наручниках и при конвоире. Она в этом человеке опознала своего дядю, сводного брата матери, Георгия Ивановича Суржикова. И троица косилась на сурового дядьку, что сунул им корочки под нос, потому как дядька был из ФСБ. А некий Георгий Суржиков в далеком прошлом был офицером КГБ. И сейчас они должны были расписаться в неразглашении тайны. Какой? Её и сам офицер не мог раскрыть.
Они хлопали глазами и топтались на месте.
— Так, может, вы озвучите причину? — спросил Волков.
— Государственная тайна, — рычит офицер.
И им приходится расписываться в бумажках. После этого офицер исчезает. За ним уходит полицейский и уводит Машу. Та только что подписала свое согласие на отключение родственника от систем жизнеобеспечения. Врачи признали, что его мозг умер, но тело еще жило.
— Может это и хорошо, — потирал ручки врач Заславского. — Я уже все решил, если ДНК тест подтвердит, что его материал вам подходит, то у вас будет донорское легкое.
У Волкова от этих слов даже мурашки по спине побежали. Там в реанимации лежал пусть не самый лучший человек, криминальный гений, но все же человек. Врач же рассуждал о нем, как о куске мяса, который можно разделать. Хотя было понятно, что Заславский платит ему очень хорошие деньги, за них можно постараться.
— Теперь нам никто не сможет объяснить, откуда появился еще один мой родственник, кто он мне? — зло стучит тростью Заславский.
Сегодня он чувствовал себя хорошо, даже ходил сам.
— Самое главное, что Диана осталась жива, — Волков смотрит в глаза старому поляку.
— Я рад, вот только мы до сих пор не знаем, где она.
Они идут на выход. Возле самых дверей их Николай.
— Я тут с ФСБшником поговорил, Георгий был у них в спец отряде, ездил в горячие точки, получил ранение в голову. Они его определили в отдел по защите свидетелей. Потом заметили за ним странности и комиссовали, — говорит безопасник Волкову.
— Теперь понятно, откуда паспорт на чужое имя, небось, сделал себе и не один, — усмехается Волков.
— Они задницу свою прикрывают, понимают, что их сотрудник накосячил, — усмехается в ответ Коля.
— Вот только, Коля, как нам найти концы этой истории?
— Разберемся…
Заславского увозит нанятый микроавтобус. Волкова встречает охрана.
— Ну, едем в гостиницу?
— Давай в гостиницу, отдохнуть уже хочется, — устало произносит Волков. Он был измотан последними днями. Но отдохнуть ему не дали. Раздался звонок из следственного комитета. Следователь, что вел дело о похищении Дианы, вдруг сообщил, что девушка, назвавшаяся себя Дианой Савицкой, сидит в таком то отделении полиции.
— Ешкин корень, — взвыл Коля. — У нас с этой Дианой будет хоть один день спокойный. Володя, если ты на ней женишься, то я нахер уволюсь.
Они выдвинулись в сторону отделения полиции.
Пришлось долго объясняться дежурному, кто они и зачем им надо пройти к следователю. Наконец, их пропустили. В коридоре было мрачновато. Вдоль стен, покрашенных в желтый цвет, стояли длинные деревянные скамейки, на стенах плакаты и стенды. По бокам двери с официальными табличками.
В самом дальнем конце коридора сидела группа людей: старый облезлый дедок, возле него огромная собака, напротив расположился здоровяк, Диана притулилась в самом углу.
На шум шагов, она вытянула голову и посмотрела поверх головы собаки и деда.
— Волков! — радостно воскликнула она, подскочила и понеслась ему на встречу.
Он подхватил ее на руки и прижал к себе. Только сейчас Волков понял, как сильно за нее переживал. Они замерли, каждый переваривал свои эмоции, а они кипели, словно в котле.
— Владимир, вы пистолет в кармане носите? — отстранилась от него Диана.
— Нет, это радость от встречи с вами, — заржал Волков. — Мы же вас ни один день ищем, пол Москвы перекопали.
— И пол Москвы прикопали, — ёрничал позади Волкова Коля.
— Ты у нас из-под носа ушла. Мы к тебе в больничку пригнали, а там твой дебильный муж и не менее дебильная тетка, — улыбается Волков.
— Если бы я знала, я от туда еле унесла ноги, тетка хотела меня отправить в дурку, а потом вот Глеба Георгиевича обманула, — и Диана махнула рукой на деда. — Хорошо нам помог Савва и его Феликс.
— А Феликс у нас кто будет? — Коля не успел договорить, когда со своего места гавкнул мастифф. — А, тады ой.
И все с уважением покосились на мастиффа.
— Он у меня так-то добродушный, мухи не обидит, — подал голос Савва. — Но если прикажу.
И все уставились на Феликса. А тот горделиво переступил лапами и величественно поднял огромную голову.
— Тетка Елена меня нашла, приехала с двумя амбалами, так Феликс одному яйца откусил, — похвасталась Диана, а Волков с Колей, на всякий случай, прикрыли область паха руками. — Может, вы отвезете нас домой?
Но Волков не успел ответить, как в коридор ввалилась толпа: мама Дианы, Пожилой еврей, девушка и два санитара в белых халатах, один из них нес смирительную рубашку.
— Дианочка, — мама бросилась обнимать и целовать дочь. За тем с Дианой обнималась молодая девушка. Старый еврей тормознул, но ему уже навстречу шли два полицейских.
Вся процессия скрылась в недрах полицейского управления. В коридоре остались только родственники Дианы.
— Диана, как же я за тебя переживала, — лила слезы Марина Иосифовна.
— И я переживала, — говорила молодая родственница, обнимая Ди за плечи.
— Мариночка, — ожил дедок.
— Мам, это Глеб Георгиевич, он мне помог, — представила деда Диана.
— Глеб? — удивленно скорее всхлипнула, чем произнесла Марина Иосифовна.
— Ты меня ещё помнишь? — на лице пожилого человека вспышнул румянец.
— Глеб! — Марина бросилась обнимать свою прошлую любовь. — Сколько же мы не виделись?
— Тридцать три года, Мариночка, — всхлипнул Глеб Георгиевич.
Они бы еще и дальше обнимались и плакали. Но тут в коридоре появилась процессия. Два санитара вели Елену, которую туго спеленали в смирительную рубашку. Позади семенил врач и два полицейских. Тетка Елена выла, орала, источала ругательства, хорошо хоть на иврите, иначе у всех присутствующих уши бы в трубочку свернулись. Она пыталась укусить санитара, плевалась на стены, пинала всех подвернувшихся ногой.
Но ее держали крепко, изредка одергивая.
Врач обратился к Маринне на иврите, что-то уточнив, поклонился и отбыл с санитарами
