Закон сохранения распространяется на все, в том числе на судьбу отдельного человека. Если судьба что-то дарит, то одновременно что-то забирает, и наоборот, если забирает, то обязательно дает взамен.
— Синьор Джонс! — выдернул его из толпы мелодичный голосок.
Он обернулся. Окликали именно его, причем вовсе не наугад.
— Вы невероятно похожи на своего отца, — приветливо улыбалась ему незнакомая женщина. — А я, представьте, боялась, что мы не встретимся.
Она поразительно, ошеломляюще соответствовала вкусам сорокалетнего профессора.
— Фрау Шнайдер? — деревянно спросил он.
Именно так — подозрительный ассистент пропавшего отца оказался женщиной.
— Фройляйн, — поправила она, мягко подавая ему руку. — Или мисс, как вам больше нравится. В общем, Эльза.
О, как она улыбалась!
Он взял ее руку, не зная, что делать дальше — целовать, не целовать? Если целовать, то пальцы или кисть? Черт их разберет, как у них тут принято, не опозориться бы. Такая изысканная, утонченная — аристократка… Индиана неловко ответил на ее жест мужским рукопожатием и озабоченно огляделся, как бы предлагая двигаться в путь, как бы напоминая, что их ждут важные и срочные дела.
— Моя квартира неподалеку, — поняла его доктор Шнайдер. — Можно дойти пешком.
— Вы снимаете квартиру?
— Фирма оплачивает.
— А где жил Генри Джонс?
— В гостинице, а моя квартира была, кроме прочего, и местом нашей работы, чем-то вроде офиса.
Мужчина и женщина уже шагали, пропуская встречных, по узкому тротуару, тянущемуся вдоль канала. Мужчина медленно приходил в себя от неожиданности. Женщина что-то рассказывала о погоде и здешней жизни; он слушал, задавал вопросы, и с каждым произнесенным словом проходило смущение, и даже как-то стыдно становилось, что совсем недавно он готов был подозревать неведомого «доктора Шнайдера» в связях с германской разведкой.
Эльза говорила по-английски без всякого акцента.
Точеное личико, светлые волосы, рельефная фигурка, — буквально все в этой женщине вызывало позабытое с годами волнение. Изумительное создание, способное посоревноваться с красотками эпохи Возрождения. Просто родилась она с немецкой фамилией — ну, не повезло человеку… «Такие глаза не могут лгать», — отвлеченно думал профессор, поминутно пропуская даму вперед.
Кстати, о глазах. Когда идти стало чуть просторнее, фройляйн Эльза взяла спутника под руку и мило заглянула ему в лицо:
— Восхитительно, у вас такой же взгляд, как у вашего отца, — сообщила она между прочим.
— Это единственный мой недостаток, — успокоил тот собеседницу. — Когда мы познакомимся поближе, вы убедитесь сами.
Она неожиданно засмеялась, звонко и искренне:
— На что вы намекаете, доктор Джонс?
— Я ни на что не намекаю, я всегда говорю прямо и откровенно, — небрежно соврал Индиана.
— Нет, намекаете, — погрозила она пальчиком. — У вас, оказывается, и характер такой же, как у отца.
Теперь Джонс чуть было не обиделся.
— Характер мне перешел от нашей собаки. У нас была прекрасная собака, кстати, немецкая овчарка.
— Почему «кстати»?
— Потому что очень преданная и умная. От отца я получил только слабую дальнозоркость, это к вашему замечанию о моем взгляде.
Перестав смеяться, доктор Шнайдер сказала, словно удивляясь:
— Похоже, у нас действительно есть шанс познакомиться поближе, мистер Джонс.
— Инди, — уведомил тот, уверенно взял ее руку и поцеловал кончики пальцев. — Мой замечательный характер полностью в вашем распоряжении. Так же, как и все прочие части астрального тела.
— Фу, — сказала она и остановилась.
— Простите, — смутился Джонс. — Я, вероятно…
Она внимательно смотрела на него.
— Нет, мне как раз нравятся грубые шутки. Особенно в устах моего патрона. Но мы уже пришли, Инди.
Жилище Эльзы, оно же офис, располагалось на третьем этаже типичного венецианского особняка. Возле церкви Сан-Дзаккария. С видом на остров Сан-Джорджо-Маджоре, что напротив канала Сан-Марко. Три комнаты, обставленные без излишеств. Все удобства.
— Начнем с вопроса о моем отце, — энергично начал гость. — Он не давал о себе знать?
— Увы, нет, Инди. Вы не представляете, как я вам сочувствую.
— Вы в курсе, что заставило его влезть в эту авантюру? Неужели он серьезно верит в сказочки насчет чаши Грааля?
— Ваш отец показался мне увлекающимся человеком. Как и вы сами.
— Меня никогда не смогли бы увлечь призраки, являющиеся из средневековой литературы, милая Эльза, не думайте обо мне так плохо.
Мужчина и женщина расположились за столом в гостиной. На столе, аккуратно сложенные, лежали несколько фотографий большого размера, проложенные папиросной бумагой.
— Генри Джонса увлекли вовсе не призраки, доктор Джонс, а достоверная научная информация, — сухо сказала Эльза. — Может быть, вы сначала ознакомитесь с нашими находками?
— Давайте закончим с Генри Джонсом. Расскажите, пожалуйста, как он пропал?
— О-о, Инди, все это очень странно! Он пропал давно, еще в августе. Последний раз я видела его в библиотеке, которая, кстати, расположена здесь неподалеку, я вам покажу ее завтра. Ваш отец неожиданно отправил меня на Пьяцетту, ему срочно понадобился древний план города, а сам остался. Когда я вернулась, его в библиотеке уже не было, валялась только маленькая бумажка…
— Что за бумажка? — хищно перебил ее доктор Джонс.
— Вот она, — Эльза выдвинула ящик стола и достала требуемое, словно предмет был специально приготовлен для показа новому руководителю проекта. Впрочем, вероятно, действительно приготовлен специально — как и фотографии на столе.
Там оказались только цифры. Ничего, кроме трех римских цифр: III, VII, X.
— Ладно, потом разберемся, — пообещал Индиана. — Чем он занимался в библиотеке?
— Ваш отец, судя по всему, вплотную приблизился к разгадке тайны того самого захоронения. Последние дни перед исчезновением он был возбужден, как мальчишка. Простите за несколько двусмысленное сравнение…
— Ничего страшного, мисс, то есть фройляйн. Я как раз люблю двусмысленности, особенно в устах столь прелестных подчиненных. — Профессор снова взял ее руку в свою и поднес к губам. — Что касается моего отца, то я на своей шкуре испытал, как сильно его возбуждает все, к чему он бывает близок… О каком захоронении речь, Эльза?
— Вы хотите перейти к деталям проекта? — предупредительно склонила голову доктор Шнайдер.
— Пожалуй, я созрел для этого.
Женщина без суеты, с изысканным изяществом разрушила пачку фотографий, разложив их на столе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
