "Воздушный извозчик", "Беспокойное хозяйство", "Сердца четырех"…
Появилась Людмила Васильевна, внешне, конечно, уже совсем другая, чем в юные годы, но с той же дерзкой веселостью в глазах, с тем же молодым задором в душе.
— Вы, киношники, — обратилась она к Мотылю, — люди особенные. Вот вы говорите, что я у вас буду играть. А на самом деле возьмете в последний момент артистку Малого театра. У меня уже не те возможности, не те силы… Вы меня знаете по первым фильмам. А ведь все мои те героини — глупые. Неужели вы хотите глупую Гурмыжскую?"
Бориса Плотникова Целиковская поразила своей естественностью и индивидуальностью. Чем дольше он слушал ее, тем больше она казалась почти такой же, как в фильмах военной поры, вот только глупой не была.
— Вы знаете, — сказала Людмила Васильевна, — со мной у вас будут проблемы.
И она оказалась права. Лето 1979 года оказалось очень холодным, почти каждый день лил дождь, а съемки проходили на натуре.
— Я же вам говорила, — глядя на пасмурное небо, грустно вздыхала Целиковская, — со мной одни проблемы.
Казалась, она пророчила. Когда киногруппа приехала для съемок в Астрахань, ее родной южный город, там вдруг в августе выпал снег!
Фильм закончили в 1980 году. Но идеологическое начальство советского кино посчитало, что слишком много в картине перекличек с сегодняшним днем, режиссер и актеры не потрудились над тем, чтобы равнодушие к людям, пошлость, сытую бездуховность и лицемерие надежно упрятать в XIX век, во времена Островского. Казалось, смени на героях одежду на современную — и старая классическая пьеса обернется злободневным памфлетом. Фильм запретили для показа.
Целиковская пошла по инстанциям просить, требовать, добиваться справедливости. Все тщетно, новый твердокаменный партаппарат уж невозможно было ни размягчить обаянием несравненной Люси, ни напугать званием народной артистки РСФСР.
— У вас впереди еще одно звание? — лениво отвечали ей. — Теперь вы его не получите!
Можно представить, как рассмеялась Людмила Васильевна над угрозой никогда не стать народной артисткой СССР. Ни холопством, ни честолюбием она никогда не страдала и презирала покровительственные замашки партийных боссов. Ее вполне устраивала истинная народная слава, которая не угаснет, пока будет жив в нашей стране хотя бы один человек ее поколения.
"Я снимался в Николо-Прозорове в картине Мотыля "Лес" в особняке, который принадлежал дочке Суворова, — вспоминал Станислав Садальский. — Две старушки узнали, что сюда приедет Людмила Целиковская. В пять утра встали, надели самые лучшие ордена, медали, самые хорошие косыночки, костюмы и ждали с огромными ведрами цветов. Полдня простояли. К вечеру появилась Людмила Целиковская. Они встали перед ней на колени:
— Дорогая Люся, во время войны ты нас спасла. Нам нечего было есть, убивали наших друзей, но мы смотрели на тебя…"
Подобную славу презирают чиновники от культуры, она не дает наград и повышения по службе. Чиновникам не пристало думать о вечном, о том, что человек один раз рождается и обязательно в свой час умирает, а на земле остаются его благие дела. Им претит мысль о существовании таланта, свободолюбия и всего прочего, что выходит за рамки спущенных сверху инструкций.
Кинофильм "Лес" появился на экранах страны лишь спустя семь лет после завершения работы над ним — в 1987 году. Теперь уже две выдающиеся роли в советском кинематографе числились за Целиковской: Ольги Ивановны в "Попрыгунье" и Гурмыжской в "Лесе". Но, увы, жизнь подходила к концу и больше сделать открытий в искусстве кино Целиковской не удалось.
"Почему "Лес" запретили? — пыталась постичь величайшую несправедливость Целиковская. — Я не знаю. Однако фильм шел какими-то подпольными путями и в Нигерии, и в Марокко, и в других странах. Нам объяснили, что в нем неправильно отображена судьба русского крестьянства. Чиновники при этом нам почему-то не сказали, как ее надо изображать.
Меня всегда поражало, с каким знающим видом чиновник из Министерства культуры или Госкино приезжал принимать спектакль в наш театр или смотрел новый фильм. Как правило, это был в прошлом средненький актер, неудачник. И вот он смело брался судить и учить. Нет, не меня учить — более талантливых и больше меня сделавших в искусстве творцов. Чему учить? Тому, в чем сам был профан. Причем с каждым годом количество начальства все разрасталось и разрасталось, как раковая опухоль. А наш брат артист и даже режиссер были в полной зависимости от мнения, вкуса, настроения, личностного отношения к тебе начальства.
Фильм "Лес" — это попытка напомнить зрителю, что так жить дальше нельзя. Конечно, чиновники встали на дыбы. Они почувствовали, что мы подрываем их сосуществование. С другой стороны, чиновники сознательно не пропускали яркие, бичующие пороки общества произведения, открывая пути своим бездарным сынкам и дочкам, пути серости и фальшивого благолепия.
Русская классика всегда нравственна. Этим она и отличается, даже если показывает негативные стороны человеческой жизни, человеческих характеров. Поэтому, наверное, и был запрещен наш фильм.
Владимир Яковлевич Мотыль — режиссер видящий, но не только видящий, но и думающий, совестливый, страдающий от несправедливости и лжи. Для него призвание и карьера — враждебные друг другу понятия. Истинный режиссер, он требует, делает ошибки, бьется лбом обо что-то жесткое, вступает в драку, получает синяки, успокаивается и наконец побеждает, побеждает в своем творчестве.
Есть режиссеры — насильники, для них самое важное утвердить себя, свое видение. Актер для них пешка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
