— А мне моя ни к чему… За своей гляди.
Гвирнус глядел.
Мельтешение меж стволов прекратилось. Ни воя. Ни быстрого промелька серых теней. Только белый пар изо рта, снег, который валил все гуще, игривый ветерок, поземка. И почти кромешная мгла — луна скрылась за облаком, отчего и без того иссиня-черные стволы сосен слились в одну непроницаемую черную массу, где лишь изредка раздававшееся урчание выдавало присутствие непрошеных гостей.
Нападать волки не спешили.
Ожидание действовало Гвирнусу на нервы. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, поглядывал на затухающий костер. Наконец не выдержал, махнул рукой в сторону засохшей сосенки, шагах в двадцати:
— Заломаю. Для костра.
Положил к ногам отшельника лук и колчан со стрелами:
— Присмотри, мешаться будут.
Лесной бродяга как-то странно посмотрел на него:
— Хм! Не боишься?
— Чего?
— А оставлять?
— Не боюсь, — хмуро буркнул нелюдим.
И, не дожидаясь ответа, ринулся в темноту…
3— Мама?!
Ай-я очнулась, ошалело уставилась на догорающую печь. Заслонка почему-то открыта. Сухо потрескивают тлеющие угольки. А ведь только что огонь в печи бушевал вовсю.
«Я спала, да?»
Ай-я быстро взглянула на детские кроватки в углу. Потом на закрытую ведущую в сени дверь. Никого. На том месте, где только что стоял скаливший зубы звереныш, — никого. Значит, это был сон. Ай-я вскочила с табурета, подбежала к кроваткам, поправляя на ходу упавшие на лоб волосы.
Спят.
И Аринка.
И Райнус. Райнус даже улыбается во сне. Небось опять снится охота, лук, стрелы, а может, и вечно ворчащий на своего непонятливого ученика отец. Хотя нет. Отец вряд ли. Тогда бы Райнус не улыбался. Скорее хмурился. Вот так — и Ай-я сама нахмурила лоб. Почти как Гвирнус. Отец.
Она улыбнулась.
Как хорошо, что это был сон!
И снова нахмурилась, на этот раз всерьез.
«Мама», — сказал кто-то и этим самым тихим и жалобным «мама» разбудил ее. Тоже во сне? Но ведь голос звучал так явственно и четко — она могла поклясться, что слышала этот голос наяву.
Тсс!
Нет же, откуда?
Баю-бай.
Голоса не было. Тогда почему же она и сейчас слышит, как скребут по дощатому полу острые коготки? Мыши? Нет, мыши скребутся не так. И кролики в своих клетках, что расставлены по полкам в сенях, тоже скребутся по-другому. Что-то этот тихий звук ей напоминал… Ах да! Сон. Привидевшийся во сне кошмар. Выходящего из сеней Райнуса, на ходу поправлявшего свои спущенные до колен штанишки и… смешно прикусывающего свою страшную волчью губу. Его острые коготки, когда он встал на четвереньки. Да. Его острые коготки.
Ай-я вздрогнула.
Тогда это был сон. Но сейчас…
Она испуганно окинула взглядом дом, не понимая, откуда могут раздаваться эти так пугающие ее звуки. Потом вдруг неожиданно поняла.
Сени.
Да, сени.
И звуки стали совсем другими. Уже не скреблись по дереву острые коготки. Кто-то чавкал, сопел, причмокивал и даже повизгивал от удовольствия. Там, за деревянной дверцей, запертой на хлипкий железный крючок, который без труда можно было вышибить легким ударом ноги. Громко и смачно. Не обращая внимания на испуганно заверещавших в своих клетках кроликов. Впрочем, очень даже обращая. Вот чавканье на мгновение прекратилось, раздался полузадушенный визг — и Ай-я поняла, что одним кроликом стало меньше. Зверь (а то, что это был именно зверь, Ай-я не сомневалась) деловито уничтожал ее неприкосновенный запас — ох как надеялась Ай-я на своих маленьких и пушистых в эту голодную зиму. Да и не просто так вурди всегда держал их под рукой. Ибо кровь кролика не будит жажду. Но утоляет ее.
Но сейчас Ай-ю интересовало другое.
Не столько гибель кроликов, сколько то, как мерзко чавкающее и сопящее существо могло проникнуть в запертый дом. Пускай не дом — сени, но Ай-я-то хорошо помнила, что попасть туда с улицы было невозможно: Гвирнус самолично залепил все щели речной глиной, а наверху под потолком крепко-накрепко заколотил досками. Да и она, Ай-я, зная ленивый нрав своего мужа, самолично проверила, все ли он сделал, как надо. Тогда ей казалось — все.
И однако же зверь оказался в сенях.
«Не сам же дом впустил его сюда?» — мелькнуло в голове Ай-и.
Зверь был не слишком большой, определила по звуку Ай-я, размером с лесную рысь. И по повадке, воровской и наглой, он тоже походил на рысь. Впрочем, так могла сопеть и лиса: — голод не тетка — с голодухи вполне можно позабыть и привычную осторожность.
Еще так могла сопеть росомаха, но с этим зверем Ай-е и вовсе не хотелось бы встретиться.
«Ну за кроликов ты у меня поплатишься», — подумала женщина, поглядывая на висящий над кроваткой Райнуса подаренный отцом лук. Маленький, детский, но вполне способный убивать. «Или лучше нож? Нет, — решила Ай-я, — ускользнет». Она попыталась припомнить, где хранит свои стрелы Гвирнус. (Сыну он их не давал. А ну как стрельнет ненароком в кого?) Вспомнила — под притолокой, над входной дверью. Быстро пододвинула к двери табурет, забралась на него. Так и есть. Достала все до единой. Не так уж много. Пять штук. Осторожно, чтобы не вспугнуть зверя, спрыгнула, бросилась к кроватке, схватила лук. Страха она не испытывала. Рысь — зверь хоть и опасный, но вся его опасность в неожиданном нападении. Когда сваливается с ветки тебе на голову этакая пушистая когтистая тварь — попробуй-ка сбрось!
Здесь же нападать будет она, Ай-я. Лук… А что лук? Доводилась и Ай-е пострелять из него, хотя не очень-то приветствовалось в старом Поселке, когда женщина за мужское дело бралась.
Ну да на нее косились всегда.
Ай-я осторожно подошла к двери. Прислушалась. Чавканье стихло, однако существо, несомненно, было в сенях. Женщина слышала, как оно, сопя, пытается прогрызть сплетенную из ивовых веток клеть. Гордость Ай-и. Вымоченная в специальном растворе, чтобы не прогрызли кролики. Этому существу она была явно по зубам.
Женщина тихонько откинула железный крючок.
Но, видимо, не настолько тихо, как бы хотелось: сопение внезапно смолкло, и за дверью воцарилась настороженная тишина. Будь что будет. Ай-я торопливо натянула тетиву. Ногой распахнула дверь. И — обомлела.
Из темноты сеней на нее глядели испуганные, голодные, дикие, но — человеческие глаза!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1Сломать сосенку не составило труда. Гвирнус осторожно перекинул сухой ствол через плечо (не придавить бы щенка) и уже повернул назад, когда почувствовал на себе немигающий волчий взгляд.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
